Антон Первушин - Охота на Герострата

Вывод:

Свора принимает "обиженных" в неограниченном количестве. Видимо, Г. удобно использовать именно такие настроения членов, как базу для привнесения собственной идеологии. Различия же в конкретных причинах обид таковы, что при прочих равных условиях, но без присутствия Г. в качестве лидера, мне трудно представить себе этих четверых вместе. Становится понятным, почему они собираются только по поводу встречи с лидером и разбегаются сразу после его ухода.

Дополнение к сказанному:

Новые данные по Своре не дают ответа на главный наш вопрос, насколько серьезны намерения и возможности Герострата. Можно взглянуть и так и этак: или Г. представляет некую силу, планирующую использовать членов Своры в акции общероссийского масштаба, или Г. представляет самого себя без поддержки со стороны.

Рекомендация:

Необходимо продолжать наблюдение."

Я отложил отчет.

Знакомо все это. Узнаваемо. Помнишь, Игл, как говорил тебе Мишка Мартынов? "Мы ДОЛЖНЫ продолжать наблюдение." Вот откуда все идет. От этих листков, исписанных твердым почерком уверенного в себе человека. В отличие от меня, он был готов "продолжать наблюдение". Он не знал, что его вскоре ждет. А я знал, пример у меня был перед глазами. Но все-таки полез. Зачем, Игл?..

И вот теперь все они: "шурави" Семен, Венька Скоблин, Люда Ивантер, Юра Арутюнов, Андрей Кириченко (кстати, его в третьем отчете Смирнова нет: он, судя по всему, появился в Своре позднее) - все они мертвы. И твоя вина в том, что они погибли, тоже есть.

НЕ ТОЛЬКО Я, НО ТЫ...

Но хватит, Игл, хватит. Так тоже нельзя. Сегодня у тебя есть дела поважнее углубленных самокопаний.

Отчет четвертый.

Написан на листке из школьной тетради: край оборван неровно, сам листок засален, захватан пальцами. И не отчет это, а письмо. Последнее письмо Эдика Смирнова. Без даты, без подписи, но почерк принадлежит ему: не надо быть экспертом-графологом, чтобы это увидеть.

"Моим бывшим сослуживцам

ПИСЬМО.

Дорогие (зачеркнуто) коллеги! Я хочу поблагодарить вас за то, что вы меня познакомили с таким замечательным выдающимся человеком как Герострат. С его помощью я приобрел возможность по-новому взглянуть на окружающий меня мир. Выводы, к которым я пришел, вас скорее всего (зачеркнуто) вряд ли порадуют. Потому что мне теперь стало ясно, кто виноват в смерти моего отца (зачеркнуто) папы. Вы, распослед (пропуск) дерьмо, вы его убили! Вы вместе с вашим гнилым Аэрофлотом!

Мне блевать хочется, когда я думаю, сколько лет я провел у вас на службе (зачеркнуто) в услужении. А вы все знали, посмеивались (зачеркнуто) гнусно хихикали у меня за спиной; да, конечно, сочувствовали для видимости, соболезнования приносим (зачеркнуто), а сами смеялись и тыкали пальцем - говнюки, пидорасы! И ты, Мартынов, главная вонючка, знал ведь все, и тоже смеялся, и соболезновал (зачеркнуто), и тыкал. Ты его и убил, завидовал ему и убил. Подговорили диспетчера в аэропорту и убили. Падаль, падаль, падаль! Ненави (пропуск) всех!!!!!

Жаль не сумею (зачеркнуто с таким нажимом, что порвалась бумага) у меня нет возможности добраться до тебя, Мартынов. А ты заслуживаешь собачьей смерти. До тебя мне не добраться. Но до Аэрофлота я доберусь, доберусь до этих ублюдков, вонючек. Они заплатят мне за все. Никто не уйдет от возмездия, НИКТО!".

Я прочитал письмо. Я оттолкнул его от себя дрожащей рукой: страх, новый приступ откровенного животного страха перед Геростратом.

Теперь я понимал, почему аэропорт. Почему ИМЕННО аэропорт. И видел, как Герострат сумел зацепить Смирнова, как сумел вывести его на финишную прямую, на позицию для стрельбы. И для Смирнова все кончилось тогда, в октябре; он отыграл свое, так и не успев ни в чем разобраться.

А для меня все только начиналось. И страх мой от того, что кажется, будто ЭТО никогда для меня не закончится...

Я оказался тогда в Пулковском аэропорту: встречал Елену из московской командировки. И в зале ожидания наткнулся на Смирнова. Я узнал его не сразу: Мишка Мартынов знакомил нас, но вокруг моего "старого и верного друга" всегда вертелась масса не менее интересных людей, и всех хорошо запомнить я и не пытался. Но в конце концов я его все-таки признал, решил подойти, завести беседу, чтобы хоть как-то скоротать время томительного ожидания.

