Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга II
– Снизу не видно, что творят наверху, в КГБ, – поддержал Сергея Гороховский, – а жаль.
– Нам и видеть не надобно, дубинка КГБ всегда над головой, – грустно усмехнулся Анатолий Булатов.
– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – Гороховский сегодня пил много, но не хмелел, язык его был ясен и четок.
– А может, мне не стоит это читать? Спокойнее жить буду.
– Стоит, стоит. Возможно, из этих документов по истечении времени мы с Сергеем создадим бестселлер. – Гороховский вышел в соседнюю комнату, возвратился с папкой. Отыскал нужную страницу. Жестко предупредил: – Запомни, что все прочитанное умрет в твоей душе.
Анатолий углубился в стенограмму. «19 августа. Утро. ГЕНЕРАЛ ИВАНЕНКО. О перевороте узнал по телевизору. У нас своей дежурной службы не было. Пользовались союзной. Оказалось, поздней ночью председатель КГБ Крючков собрал у себя приближенных, куда я не входил. Приказал „отсечь“ нас от любой строгой информации. Об этом я узнал уже в Белом доме, обзванивая знакомых сотрудников органов безопасности России. Что происходит, они тоже не знали. Так относились к российским службам безопасности. Путч в такой форме для меня оказался полной неожиданностью. Накануне, в воскресенье, мы встречали в аэропорту. Бориса Ельцина. Разговорились с его советником Скоковым. Он рассказал, что видел на подлете идущую в Москву на высокой скорости колонну армейского спецназа. Я не придал значения этому. Мы ждали событий осенью. Оказалось… И вот оно наступило. Звоню Крючкову. Его первый вопрос: „Где находишься?“ Отвечаю. Спрашиваю: „Что все это значит?“ Крючков: „Надо наводить порядок в стране“. Я: „Вы понимаете, что народ вас не поддержит, выйдет на улицы?“ Крючков с издевкой: „За кого выйдет? За Горбачева? За Ельцина? Чепуха!“ И мне все сразу стало ясно. Я прямо сказал: „Это авантюра“. Крючков: „История нас рассудит“. И бросил трубку.
Как теперь стало ясно, окончательный замысел путча созрел на даче у Крючкова. Мозговой центр переворота: Крючков, Язов, Шенин, Пуго. В принципе этот состав не был для меня неожиданностью. Кто такой Янаев, я не знал. Конечно, это была пешка, которую заговорщики решили использовать, чтобы придать перевороту видимость законности. Павлов – жалкий трус, пьяница. Они его просто втянули, и он тут же привычно запил. А Крючков? Вечный аппаратчик. Лизоблюд. Помощник у Андропова, потом начальник секретариата, затем начальник разведки. Аккуратист. Он мне всегда казался человеком мягким, покладистым. Не раз менял точку зрения под давлением обстоятельств. Честно сказать, я и не подозревал, что Крючков способен на столь решительные действия. У него всегда был некий фильтр в голове. Одну информацию он воспринимал и на ее основе принимал решения. Другую, не вписывающуюся в его схему, просто не замечал, будто ее и не существовало. Приведу пример. Во время выборов первого Президента России Крючков пребывал в полнейшей уверенности, что победит Рыжков. Только Рыжков. Другая черта Крючкова – легко поддаваться влиянию более сильных личностей из числа своих приближенных. Я лично знаю по крайней мере двоих, чьи советы он выполнял беспрекословно… Итак, я оказался в Белом доме, а мой аппарат – на Лубянке, совсем рядом со штабом путчистов. Что мне было делать? Как поступать в подобной ситуации? Представьте себя на моем месте…
ПРЖЕЗДОМСКИЙ, помощник председателя КГБ. Жесткий контроль со стороны сотрудников Крючкова мы почувствовали сразу на себе. Почувствовали, что нам никто из путчистов не доверяет. И ни один человек у нас не был уверен, что доживет до следующего дня. Слишком хорошо были осведомлены о методах «работы» аппарата Крючкова.
НИКОЛАЕВ. Уходя выполнять очередное задание руководства Белого дома, я всякий раз предупреждал своих ребят: если я не вернусь, действуйте как запланировано, не поддавайтесь панике, не верьте возможным посулам. К счастью, мы остались живы, в это порой самим трудно поверить.
ПРЖЕЗДОМСКИЙ. Мы отлично понимали необходимость всеми возможными способами блокировать указания союзного комитета КГБ, направляемые территориальным органам Российской Федерации. Кроме того, руководство Белого дома должно было точно знать, что происходит в УКГБ на местах, в областях и республиках. Приспособились хитро: собирали информацию, пользуясь аппаратами комитета Крючкова. Да и сами постоянно мотались по улицам Москвы, следили за передвижениями войск, наиболее важные сведения доставляли Ельцину и Хасбулатову лично. Сначала двигались на автомашинах, потом пришлось пробираться в нужные места пешком, пользуясь не только документами комитета, но и смекалкой.
