Станислав Рем - Переведи меня через Майдан...

— На основании закона. — отрезал милиционер. — Выйдите из машины и начнём осмотр.

Дёмин кивнул в салон. Первым понял его жест Володя. Он тут же включил камеру, выпрыгнул из машины, отошёл на пару шагов и навёл объектив на сотрудника ГАИ.

— Это ещё что за хрень? — лицо лейтенанта моментально пошло пятнами. — Немедленно убрать!

— Офицер, — Дёмин встал между милиционером и оператором, но так, чтобы Володя мог продолжать съёмку. — Вы выполняете свою работу, мы свою.

— Сейчас я тебе выполню твою работу… — лейтенант оттолкнул худого до безобразия Дёмина в сторону и устремился к Дмитриеву. Тот спокойно отвёл голову от резинового ободка глазка камеры и еле слышно, но так, чтобы мог услышать гаишник, произнёс:

— Сделаешь ещё шаг, и будешь в своей ментовке полы драить. А унитазы зубной щёткой полировать.

Лейтенант оторопело остановился. За те несколько секунд, что он смотрел в глаза оператора, для него вся жизнь пронеслась немыслимым галопом. Неожиданно он понял, мужик с камерой не шутит. И если так сказал, то все годы прогибания в академии пойдут к чёртовой матери. И надежда на скорое повышение исчезнет в бутылке с водкой.

Он медленно повернулся к водителю и вернул документы.

— Можете ехать.

Сержант, наблюдая за этой сценой, даже забыл про своего водителя «жигулей». Как только лейтенант направился в сторону КПП, он тут же бросил водительские права на землю и побежал за офицером.

Когда все вернулись в микроавтобус, Дёмин с уважением произнёс:

— Ну, ты мужик, даёшь! Что ты ему сказал? Он с таким видом вернул права, будто ему только что сообщили, будто у него кто-то умер.

— Вот если бы не отдал, то точно, у него бы что-то умерло. — пробормотал Дмитриев, и повернулся в сторону водителя. — Куда едем?

Тот пожал плечами.

— За автобусами смысла ехать нет. Начиная с Ирпеня, они могут повернуть в три стороны. А там ищи ветра в поле. Если бы здесь не проторчали, то ещё бы смогли догнать. А так…

— Тогда возвращаемся на Майдан. — решил за всех Дёмин. — В полевой штаб. Если что, получим информацию из первых рук.

Хозяйка квартиры появилась в половине двенадцатого. Игорь Юрьевич услышав, как она возится с замком, встал за дверью в зальную комнату.

Ключи долго скрежетали в замке. После упорных трудов, дверь наконец-то распахнулась, и хозяйка квартиры смогла проникнуть в свои двухкомнатные хоромы. Ксения Ивановна видимо спешила. Ключи из замка вынимать не стала, быстро пробежала в спальную комнату, судя по всему, забрать кое-какие вещи, но, увидев разобранную постель, замерла.

— Доброе утро, хозяюшка. — Игорь Юрьевич вышел из своего укрытия, полностью обнажённый, лишь только узкие плавки скрывали срам квартиросъёмщика. Он неторопливо прошёл к входной двери, вынул ключи хозяйки из замка, и захлопнув дверное полотно, поставил замок на блокиратор. Развернувшись, гость Киева прошёл мимо хозяйки квартиры к своим брюкам и вынул из кармана связку ключей, которую вчера ему вручила Ксения Ивановна. — Так, сравним. Ах, ты ж боже мой, вы мне по ошибке дали не те ключи.

Женщина чувствовала, что с ней играют, над ней насмехаются, но ничего поделать не могла. В тот момент она, скорее всего, проклинала вчерашний день, и то, что ей попался этот самоуверенный, спортивного телосложения мужик, который смог, непонятно как, проникнуть в квартиру, и теперь, кажется, собирается отвезти её в милицию.

— Что с вами, Ксения Ивановна? — в голосе Игоря Юрьевича слышались нотки участия. — Вы расстроены? — подбородок женщины мелко затрясся. — Не стоит. Всё же образумилось? Или нет? Ваш сообщник внизу? На площадке я его не видел.

Ксения Ивановна не заметила, как ноги у неё подкосились, и рухнула на стул.

— А вот соплей и истерик не надо. Так, где сообщник?

— У меня нет никакого сообщника.

Постоялец скептически покачал головой.

— Врёте. Замок кто менял?

— Слесарь. Я сказала, что он сломался. Так наш сосед снизу мне быстро замену и сделал. — женщина вскинулась. — Вы теперь милицию вызовете?

Ну и дура, подумал Игорь Юрьевич, находится в своём собственном доме и боится, что я вызову ментов. Страна напуганных идиотов.

— А сие зависит от вас, дорогуша. Точнее от того, будете вы говорить правду, или будете лгать. У вас есть мужчина? Да? Нет?

— Что вы себе позволяете? — Ксения Ивановна хотела было ещё добавить по поводу хамского поведения нового жильца, но Игорь Юрьевич тут же осадил её:

— Я спрашиваю, вы отвечаете. Иначе звоню ноль два. Есть мужчина?

— Да, есть.

