Владимир Сверкунов - Тело призрака
– А при каких обстоятельствах он исчез? – спросил Сивцов.
– Сева каждое утро делает пробежку, – объяснила собеседница. – И 16 сентября он, как обычно, вышел из дома в спортивном костюме. С тех пор мы ничего о нем не знали.
– Вы обращались в милицию? – поинтересовался Анатолий.
– Куда мы только не стучались! – всхлипнула Анна Сергеевна. – Но нам нигде не смогли помочь!
– Неужели никто не видел вашего мужа в то утро? – продолжал Сивцов.
– В милиции говорили об одной зацепке, – вспомнила возбужденная женщина. – Дети шли в школу и заметили, как Сева разговаривал с двумя мужчинами. Они стояли у машины, кажется, это была серая «Волга». Наверное, он объяснял им дорогу, а они, возможно, его увезли. Но дети есть дети: они не запомнили ни номера машины, ни людей. В общем, установить что-либо конкретное милиции не удалось.
– Муж с тех пор вам не звонил, не писал писем? – осведомился следователь.
– Нет, я ничего о нем не знала, – еле сдерживая слезы, произнесла Лагутина. – Он только мне снился и говорил, что ему угрожает опасность.
Сивцов, как мог, успокоил женщину и предложил проехать в центр Сербского, где, возможно, ей удастся узнать супруга. По дороге он попытался узнать, есть ли у Всеволода Андреевича какие-то особые приметы. Анна Сергеевна рассказала, что на правой ноге ее мужа остался шрам в виде полумесяца: еще в детстве брат, раскрутив на палке стеклянную банку с отбитым верхом, бросил ее и попал Севе в икру. Такой подробности было вполне достаточно, чтобы теперь с предельной достоверностью установить, является ли «подкидыш» мужем Лагутиной?
Когда его привели в комнату, где расположились следователи и их гостья, Анна Сергеевна сразу же бросилась навстречу и заключила мужчину, считавшегося неизвестным, в объятья.
– Сева, наконец-то, – всхлипывала она, причитая. – Где ты скрывался, бедненький, родной мой, любимый!
Пациент, хотя и был взволнован встречей и теплыми слезами на своих щеках, все же не проявлял сильных чувств.
– Это ваша жена, – сказал ему Кахетидзе.
– Я – Сева? – недоверчиво спросил потерявший память человек и вдруг ему вспомнились слова, которые он уже однажды слышал: «Сева, уходи, тебе грозит опасность!»
Для того чтобы окончательно убедиться, что перед ними Всеволод Андреевич Лагутин, провели осмотр его правой ноги, где обнаружился отпечатанный полукольцом шрам. Сомнений не оставалось – «подкидыш» оказался доктором философских наук, уважаемым в своем городе гражданином, и его, скорее всего, кто-то просто использовал в своих целях. В конце концов, никаких преступлений он не совершил, ведь проповеди, с которыми выступал перед народом от имени воскресшего Ленина и спустившегося на Землю Спасителя к уголовному делу не пришьешь. Да и, честно говоря, Сивцов, внимательно изучивший пересказанные в прессе речи вождя, сейчас был склонен согласиться со многими его мыслями относительно деяний человечества, заведших его в тупик.
По согласованию со следователем профессор выписал больного, дав ему направление в подобное учреждение Новосибирска, и счастливая супруга забрала неожиданно обретенного мужа домой.
23
– Да, это он! – вскричал Самохвалов, едва увидел тело Ленина. – Наш бесценный Ильич! Слава Богу, он остался невредимым. Наверное, варвары все же догадались хранить его в нормальных условиях.
– Леонид Петрович, вы не волнуйтесь, а еще раз внимательно посмотрите, – предложил Сивцов.
– Да я его с закрытыми глазами узнаю, на ощупь, – возбужденно пропел ученый. – У меня нет никаких сомнений, к тому же вы понимаете, что любое свежее тело так бы не выглядело. Так что давайте немедленно отвезем его обратно, в Мавзолей.
– Не торопитесь, пожалуйста, – остановил его Анатолий. – Пока мы не получим результаты молекулярно-генетической экспертизы, тело побудет здесь. Тут такие же условия, как и в Мавзолее, так что ничего вашему Ильичу не сделается.
– Зачем? – недоуменно воскликнул Самохвалов. – Какая еще экспертиза? И так все ясно! Вот Ленин!
– Понимаете, у нас существуют определенные процедуры, – стал объяснять Сивцов. – Они дадут полную уверенность в том, что это и на самом деле – мумия вождя. Мы разыскали его прямых родственников и получили от них генетический материал. Сравнив его с образцами, взятыми у тела, установим истину. Хотя, я думаю, речь идет о простой формальности. В конце концов, я вам верю.
