Валентина Мальцева - КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 1
— По инструкции я не могу себе позволить даже это.
— Угрожаешь?
— Какой-то дурацкий разговор.
— Мне нужна твоя помощь, Стас.
— Я уже сказал тебе, что…
— Заткнись! — негромко, но очень внятно прорычал Мишин. — И не будь идиотом! Мне начхать на твои инструкции! Если бы я действительно пришел за тобой, умник, тебе бы уже вешали на ногу бирку с инвентарным номером морга. Твоей безопасности ничего не угрожает, Стас. В свое время, в Мадриде, ты явился ко мне без всякого пароля, однако я тебе помог. Хотя мне это могло стоить куда больше, чем слетевшие погоны. Старый пароль, говоришь? Ну и что? Я ведь получил его не у англичан, не у американцев, а у СВОЕГО начальства, понимаешь, подполковник? В конце концов, мы с тобой едим из одной кормушки, если ты еще не забыл это пикантное обстоятельство, Стас. Да я, если хочешь знать, вообще мог бы обойтись без этого долбаного пароля. Просто не хотел наведываться к тебе на квартиру, светить понапрасну. Еще вопросы есть?
— Что тебе нужно?
— У меня проблемы. Серьезные проблемы, дружище. Короче, я не могу вернуться домой… Я не стану тебе ничего рассказывать — для твоего же блага, Стас. Чем меньше ты узнаешь, тем здоровее будешь… Так вот, мне нужна встреча с одним человеком. В любой точке земли, кроме Союза…
— С кем?
— С Цвигуном.
— С кем? — ошарашенно переспросил Волков.
— С генерал-лейтенантом Семеном Кузьмичом Цвигуном, — отчетливо повторил Витяня. — Только этот человек заинтересован услышать то, что я знаю. И только он может прикрыть мою жопу на Лубянке, решив при этом свои собственные проблемы.
— С каких пор ты в курсе проблем своего зампреда?
— Стас, на тебя плохо действует Лондон!
— Хорошо… Но я-то здесь при чем? Какая связь?
— Никифоров ведь твой шеф?
— Д-допустим, — кивнул Стас.
— И большой дружок Цинева, не так ли?
— И что?
— Не притворяйся тупым, Стас. Речь идет об очень серьезных вещах. Поможешь?
— Почему ты обратился именно ко мне?
— Потому что в своей конторе я приговорен. Приказ подписал первый. И никто со мной общаться не станет. Полюбоваться на труп — совершенно другое дело. Но с живым — никогда. Точка.
— Ты что, не можешь выйти на Цвигуна сам?
— Конечно, могу! Но прежде я услышу от тебя, как это сделать, Стас. — По лицу Витяни скользнула насмешливая улыбка. — Позвонить ему из автомата домой? Воспользоваться голубиной почтой? Или пригласить первого зампреда КГБ на уик-энд с платиновыми блондинками в Швейцарские Альпы?
— Как ты себе все представляешь технически?
— У меня есть неопровержимые, железные доказательства, что Андропов завалил крупномасштабную операцию в Латинской Америке и теперь пытается скрыть эти подробности от пердунов со Старой площади…
— Ты хочешь сказать, что эта операция планировалась и утверждалась в Кремле?
— Стас, тебе только тридцать семь… — Мишин глотнул пиво и поморщился. — Лишняя информация — недосчитанные годы жизни. Уймись и слушай!
— Продолжай.
— Я и еще несколько человек оказались стрелочниками. Или свидетелями — как тебе будет угодно. Нас пытаются убрать, устроили за нашими головами настоящую охоту… Ты понимаешь меня, Стас?
Волков кивнул.
— Я обратился к тебе не только из-за твоих связей. Ты такой же нелегал, как и я. И то, что произошло со мной сегодня, завтра может свалиться и на твою голову. То есть какой-то мудак из Центра с большими звездами на погонах что-то там не просчитает и, чтобы спасти свою шкуру, подставит под нож непосредственных исполнителей…
— Ты уверен, что у Никифорова с Циневым настолько дружеские отношения, что…
— Это не наше с тобой дело, Стас. — Мишин залпом опрокинул половину кружки. — Передай по своим каналам Никифорову то, что я прошу: находящийся в бегах подполковник Мишин желает встретиться лично — подчеркиваю, Стас, только лично! — с Цвигуном. Уверен, что он в этой встрече заинтересован ничуть не меньше, чем я. А, возможно, даже больше. Если они не поверят, значит, мне остается только одно: обратиться в какую-нибудь крупную западную газету и подарить им прелюбопытнейшую историю с именами и фактами о том, как топорно действует некая мощная разведслужба, возглавляемая неким кремлевским крупняком.
