Леонид Млечин - "Хризантема" пока не расцвела

Но, обнаружив, что Сасаки нет дома и, судя по газетам в почтовом ящике, отсутствует она как минимум со вчерашнего дня, он насторожился. Конечно, мало ли какие дела могут быть у молодой женщины. Но рядом с убийством Митико и побегом Юкио Кога — ведь он был когда-то любовником Сасаки — ее отсутствие могло оказаться не случайным.

Время было рабочее, и, кроме этого нудного старика пенсионера, из которого Комура уже добрые полчаса не мог ничего выжать, никого из соседей дома не было.

— А зачем, собственно, она вам понадобилась? — спросил старик.

— Да ее родственники разыскивают.

— Родственники? — Старик подозрительно посмотрел на Комура. — Что-то не припомню, чтобы она упоминала о родственниках.

— А вы с ней близко знакомы?

— Близко, не близко… Уж ее-то дела я знаю, — не без самодовольства пробормотал старик. — Но вам ничего не расскажу, — тут же добавил он, правда, без прежней неприязни в голосе, что сразу отметил Комура.

— Ну, почему? Ведь у нее сестра есть.

— Как, еще одна сестра? Следователь насторожился.

— Что значит еще одна?

— Что значит, что значит, — передразнил его старик. — Она же тут с сестрой живет, вот я и удивился.

— С подружкой небось, а не с сестрой, — с невинным видом заметил Комура.

— Да что вы мне голову морочите! — взорвался сосед. — Они с Митико три года тут живут.

— Комура, ни слова не говоря, вытащил из кармана фото убитой.

— Хорошее фото, — отметил старик, рассматривая его через сползшие на кончик носа очки. — Откуда оно у вас?

— Это Митико? — не отвечая, спросил следователь.

— Разумеется. — Старик удивленно пожал плечами.

Таро безуспешно переходил от двери к двери в доме, где жила Митико. «Конечно, едва ли она там с кем-то общалась, — инструктировал его утром Комура, — но почти всегда можно отыскать человека, который поднимался с ней в лифте, почтальона, который видел ее утром, или полицейского, обратившего внимание на позднего прохожего». По пути к месту происшествия Таро представлял себе, как, расспросив множество людей, он уже к вечеру назовет следователю фамилию преступника.

Он обошел все шесть этажей и, выйдя на улицу, понял, что так ничего и не узнал. Единственно, кто сказал несколько слов о Митико, это соседка, которая жила с ней дверь в дверь, но ее запротоколированные показания и так уже лежали в деле.

Таро присел на скамеечку перед домом и растерянно стал думать, что делать дальше.

— У тебя закурить не найдется?

Высокий длинноволосый парень выжидающе смотрел на Таро. Тот пошарил по карманам, вытащил потрепанную пачку дешевых сигарет. Парень закурил, поблагодарил:

— Ждешь кого?

Таро согласно кивнул головой.

— А кого? Вдруг я знаю. — Парень заинтересованно присел рядом.

Скорее автоматически, чем сознательно, будущий следователь назвал Митико, описал ее.

— Вспомнил, видел я ее. Ничего девочка. — Парень вдруг нахмурился. — Только зря ты это.

— А что? — заинтересовался Таро.

— Схвачено уже.

— Не понял.

— Чего же тут понимать? Неделю назад, точно помню, провожаю я свою… ну, подругу, а живет она в этом доме, на третьем этаже. Было часов двенадцать ночи. Нет, позже. В двенадцать от меня ушли. Значит, около часа… Как раз мы подходим, а они из подъезда выходят,

— Может, ошибся ты, а? — переспросил Таро. — У меня фотография есть, взгляни-ка. — Он вытащил фотографию.

— Конечно, она, — в голосе парня не было и тени сомнения. — Лицо у нее запоминающееся. Такие редко встречаются. Правда, не в моем вкусе…

— Значит, они вместе?

— Ну да. Она и здоровый такой мужчина.

— А он-то кто?

— Не знаю. Огромный, чуть ли не вдвое выше девушки. Плечи широченные, взгляд неприятный. Как глянул — не по себе стало.

— А, так это Такэсита! — воскликнул Таро. — Седой весь, в черном костюме?

— Нет, — возразил парень. — Вовсе не седой он. Волосы коротко острижены, маленькие усики. А костюм на нем синий был…

— Может быть, Курода?

— Знаешь его, что ли? У тебя против него никаких шансов. — И парень с сочувствием добавил: — Я оглянулся — он в свою машину садился. Так что, видно, с деньгами.

Таро не верил удаче. Первый встречный, что называется, и дает такую информацию. Когда парень, подмигнув Таро на прощание, дескать, «держись!», ушел, Таро поспешно занес приметы таинственного спутника Митико в записную книжку.