— Где он?

— В больнице.

— Врач? Болеет?

— У него язва желудка.

— Сколько ещё будет лечиться?

— Две недели.

— Дочь: правда или выдумка?

— Правда. Она действительно в Чехии.

— Давно занимаетесь подобного рода деятельностью?

— Вы третий.

— Первые двое в милицию, естественно, не заявляли?

— Пробовали. Только я ведь перед тем, как сдать квартиру, говорю соседям, что уезжаю к дочери. Старика — профессора убедили, будто он, скорее всего, ошибся дверью.

— Так вы и на этот раз сказали соседям, что уезжаете?

— Да, в Россию, к матери.

Игорь Юрьевич быстро оделся, ключи спрятал в карман. Женщина всхлипнула.

— Да успокойтесь вы, Ксения Ивановна. Всякое в нашей жизни случается. — рука мужчины опустилась на плечо испуганной женщины. — Поедем, лучше, прогуляемся.

— Нет. — Ксения Ивановна сжалась в комок, явно боясь покинуть убежище. — Я в милицию не поеду!

— Да бросьте. — рука нежно прошлась вдоль плеча, к шее. — Не собираюсь я вас везти ни в какую милицию. Поедем в ресторан.

— Куда? — недоумению неудачной аферистки не было границ.

— В ресторан. Угощаю. Я ведь давненько в ваших краях не бывал. Но вот одно заведение помню прекрасно. Недалеко от Гостомеля, под Киевом, стоит харчевня. Место, должен вам сказать, преотменное. Лес. Озеро. Воздух — объедение. Если, конечно, не испаскудили за те три года, что я не был. А нашу поездку будем считать, как знак перемирия. Одновременно, у меня к вам имеется любопытное предложение. Возражения имеются?

— Вы не обманываете? — в голосе звучала тревога. Господи, подумала Ксения Ивановна, откуда эта тревога?

— Нет.

— Не знаю почему, но я вам верю. — Но ведь ты не веришь, кричал голос где-то внутри испуганного слабого человечка. Однако, женщина его приглушила.

— Вот и прекрасно. — Игорь Юрьевич удовлетворённо потёр руки. — И поверьте, то, что я собираюсь вам предложить, значительно выгоднее и безопаснее, чем ваши нынешние занятия.

Синчук поднял трубку внутреннего телефона.

— Подполковник…

— Что нового, Синчук? — оборвал его голос руководителя областного управления СБУ Новокшенова Артёма Фёдоровича. Опять сейчас начнёт ныть по поводу недостроенной дачи. Синчук мысленно выматерился. И почему именно на него повесили протеже Яценко? Дача в Козине, пригороде Киева, на берегу Днепра, уже поперёк горла стояла у подполковника. Однако, на этот раз руководство смогло удивить Синчука. — Доложи начальству обстановку в Киеве.

— Выборы проходят нормально. По столице эксцессов пока не было.

— Пока нам и не надо. Нам нужно, чтобы их вообще не было. Что на Майдане?

— Оппозиция собрала двадцать семь палаток, как и обещали. Установили площадку для ведущего. Готовятся к параллельному подсчёту голосов.

— К чему они готовятся, мне и без тебя известно. — голос звучал лениво, и, как показалось Синчуку, пьяно. — Людей собрали много?

— По непроверенным данным, порядка десяти тысяч.

— Прилично. Что ещё интересного? Наши люди там есть?

— Естественно. Послали пятьдесят человек.

— Вот это молодцы. Какая ещё есть информация?

— Да всё как обычно.

— А теперь, подполковник, свяжись с Князевым, пусть доставит мне наиболее, на его взгляд, любопытные телефонные разговоры. Надеюсь, анализ сделан?

Капитан Князев работал в аналитическом информационном отделе, «прослушке», и отвечал за анализ телефонных разговоров, которые проходили через руки, или точнее, уши его подразделения.

— Так точно. — Станислав Григорьевич вскинул руку к пустой голове. Чтоб тебя…

— Вот пусть их ко мне и доставят. Передай Князеву, жду от него информацию каждые полчаса. Понял?

— Так точно. — рука продолжала оставаться у виска.

— Молодца!. И ещё. Слушай, Станислав, понимаю, не время, но жизнь, есть жизнь. Ты мне, помнится, обещал прислать толкового столяра. Так, пожалуйста, не забудь. А то мне лестницу, хотелось бы, до Нового года сделать. Всё, бывай.

Петренко смотрел на Козаченко, стараясь заглушить в себе всё более растущее раздражение. Все, абсолютно все в команде кандидата были задействованы в предвыборном марафоне. Олег Круглый вплотную занялся Майданом. Тарасюк принимал на втором этаже штаба журналистов, которые в ожидании первых результатов голосования пили чай и кофе, безрезультатно пытаясь «пробить броню» опытного политика, и заставить того ответить на прямые вопросы, связанные с выборами. Литовченко несколько раз закрывался в кабинете кандидата в президенты и минут по двадцать оставался с ним с глазу на глаз. Один Богдан Васильевич неприкаянно слонялся из угла в угол, изредка посматривая на монитор телеэкрана, выставленный в холле штаба.