— Самоубийство! — пробормотал Волков и впервые за весь разговор пригубил виски. — Что это даст тебе, Виктор?
— Знаешь, чем больше я в бегах, тем активнее развивается во мне мания величия. Хотя бы напоследок мне хочется влезть в шкуру нашего генсека и на практике понять, что же это такое — чувство глубокого удовлетворения.
— Ты же понимаешь, что в нашем деле невозможно оставаться чистым посредником. Как бы то ни было, но ты втягиваешь меня в очень неприятную игру.
— Не втягивайся. — Пожал плечами Мишин. — Скажи мне «нет». Только потом, когда тебя прижопят также — а от этого, земеля, не застрахован никто! — не ищи мои координаты в телефонной книге.
— Я понял тебя, — кивнул Волков и залпом опрокинул виски.
— Единственная просьба: во имя моей и своей безопасности, сделай это так, чтобы до них дошло: я в панике, в бегах, в цейтноте. И как утопающий хватаюсь за соломинку. Пусть это выглядит как твоя рекомендация, Стас. Добавь к тому, что передашь, личные наблюдения. Тем более что они тебя не обманывают. Это все! Связь через тебя. Никаких других посредников я знать не желаю. И последнее. На тот случай, если они вдруг решат разыгрывать со мной гамбиты, пусть знают: в одном из банков есть маленький сейф на одно маленькое, нерусское имя. Там лежат очень любопытные и в такой же степени секретные документы, которые в течение суток — будь они преданы огласке — взорвут нынешнюю Лубянку, а заодно и наше славное Политбюро к гребаной матери. Я отмечаюсь в этом банке строго периодически, как хронический сифилитик в кожвендиспансере. Если в назначенное время от меня не будет условного сигнала, эта бомба срабатывает автоматически. Ты меня понял, Стас?
— Что ты задумал, Виктор? — тихо спросил Волков.
— Ты что, не веришь мне?
— А я должен тебе верить? Тебе, который сваливается как снег на голову, неизвестно откуда, неизвестно кем посланный, неизвестно, какую конкретную цель преследующий?
— Тогда, в Мадриде, я тебе тоже не очень-то доверял. Но сделал то, о чем ты меня просил. По единственной причине — мы с тобой люди одной профессии, одной поганой крови. Да, дело у нас говенное, но другого мы с тобой не знаем, а потому хоть изредка должны помогать друг другу.
— А если это ничего не даст?
— Кому ничего не даст? Тебе, Стас?
— Тебе, Мишин.
— Значит, не судьба.
— Как я объясню Центру твой выход на меня?
— Мы два года просидели за одним столом в некоем высшем учебном заведении. Так что сам факт нашей встречи ни у кого не должен вызывать лишних вопросов. Кроме того, как старый друг, да еще находящийся в бегах, я вполне мог случайно встретиться с тобой и посетовать на свою горькую судьбину. Забудь про пароль — этим ты только настроишь против себя собственное начальство. Вообще не упоминай об этом. Просто случайная встреча…
— Случайности в нашем деле? — Волков презрительно хмыкнул. — За кого ты меня принимаешь, Мишин?! И за кого ты держишь своих и моих шишкарей?
— А ты не веришь в случайности, Стас? — Мишин чуть подался вперед. — Тогда посмотри на меня, дебил! Перед тобой сидит живой пример классической случайности.
— Ты забыл добавить, «пока живой», — усмехнулся Волков.
— Ты прав, — кивнул Витяня. — И тем не менее пока я жив. Так вот, случайно все, что происходит со мной в последние три месяца: что я выжил после тяжелейшего ранения, что не истек кровью на какой-нибудь мусорной куче, что я здесь, в Лондоне, а не в подвале Лубянки, что разговариваю с тобой, что я еще жив в конце концов, хотя существует четкое решение, что именно в этом я заблуждаюсь!..
— И где мы с тобой случайно встретились?
— В общественном сортире, в филиппинском бардаке, на стоянке такси, да где угодно! А ты, умная головушка, выслушав исповедь затравленного зверя и мгновенно просчитав ситуацию, решил посоветоваться со своим непосредственным шефом. Все складно, Стас, если, конечно, ты не решишься на какие-то сомнительные дополнения. Надеюсь, что я в тебя не ошибся.