– Вы резали Ленина?! – возмутился ученый. – Какое кощунство!
– Не беспокойтесь, никакого вреда ему не причинили, – примирительно произнес следователь. – Небольшой клочок волос и микроскопический кусочек кожи. Это вообще незаметно.
– Ну, знаете, – разгорячено бросил Леонид Петрович. – Я буду жаловаться!
– Пожалуйста, – парировал Сивцов, и, отвернувшись, показал, что аудиенция и с ученым, и с телом вождя закончилась.
На следующий день, последний в уходящем году, Сивцову доставили утром пакет с результатами экспертизы. Его потрясли последние строки документа: «кровное родство Ленина В.И. и Ульяновой М.И. полностью исключено».
У Анатолия голова пошла кругом. Родословная Машеньки была тщательно проверена, и не возникало никаких сомнений в том, что она – потомок Ильича. Экспертизу, как видно из письма, на сей раз провели особенно скрупулезно: генетический материал анализировали четыре независимых друг от друга специалиста.
«В чем же тут загвоздка? – подумал следователь и отправился в научно-исследовательский центр биомедицинских технологий.
Самохвалов встретил его недружелюбно, и особенно обострилась его враждебность после того, как Анатолий показал заключение экспертизы.
– Такого не может быть! – в полный голос заорал он.
– Но, тем не менее, это факт! – твердо, но в то же время спокойно возразил Сивцов. – И не я, а вы должны объяснить, почему в Мавзолее находилась мумия человека, не имеющего ничего общего с Владимиром Ильичем Лениным?
Ученый вынул из кармана блистер с капсулами нитроглицерина, положил в рот одну и неожиданно беспомощным голосом прохрипел:
– Я не знаю!
Дав сидящему напротив него человеку прийти в себя, Сивцов мягко спросил:
– Была ли возможность с того времени, как Ленина поместили в Мавзолей, подменить тело?
Самохвалов долго не отвечал, потом, наконец, изрек:
– Сразу после начала Великой Отечественной войны его эвакуировали в Тюмень, где оно пробыло почти до самой победы.
– Там был доступ к телу? – поинтересовался Анатолий.
– Нет, народ туда не пускали, – отрешенно проговорил ученый.
– Могли именно тогда подменить тело? – наседал Сивцов.
– Не знаю, – растерянно ответил Леонид Петрович, чувствуя, что и над ним, и над самим существованием его учреждения нависла опасность. – Я, сами понимаете, тогда не работал, а потом ходили разные слухи…
– Остался ли в живых кто-нибудь, кто участвовал в тех событиях? – спросил следователь.
– Есть один профессор, – не стал упираться Самохвалов, понимая, что сыщик все равно добьется своего. – Он сейчас здесь.
Через несколько минут в кабинет энергичной для старика походкой вошел невысокий и совершенно лысый человек.
Выслушал Сивцова, сообщившего о результатах экспертизы, он вздохнул и начал говорить:
– Думал, что унесу тайну с собой в могилу, но видно не суждено. Да, вы правы, после войны в Мавзолее лежал не Ленин. Но не спешите осуждать нас. Дело в том, что тело везли специальным поездом, а тот попал под адскую бомбежку. Ничего не осталось и от бронированного вагона, где находилось тело Ильича. Тогда на самом высшем уровне – я говорю об Иосифе Виссарионовиче Сталине – было принято решение подобрать похожий труп, забальзамировать его и считать телом вождя. Необходимые процедуры мы и осуществили в Тюмени, благо, что времени хватало. Так что в Москву после войны мы привезли мумию совершенно другого человека. Все участники операции дали подписку о неразглашении тайны. Впрочем, нам и рассказывать обо всем, что произошло, не хотелось. Однако теперь, думаю, скрывать не имеет смысла, да и умру я с чистой совестью.
Покидая центр, Сивцов с грустью подумал о том, как воспримут в стране потрясающую весть многие люди, особенно старшего поколения. Наверное, рухнет последний идол коммунизма, а хорошо это для страны или плохо, предугадать было невозможно. Один раз Россия уже показала, что у человечества может быть альтернативный путь, хотя его и признали по прошествии семидесяти с лишним лет ошибочным.
Но несмотря на то, что якобы воскресшего Ленина признали самозванцем, и тому были неопровержимые доказательства, брошенные им зерна-идеи Нового Иерусалима начали давать ростки по всей стране.
Эпилог
Судебный процесс по делу о похищении тела Ленина и связанных с ним двух убийствах ненадолго всколыхнул страну, но вскоре интерес ослабел, тем более, когда выяснилось, что в Мавзолее находилось тело не революционного вождя, а неизвестного человека, чья личность по прошествии многих лет не могла быть установлена.
