Андрей Завадский - Утро псового лая
– Хорошо, – прорычал Хусейн, тут же переключившись на другую волну. – Ахмед, где вы? Долго вас еще ждать, шакалы?
– Хусейн, мы на исходных, – это отозвался командир небольшой группы боевиков, посланной в обход русских позиций. Сейчас они готовились с тыла атаковать уцелевших под минометным обстрелом федералов. – Прижмите этих гяуров, чтобы мы подобрались ближе!
А сержант Бурцев все давил на спусковой крючок, пуская длинные очереди и почти в упор расстреливая замешкавшихся "духов". Уже не менее полутора десятков тел лежало перед пулеметным гнездом, распластавшись на камнях в самых неестественных позах. Толя Брюхов только успевал наращивать ленту, открывая все новые цинки, а лейтенант Скорохватов, вооружившись автоматом, тоже время от времени выпускал в сторону боевиков короткие очереди, достигавшие своей цели.
Несмотря на плотный огонь, встретивший боевиков, уже, было приготовившихся праздновать победу, нескольким чеченцам удалось подобраться совсем близко. Но они наткнулись на растяжки и мины, предусмотрительно установленные солдатами. Первого боевика просто разорвало на куски, когда он наступил на противопехотную мину-"лягушку". Остальные замешкались на несколько секунд, и этой заминкой воспользовался лейтенант Скорохватов, несколькими очередями срезав замерших, как на ладони, боевиков, а затем еще швырнув вниз, к подножью, ручную гранату.
Бойцы Шарипова, кое-как укрывшись от пулеметного огня, пронизывавшего ущелье, ответили ураганной стрельбой из автоматов и ручных пулеметов, пытаясь заставить уцелевших русских оставить сопротивление и искать укрытия. Сотни пуль высекали из камней, за которыми укрылись русские, море искр и множество осколков, но пулемет все грохотал, изрыгая свинцовую смерть и не умолкая ни на мгновение.
Один из чеченцев, должно быть, пребывавший под действием наркотиков, выскочил на открытое место, вскидывая на плечо одноразовый реактивный гранатомет "Муха". Сержант Бурцев только еще наводил пулемет на новую цель, когда с другого склона послышались сопровождаемые характерным лязгом затвора выстрелы станкового гранатомета. Кто-то из расчета все же выжил под огнем противника, и теперь внес свою лепту в разгром банды.
Гранатометчика смело в одно мгновение, вместе с ним погибли еще несколько оказавшихся рядом боевиков, но другие дали залп из ручных гранатометов, сразу накрывший позицию станкача. Не успокоившись, чеченцы сделали еще несколько выстрелов, стараясь при этом не оказаться в зоне действия грозного "Корда". Некоторым это не удалось, и личный счет Бурцева пополнился еще четырьмя трупами.
Вновь раздался в воздухе протяжный свист, и сразу две мины взорвались в считанных метрах от позиции пулеметчиков. Брюхова ударной волной просто отбросило в сторону, пулемет сорвало с места, искорежив станок. Сержант Бурцев почувствовал боль, пронзившую лицо, и, коснувшись рукой щеки, увидел кровь, вытекающую из раны, оставленной не то ударившим на излете осколком, не то камешком.
– Меняем позицию, – прохрипел на ухо Виктору лейтенант. – Пулемет еще можно применять?
– Все, хана, – сержанту было достаточно одного взгляда, чтобы понять – оружие отслужило свое.
– Тогда марш на вершину, – решил Скорохватов. – Там был "Печенег". Может, он еще цел. Ну, все, рванули! – Лейтенант вставил в автомат полный магазин и вскочил из-за бруствера.
Поддерживая с обеих сторон контуженого Брюхова, уцелевшие бойцы двинулись вверх по склону, огрызаясь из автоматов. Чеченцы снизу открыли ураганный огонь, и солдатам пришлось укрыться за большим камнем. Отвечая короткими очередями, поскольку патронов к автоматам было совсем мало, десантники не могли пошевелиться, не рискуя показаться из-за укрытия.
Что-то прокатилось по камням в метре от вжавшегося в землю лейтенанта, не чувствовавшего от прилива адреналина, как острые камни колют его тело сквозь камуфляж. Бросив короткий взгляд в сторону этого предмета, он спустя мгновение вскочил на ноги, отпрыгивая в сторону:
– Граната, – Скорохватов уже почти добрался до выступа скалы, где можно было укрыться от взрыва, когда почувствовал сильный удар в грудь, сбивший его на землю. – Спасайтесь, парни! Ложись!
Бурцев и пришедший в себя Брюхов, тоже заметив прикатившуюся откуда-то сверху гранату, кинулись в сторону, при этом взглянув на гребень холма. Сверху, вслед за гранатой, спускался десяток бородатых мужчин в камуфляже. Увидев бегущих солдат, они вскинули оружие, но спецназовцы оказались быстрее. Длинной, в целый магазин, очередью, старший сержант Бурцев усел срезать трех противников, когда за спиной раздался взрыв, и Олега швырнуло лицом на камни.
