Максим Теплый - Остров Сердце
Несколько минут он через окуляр прицела, сокращающего расстояние в десятки раз, внимательно рассматривал точку, где должна будет появиться нужная цель. Он видел совсем небольшой кусок заднего двора двухэтажного старинного дома. Все остальное скрывали другие дома, находящиеся между снайпером и его объектом. Но другой точки, откуда можно с безопасного расстояния видеть уголок дворика с вечнозеленой растительностью, просто не было. Оставалось смотреть в окуляр и ждать, когда откроется дверь, ведущая из дома в сад, и выйдет хозяин дома. Точнее, сначала появится его многочисленная охрана и прислуга, которая будет сервировать стол в саду для традиционного утреннего завтрака. Фомин знал по фотографиям, что во дворе находится раскидистое дерево, под которым в любую погоду завтракает хозяин дома: столик из черного африканского дерева сверху был защищен тентом, а в холода комфортную температуру создавал мощный газовый обогреватель.
Сам хозяин появлялся через несколько минут после того, как заканчивались все приготовления.
Фомин знал, что в прицел голова объекта будет видна всего секунду, может, две. С учетом времени полета пули, стрелять надо почти мгновенно, сразу после появления цели. И попытка у стрелка будет только одна, так как в этот же день объект покушения покинет Лондон и дальнейший его маршрут неизвестен никому. А бед этот чернокожий джентльмен может наделать немало, так как является главным человеком "Аль-Каиды"в Африке. Именно ему приписывают ряд громких терактов в Кении и Нигерии.
Других деталей Фомин почти не знал. Он всегда отрезал от себя всякую информацию о предполагаемой цели. Удобнее представлять ее в виде неодушевленной мишени, которая должна быть поражена, ибо представляет какую-то угрозу его работодателям. Единственное условие, которое неукоснительно соблюдали он и его заказчики – он не стреляет по "своим".
Александр и сам толком не мог объяснить кто они, эти "свои". Но как-то так получалось, что все, с кем он имел дело, понимали, кто имеется в виду. И за все эти годы "клиентов" из России у него не было.
Даже тогда, когда его "работодатели" обсуждали вопрос о необходимости убрать очень неприятного субъекта, связанного с русской мафией, замешанного в похищении детей и других мерзких делах, принималось решение поручить это другому.
…Момент появления цели Фомин прозевал.
Смотреть непрерывно в прицел было нелегко, так как от напряжения слезился глаз. А когда стало ясно, что вот-вот должен выйти человек, которого он ждал, когда перекрестие прицела застыло в нужной точке, именно в этот момент "клиент", словно почуяв смертельную опасность, остался за толстыми стенами своего жилища.
Прислуга неожиданно забегала, выполняя неведомую прихоть. Часть охраны направилась в дом, а потом снова наполнила двор, выстраиваясь по какому-то раз и навсегда заведенному порядку. Потом все застыли в ожидании. И тут в прицеле, наконец, мелькнуло глянцевое мясистое лицо, а также узнаваемый по фотографиям мелко вьющийся седой ежик волос, резко контрастирующий с синевато-черной кожей.
Фомин каким-то чудом успел остановить палец. Тот уже начал было двигать спусковую скобку, но в последнее мгновение застыл в самой критической точке. Промах был неизбежен, так как пуля просто не успела бы достать цель, уже выпадающую за пределы видимого в прицел пространства.
Он ждал еще тридцать минут, а потом, каким-то шестым чувством, понял: вот сейчас, именно сейчас, этот седой негр снова появится!
Александр прицелился в пустоту – туда, где полчаса назад видел цель. Он обладал фантастической зрительной памятью и поэтому до миллиметра представлял, в какой точке, ровно на мгновение, отведенное ему на выстрел, появится голова человека, которого он должен убить.
Фомину показалось, что он выстрелил, еще не видя цели. Пуля вырвалась из ствола, а ее жертва сделала еще одно короткое движение ей навстречу и они, по законам баллистики, встретились… А значит, пуля попала в висок, задание выполнено и чернокожий джентльмен в данную секунду уже гарантированно мертв.
Он бросил винтовку, быстро проделал недавно пройденный путь в обратном направлении, но в аэропорт не поехал, а добрался на электричке до Ла-Манша, пересек его на пароме и уже из Французской Бретани перелетел сначала в Париж, а оттуда в Нью-Йорк.
…Лондон он тогда толком не видел и не запомнил. Теперь он тоже был занят вовсе не осмотром достопримечательностей. Фомин занимался странным, на первый взгляд, делом: ходил по крупным магазинам и посещал одни и те же отделы – те, в которых торговали новогодней пиротехникой, стройматериалами и слесарными инструментами.