Кое-что Комура выудил, поговорив с садовником в садике перед домом. Садовник вспомнил, что позавчера во второй половине дня Хироко Сасаки с сестрой вышли из дома и сели в такси. Машина их ждала. («Значит, вызвали по телефону», — отметил Комура.)

Следователь зашел в первый попавшийся по пути бар и уселся с бутылкой пива за столик в углу. Посетителей, кроме него, не было, тихонько играла музыка, пожилой бармен неторопливо перетирал стаканы. Комура уже в который раз принялся размышлять о побеге Кога. Происшедшее получило широкую огласку. Газеты раскопали историю Кога, припомнили былые акции «Боевого знамени»; кое-кто даже начал строить предположения, не предвестие ли это новой волны террора. Правительство торопило полицейское управление, утром сам премьер на заседании кабинета выразил свое неудовольствие. Но делу это не помогло. Комура слышал краем уха в управлении, что детективы, проследив путь бежавшего до ближайшего шоссе, след потеряли…

Лишь многолетняя выдержка удерживала Комура от столь приятного для слабых натур занятия — размышлений типа: вы меня недооценили, а вот я… Что ж, судьба предоставляла ему еще один шанс. Но хочет ли он им воспользоваться, вот вопрос. Слишком жестоким был полученный урок…

Но и забыть о том, что узнал, он не вправе.

Он чувствовал, что дело об убийстве Митико Садзи не совсем понятным образом связано с побегом террориста. Не его ли одежду они обнаружили в ее доме?

Комура попросил еще бутылку пива, медленно выпил. Постепенно пришло решение. Он не станет сообщать в управление о своих выводах и подозрениях, он займется расследованием сам. И сам докопается до истины.

Бенджамин проявлял внимание к своему молодому коллеге. Он не только знакомил его со всеми, кто так или иначе имел отношение к делам компании «Джонсон эйркрафт корпорейшн» и разгоревшемуся в связи с этим скандалу, но даже — это была уже сверхлюбезность — свел Мортона с одним из чиновников токийской прокуратуры, который согласился ознакомить журналиста с некоторыми документами.

Чиновник, маленький седой человечек, долго кланялся и улыбался.

— Чрезвычайно рад лицезреть друга многоуважаемого господина Бенджамина! — восклицал он.

Такого английского языка Мортону еще не доводилось слышать. Чиновник говорил с ужасным произношением и употреблял бесконечное количество высокопарных выражений.

Наконец, закончив с поклонами, он усадил журналиста в кресло и, открыв сейф, вытащил бумаги.

— Извольте обратить внимание, — только что через посольство переданы от государственного департамента Соединенных Штатов Америки.

— Что это такое?

— Расписки некоего агента в получении денег от «Джонсон эйркрафт корпорейшн». Каждая на 250 миллионов иен. Правда, неясно, откуда взялись эти деньги. По счетам компании они не проходили.

Мортон взял толстую пачку расписок.

— Судя по ним, — продолжал чиновник, — агент получал деньги примерно в течение трех лет. Общая сумма расписок — на 7 миллионов долларов.

— Ого! Он неплохо зарабатывал, этот агент.

— О, да, — подтвердил чиновник.

— А вы не можете перевести, что здесь написано? — заинтересовался Мортон. Он очень страдал от незнания языка.

— Здесь говорится, что «консультанту» за услуги в посредничестве между компанией и покупателями — правительственными учреждениями и частными корпорациями — выплачивается следующая сумма. Ниже — оттиск личной печатки агента. Впрочем, на обороте тот же текст — на английском. Взгляните сами.

Возвращаясь из прокуратуры, Мортон увозил с собой ксерокопии двух расписок неизвестного агента «Джонсон эйркрафт корпорейшн» в Японии. Подписи, сделанные на западный манер, действительно неразборчивы, но заглавная буква здорово смахивает на «К». Иероглифы на печатке разобрать трудно, но чиновник сказал, что, как ему кажется, второй из двух иероглифов, скорее всего, читается как «хара».

Таро, сверяясь с картой района, тщательно рисовал план улицы, где находился дом Митико. Его интересовало следующее: из каких окон соседних домов можно было видеть человека, который приходил к Митико, — его Таро условно называл «любовник». Стажер хорошо помнил уроки Комура: даже если «любовник» появлялся у Митико поздно ночью, все равно их могли видеть, — мало ли людей страдает бессонницей. Или поздно возвращается домой. Закончив план, он вновь отправился к месту происшествия. Пристроившись на той же скамейке около подъезда, он уже точно определил несколько рядов окон, откуда могли наблюдать за входившими и выходившими из дома Митико, и вздохнул — работа предстояла нелегкая…