Чудом успев сгруппироваться и перекатиться через голову, сержант вскочил на ноги, взглянув на лежавшего рядом командира. Его грудь была окровавлена, изо рта шла алая пена, автомат с погнутым стволом лежал рядом, в паре метров. Немного дальше растянулся на склоне в неестественной позе Толя Брюхов, не подававший никаких признаков жизни. На камнях подле него остался кровавый след.
– Лейтенант, – Бурцев кинулся к Скорохватову, забыв об уцелевших чеченцах. – Живой? Держись, не умирай!
Достать солдат огнем со дна ущелья было теперь невозможно, но оседлавшие гребень горы "духи" не тратили время зря. Увидев склонившегося над раненым солдата, они открыли шквальный огонь, добавив к нему несколько ручных гранат. Бурцев успел нырнуть в сторону, прежде чем землю там, где он сидел, взрыла автоматная очередь. Чеченцы вели такой плотный огонь, что воздух, казалось, обратился в раскаленный свинец. Неподалеку хлопнула неточно брошенная граната, осколки которой прошили воздух в нескольких сантиметрах от лица Бурцева, припавшего на колено, и что есть сил давившего на спуск. А в следующий миг гребень горы покрыли разрывы снарядов, и вниз покатились ошметки тел в окровавленном камуфляже.
Пара грозных "грачей", штурмовиков Су-25, прошла вдоль горного гребня, над его вершиной, на высоте полусотни метров, поливая все перед собой пушечным огнем. Немногие зашедшие в тыл погибшему взводу чеченцы были сметены в одно мгновение, а затем штурмовики выполнили разворот, и дождь из свинца и огня обрушился на дно ущелья. Пилоты вели свои машины над самой землей, в упор расстреливая отдельных людей, которых при попадании тридцатимиллиметрового снаряда просто разрывало на куски. Полсотни боевиков были уничтожены первым залпом, и, пока самолеты, набрав высоту, делали новый заход, остальные, не более дюжины, бросились бежать.
В небе еще не утих гул реактивных двигателей штурмовиков, а над перевалом, разорвав пелену облаков, уже кружили вертолеты, рассыпая вокруг себя гроздья тепловых ловушек, проверенного средства защиты от зенитных ракет с инфракрасными головками самонаведения, простого и смертельно опасного для низколетящих самолетов и вертолетов оружия.
Пятнисто-зеленый Ми-8, по бортам которого висели блоки реактивных снарядов, а из иллюминаторов слепо уставились в землю стволы "Кордов" и ПКМ, опустился к земле в сотне шагов от сержанта. Из распахнутой двери в борту один за другим спрыгивали тяжело нагруженные амуницией и оружием люди в камуфляже, и один из них, невысокий крепыш с перебитым носом, в скатанном на лбу подшлемнике, сразу же увидел склонившегося над лейтенантом Бурцева.
– Лейтенант, смотри, помощь уже здесь, – Олег, окровавленный, грязный, избитый, но безмерно радостный от того, что сумел выжить, тряс Скорохватова за плечо, указывая на реющие над ущельем самолеты. – Все, мы победили!
– Майор Беркут, спецназ ГРУ, – человек в подшлемнике, поняв, что сержант не слышит его, тряхнул Бурцева за плечо. – Кто-то еще есть живой? Боец, твою мать, отвечай!
Олег Бурцев, гвардии старший сержант, невидящим взглядом уставился на склонившегося над ним майора, и на глазах его выступили слезы. А лейтенант Валерий Скорохватов, которому спустя неделю должно было исполниться двадцать два года, уже ничего не видел и не слышал. Он скончался в тот момент, когда штурмовики прорвали низко стелющиеся над ущельем облака, промчавшись над горными вершинами. Он сумел продержаться, выполнил свой долг, не пропустив банду вперед, и умер со счастливой улыбкой на устах, уставившись в небеса остекленевшими глазами.
Разнесшиеся над мертвыми ущельями и покрытыми подтаявшим снегом горными склонами автоматные очереди и разрывы гранат эхом отдались по другую сторону Атлантики. Для большинства они воистину стали громом среди ясного неба, но были те, кто нетерпеливо ждал вестей с Кавказа. И тех, и других оказалось немало в штаб-квартире ЦРУ, в Лэнгли.
Ровное течение очередного совещания, проходившего в офисе главы разведывательного ведомства Соединенных Штатов, было нарушено внезапно и бесцеремонно.
– Сэр, – на пороге кабинета директора Центрального разведывательного управления возник агент, осторожно, словно величайшую ценность, державший перед собой лист бумаги. – Сэр, наша агентура в Грузии и южных районах России сообщает о резкой активизации русской армии. Подразделения на территории Чечни и соседних республик приведены в полную боевую готовность и спешно перебрасываются на юг. На аэродром Грозного прибывают все новые самолеты и вертолеты армейской авиации, направленные туда с расположенных севернее авиабаз. Что-то происходит на российско-грузинской границе, сэр.