Его вполне обыкновенные реплики, но произнесенные со странной интонацией в сопровождении странного, словно подернутого дымкой, взгляда, заставили меня насторожиться. И настороженность эта меня не подвела в тот момент, когда Эдик принялся ("Они заплатят мне за все!") Расстреливать окружающих из пистолета-пулемета. Я успел уйти с линии огня и даже допрыгнул до Смирнова с намерением прекратить бойню, после чего Эдик умер, можно сказать, у меня на руках...

Вот, кстати, здесь в папке имеется и моя фотография: профиль, анфас.

Да, именно с этого момента можно начинать вести отсчет моего участия в деле "Сильные мира сего против Герострата". Меня закрутило в водовороте событий, и остановиться не было уже ни времени, ни сил.

Через неделю ко мне на дом пришел Мишка и прямо попросил содействия в разоблачении деятельности так называемого Герострата, того самого руководителя группировки, куда был внедрен Эдик. Именно тогда, из уст Мишки я впервые услышал о существовании психотронного оружия и программе психокодирования под страшноватым названием "Зомби". С большой неохотой, со многими оговорками я согласился ему посодействовать. Тем более что, как выяснилось, в Своре состоял мой однокурсник, будущий коллега Венька Скоблин, начинающий "шоп-турист". Так как уже тогда Мишка Мартынов и полковник Хватов, непосредственно руководивший нелегальным расследованием (легально дело было передано в Министерство госбезопасности), догадывались о совершенном умении Герострата копаться в чужих извилинах и программировать человеческий мозг по своему усмотрению (после предсмертного письма Эдика Смирнова "бывшим сослуживцам", нетрудно было бы догадаться), они подключили к игре "внештатного консультанта", специалиста по всем этим психотронным заморочкам.

Специалист установил мне в подсознании защитный блок, но все было спланировано таким образом, чтобы Герострат вскрыл этот блок при первой же со мной встрече. Узнав все, что можно, про меня и про наш замысел в том виде, в каком преподнес мне его Мартынов, Герострат задумал провести комбинацию, благодаря которой предполагал избавиться от контроля со стороны своих истинных хозяев (троица генералов во главе с генераломполковником Проскуриным, под надзором которых функционировал в те дни Центр). Для этого он вложил мне в память (бедная моя голова!) Идею "вскрыть" через модем системный блок его рабочего компьютера с целью извлечения из него планов Своры на ближайшее будущее. Планы эти он заранее подготовил и, наверное, потом посмеивался, потирая руки и дожидаясь, когда мы клюнем на его "дезу".

Однако внештатный консультант быстро разобрался, что к чему в моей голове, и Мартынов с Хватовым скорректировали собственный план, рассчитывая захватить Герострата и его боевиков за совершением "противоправных действий", после чего засадить всю компанию всерьез и надолго.

Системный блок мы вскрыли и "дезу" прочли: способствовало то, что я в нужный момент вспомнил пароль: "ARTEMIDA" (как известно, тот первый доисторический Герострат, светлое имя которого наш фокусник использовал в качестве псевдонима, спалил в свое время как раз храм Артемиды, чем и прославился на века). В "дезе" содержался лаконичный приказ ликвидировать наиболее известных политических деятелей; это заставляло думать, что мы, сами того не желая, вышли на некий заговор государственного масштаба. Я, проникшись серьезностью ситуации, в которую до того момента просто не верил, во второй раз уже поддался на уговоры Мишки и отправился на очередную встречу с Геростратом, где все уже было со старанием подготовлено для захвата его группы.

Далее события развивались в темпе бешеного вестерна, и только в последний момент Герострату удалось уйти, подставив вместо себя другого, а я стал свидетелем первой его "гибели". На тот раз - в студеных водах реки Невы...

Ага, вот и снимки: волгу цепляют тросами; стрела крана нависает над Невой; во все щели хлещет грязная вода.

Тело водителя на расстеленном брезенте - хорошо видно лицо, спутаные волосы. Это, конечно же не Герострат, а совершенно посторонний водила. И либо заранее подготовленный человек, либо первый встречный, если поверить словам Герострата. А верить его словам нельзя, и не исключено, что и тогда он сумел-таки предугадать действия Мартынова; рассчитал, что приду я к нему не просто так, а приведу на хвосте спецназ. Поому и не торопился убивать меня (вот объяснение еще одному странному факту!), Одергивая вспыльчивого шурави Семена, думая, когда начнется пальба, прикрыться мной как шитом.