Пиротехнические изделия он изучал с особой тщательностью, поэтому не сразу нашел то, что искал. Помимо коробки с петардами он приобрел прочную стальную трубку, несколько подшипников, а также плоскогубцы, тиски, ножовку по металлу… Все это он отнес в свой гостиничный номер, в котором и заперся, вывесив снаружи табличку с просьбой его не беспокоить.
Через три часа он с удовлетворением разглядывал изготовленный из приобретенных средств самопал. Один конец трубки был расплющен, загнут на несколько оборотов и наглухо запаян. В основании трубки Фомин проделал отверстие для доступа к смеси, извлеченной из мощной китайской пиротехники. Потом начинил ствол тяжелыми шариками, извлеченными из подшипников, и закрепил заряд при помощи картонного пыжа.
Примерно такой самопал Александр впервые изготовил в двенадцать лет под руководством отца – генерала КГБ Игнатова. Тот узнал, что мальчишки во дворе балуются самодельными стреляющими устройствами, и не стал бороться с этой мальчишеской забавой при помощи запретов. Он прочитал сыну лекцию по технике безопасности и научил делать самострел так, чтобы его не разорвало во время выстрела, объяснил, какую трубку для этого подобрать, как правильно рассчитать заряд. И еще взял с него слово – стрелять только в безлюдном месте, а в качестве мишеней не использовать птиц, кошек и прочую живность, включая людей…
Теперь готовое оружие нужно доставить к месту выстрела, для чего в подмышечной области плаща была пришита специальная петля.
За окном уже стемнело, и Фомин, посмотрев на часы, заторопился к месту предстоящей встречи.
Собственно, в Лондоне у него было только два дела: сегодняшняя встреча и завтрашний выстрел. Дальше он собирался быстро вернуться в Сербию и снова стать добропорядочным коммерсантом Милко Златичем, который успешно торгует с арабскими странами Ближнего Востока. Его покойный отец, в силу специфики профессии, знал толк в изготовлении документов и проработке легенд, достоверных настолько, насколько это вообще возможно… Родился в Косово, еще младенцем уехал с родителями в Иорданию. Потом хотели вернуться на родину, но тут началась война между косоварами-мусульманами и сербами. Так и прожил Милко Златич, серб по национальности, всю сознательную жизнь на Ближнем Востоке. Тут начал свой бизнес, торгуя в Европе арабским антиквариатом. И вот через много лет вернулся в Сербию, очень трогательно пытается изучать родной язык, причем делает неимоверные успехи – вот, что значит голос предков, а ведь покинул родину несмышленым младенцем!…
Сербский действительно давался Александру легко, так как множество слов были однокоренными с русскими. Уже в первые дни пребывания в Белграде он с удивлением обнаружил, что может спокойно читать сербские газеты, практически полностью понимая смысл прочитанного.
После того, как отец вытащил его из тюрьмы и переправил в Сербию, Александр окончательно порвал со своими американскими работодателями. По слухам, они пытались пойти по его следу, поскольку "бывших" сотрудников спецслужб, как известно, не бывает, Но, судя по всему, искали не слишком настойчиво. Тем не менее, Александр не стал в Лондоне выходить на людей, у которых можно было получить хорошее оружие. Самопал – это, конечно, не снайперская винтовка! Зато вряд ли кто-то свяжет единственный выстрел из столь экзотического оружия с исчезнувшим сотрудником ЦРУ Александром Фоминым…
…Александр вошел в фойе роскошного здания Королевской оперы и стал разглядывать афишу: опера Винченцо Беллини "Пуритане", в партии Эльвиры дебютирует восходящая звезда из России Вера Шебекина.
Вскоре фойе стало наполняться людьми, покидавшими театр. Судя по отдельным репликам, спектакль зрителям понравился, и особенно та самая начинающая певица, фамилию которой, трудную для английской речи, произносили как "Тчебекина".
Александр первым увидел Каленина, который держал под руку жену и вертел головой, выискивая в набухающей толпе Фомина. Тот замахал рукой, и они встретились глазами.
…Потом сидели в маленьком кафе недалеко от Ковент-Гарден и рассказывали друг другу, как прожили почти два года, прошедшие с последней встречи в особняке на Рублевке. Они не виделись с того дня, когда отец Александра, отставной генерал Игнатов, отправился в Ново-Огорево осуществлять свой план – покушение на президента России. Фомин отметил про себя, что за это время Ася, теперь жена Каленина, практически не изменилась. А вот сам Беркас, напротив, заметно похудел, что ему было даже к лицу. И седина в платиновой челке, раньше почти невидимая, теперь пробивалась весьма отчетливо.