НИКОЛАЕВ. Анатолия Пржездомского мы в шутку звали «наш мозговой центр». Так его звали до начала путча. А потом оказалось, что и ноги у него не хуже. Помнится, от Лубянки до Белого дома он пробегал без передышки, я еле успевал за ним, отлично понимая: все решали минуты. Мы находились в некоем двойственном положении. Крючков, образно говоря, держал нас «на крючке», потому и спешили «навести мосты».
ПРЖЕЗДОМСКИЙ. Ботинки жалко, хорошие были, американские, солдатские, пришлось выбросить на третий день…
БАБУСЕНКО, офицер правительственной связи. Мне было поручено руководством обеспечивать Белый дом спецсвязью, не дергаться до приказа. Сидел замурованный в намертво закрытом кабинете, как в большом сейфе, из которого почти не было надежды выбраться. Этот «сейф» спецсвязи находится в управлении правительственной связи КГБ СССР. Словом, если мои товарищи находились в подвешенном состоянии, то я был в «заложниках», хотя меня вовремя подкармливали, приносили пить. На контакты союзные чекисты никак не шли, однако все наши попытки действовать саботировали откровенно. А потом, сославшись на неисправность, взяли и совсем «вырубили» нашу связь с Белым домом.
ПРЖЕЗДОМСКИЙ. Мы тоже были не дураками: загодя обеспечили связью и «запасное» правительство России в Свердловске. Помогли местные чекисты, перешедшие на нашу сторону в ночь на 20 августа.
БАБУСЕНКО. К счастью, меня ребята «выкрали» из «сейфа», вывели на свежий воздух. И сразу – за дело. Вспоминается такой эпизод: на Лубянку из Белого дома мы с Анатолием Пржездомским прибыли, лавируя между танками, всего за четыре минуты. Мчались, невзирая ни на что. У меня с собой было два экземпляра шифровки, очень важной для Ельцина. Один экземпляр был в кармане, другой – в нижнем белье. Договорились так: я иду первый; если не прорвусь, пусть Анатолий ищет другой путь.
ИВАНЕНКО (вмешивается). Бабусенко прорваться не удалось. Тогда мы связались с министром внутренних дел России, который поддерживал Президента, подготовили совместное сообщение на места, в областные центры, отправили по милицейским телетайпам. Сейчас трудно представить, какому риску все подвергались. К счастью, в штабе Крючкова тоже не было полного единодушия, сотрудники отлично понимали настроение общества.
КАРАБАНОВ. В управлении КГБ по Москве мы вашего сообщения так и не получили. К нам поступил первоочередной приказ лично Крючкова – взять под строгую охрану важнейшие объекты столицы: вокзалы, Центральный телеграф, союзные министерства. И еще у нас была задача – предупредить возможные беспорядки, а если не удастся, то подавить их силой. В какой-то момент начальник нашего управления Прилуков замешкался, позвонил Лужкову, договорились о взаимных контактах. Тотчас в Моссовет отправился наш офицер для связи. Вскоре оттуда мы получили обеспокоившее многих сообщение: четыре высших офицера КГБ Союза Кузнецов, Коккинаки, Гусев и Коняхин перешли на сторону защитников Белого дома.
ИВАНЕНКО (вновь вмешиваясь в допрос). Вы, руководители московского управления, попытались работать сразу на двух хозяев ЦК партии России. Вот и у меня, председателя КГБ России, было на момент путча всего два десятка человек в непосредственном подчинении. Приказ о новом штатном расписании КГБ России Крючков не подписывал до самого последнего момента, лишь в субботу сделал этот чисто символический жест, зная, что наша судьба уже предрешена. Были у нас, правда, добровольные помощники из других подразделений; они рисковали жизнью, помогая Президенту. То и дело в Белом доме раздавались анонимные звонки. Нас предупреждали о том или ином намерении путчистов, хотя наверняка знали – все телефоны ведомства прослушиваются. Но и этого, конечно, было мало. Противостоять спецподразделениям Крючкова наши сотрудники да и добровольные помощники – москвичи были не в силах. Не нужно думать, что народ сумел отстоять Белый дом. Если бы в дело вступила «Альфа», здание захватили бы за час-два.
20 августа. Вторая половина дня. Бабусенко удалось узнать, что Крючков собрал в своем штабе специалистов по захвату подземных коммуникаций. Наверняка этим путем планировалось просочиться в Белый дом группам захвата. Поняв это, в ночь с 20 на 21 августа я позвонил своему старому и доброму товарищу командиру группы «Альфа», Герою Советского Союза генералу Карпухину: «Ты человек рассудительный, не вздумайте ввязываться в крючковскую авантюру. Это для всех нас – гибель». Умница Карпухин Он все прекрасно понял и сделал так, что «Альфа» осталась на месте.
