Чингиз Абдуллаев - Заговор в начале эры

Итак, в поход вместе с Антонием отправилось более двадцати тысяч римлян, дабы начать, наконец, братоубийственную войну в долинах Этрурии.

Цезарь в качестве верховного жреца провожал войско до ворот Рима. Он был мрачен и задумчив, почти не замечая окружающих. Перспектива новой гражданской войны вновь нависла над римлянами, обещая народу римскому неисчислимые страдания и ужасы.

Но Цезаря терзали и другие мысли. Огромная, хорошо вооруженная армия Помпея готовилась вернуться в Италию.

«Как войдет в Рим Помпей? — спрашивал себя Цезарь. — По обычаям предков, как смиренный проситель, распустивший свою армию и терпеливо ожидающий милостивого решения сената на проведение триумфа? Или как победитель, вошедший, подобно Сулле и Марию, вместе со своей армией в город?!»

В таком случае Рим ждала новая война. И она обещала быть более кровавой и долгой, чем с мятежными катилинариями. В уходящей армии Антония было немало друзей Цезаря, и он искренне сожалел об их участии в такой непопулярной акции.

По указанию Петрея были посланы гонцы к претору Квинту Метеллу Целеру с требованием отрезать катилинариям дорогу на север.

Цицерон, также провожавший армию Антония, долго смотрел вслед уходящим легионерам. Теперь была очередь мечей, а тоги должны были терпеливо ждать исхода этой кровавой братоубийственной сечи.

«Кто из близких вернется домой живым?» — тревожно вопрошали в тысячах римских семей в эту ночь.

Но война уже была начата, и оставалось ждать кровавой жатвы.

Такова была жизнь и таковы были нравы в год 692-й римской эры, в год правления консулов Децима Юния Силана и Луция Лициния Мурены. Или за 61 год до Рождества Христова.

Глава XXIX

Вот уже два поколения томятся гражданской войною,

И Рим своей же силой разрушается.

Известие о казни заговорщиков в Риме первоначально потрясло лагерь катилинариев, вызвав состояние общего шока и ужаса у всех мятежников. Но после первого потрясения число дезертиров начало увеличиваться в геометрической прогрессии, и ночные патрули уже не столько охраняли лагерь от внешних врагов, сколько пытались предотвратить это повальное бегство.

Однако большая часть мятежников, понимающая, что на пощаду рассчитывать не приходится, твердо решила оставаться с Катилиной, разделяя с ним их общую участь.

Приезд Семпронии внешне Катилина воспринял спокойно. В лагере не было строгих запретов на присутствие в нем женщин, и Семпрония поселилась в небольшой палатке недалеко от претория, центра лагеря, где была палатка Катилины.

Вибий был тепло встречен своими бывшими сотоварищами и определен в когорты первого легиона. Он был выкуплен из гладиаторов и потому, согласно своеобразному кодексу чести катилинариев, мог считаться римлянином. Из прибывших мятежников Катилина сформировал два легиона. Первым командовал Публий Торкват, сорокатрехлетний ветеран римской армии. Разорившийся колонист, он охотно примкнул к движению Катилины. Торкват имел ценный боевой опыт: он совсем еще юношей принимал участие в походах Суллы в Азию, брал Афины и был центурионом в одном из легионов Помпея в Испании.

Вторым командовал молодой Квинт Анний. Дерзкий и отважный, он сумел отличиться в армии Лукулла во время походов знаменитого полководца против Митридата Евпатора. Владевший прежде огромными поместьями, Анний имел многочисленные долги и целую кучу кредиторов, спасаясь от которых он и бежал в лагерь Катилины.

Префектом и командующим конницей был назначен фезуланец Марк Кавдим. Префект, кроме боевых успехов, сумел отличиться особой жестокостью во время подавления восстания Сертория в Испании.

Претором у Катилины был Манлий.

Вибий, попавший в легион Торквата, почти все время пропадал на учениях и только вечерами приходил к палатке Семпронии.

С первого дня своего приезда в лагерь все помыслы женщины были заняты Катилиной. Она, страдавшая не менее Вибия, дважды бывала за это время в палатке Катилины. Но точно так, как равнодушно и спокойно отдавалась Семпрония Вибию, так встречал ее Катилина. Опытная женщина могла отличить искренность чувств от механических приемов любви, и это было для нее постоянной пыткой. Именно поэтому она была особенно нежна к Вибию, принимая его по ночам в своей палатке. Недолгие мгновения, проведенные на ложе Катилины, делали ее пребывание в лагере особенно счастливым, наполняли смыслом ее существование.

Впрочем, подобная идиллия длилась недолго. Через несколько дней гонцы принесли тревожную весть — армия Антония движется по направлению к их лагерю.

Катилина понял, что медлить более невозможно.

Ранним утром следующего дня около десяти тысяч человек снялись с места и форсированным маршем двинулись в сторону Трансальпийской Галлии.

Консульская армия шла в двух переходах по пятам за мятежниками.

В походе окончательно проявилась никчемность Гая Антония как полководца и консула. Полностью отстранившись от командования, он доверил армию легату первого легиона Марку Петрею, и старый ветеран с готовностью принял на себя тяжкое бремя. Саллюстий в своей книге пишет, что Петрей был не только отважным и честным воином, но и блестящим полководцем. За тридцать лет служебной карьеры он имел пять дубовых венков и шесть ранений, служа поочередно в войсках как центурион, трибун, префект, легат. Петрей был претором в нескольких консульских армиях, служил под командованием Мария и Суллы.

Опытный легат понимал, что Катилина попытается уйти в Галлию, где найдет поддержку и союзников среди всегда недовольных галльских племен. И тогда заговор, почти подавленный и предотвращенный, может вспыхнуть с новой силой. Именно поэтому претор Квинт Метелл Целер должен был тремя легионами удерживать дорогу в Галлию, дабы помешать мятежникам попасть в столь желанную для них страну.

Целер был исправный служака и, получив первоначальный приказ из Рима, расставил все три легиона на дорогах в Пиценской области, обороняя все переходы в соседнюю страну. Пойди Катилина по любой из этих дорог, он неминуемо должен был столкнуться с одним из легионов Целера. Практически через два-три часа на помощь могли подойти два других легиона, а общая численность легионеров Целера превышала пятнадцать тысяч человек.

Занимая стратегические позиции, весьма удобные к тому же для обороны, Целер мог продержаться в течение двух суток до подхода армии Антония. И тогда разгром Катилины был бы неминуем.

Это понимали Целер и Петрей, но это понимали и в лагере мятежников… Катилина попытался провести свою армию по пастушьим тропам, однако Целер, узнавший от перебежчиков об этом маневре, двинулся в сторону мятежников.

Положение становилось достаточно сложным. А сзади все время напирала армия Антония, где энергичный Петрей не давал покоя своим легионерам.

Теснимое двумя армиями, войско Катилины расположилось лагерем неподалеку от Пистории. День прошел в тревожном ожидании. Мятежники обсуждали свое положение, пытаясь предугадать действия Катилины.

Вдали у холмов было заметно оживление. Это располагалась на ночь подошедшая армия Антония.

Ночью Семпрония пришла в палатку вождя. Грозный патриций был не один. Сидевшие в палатке Манлий, Анний, Торкват и Кавдин угрюмо молчали, не пытаясь нарушить зловещую тишину.

На женщину никто не обращал внимания. Катилина сидел за столом холодный и мрачный, как глыба этрусского мрамора.

Семпрония устроилась в углу, не решаясь нарушить это безмолвие. Молчание становилось невыносимым. Первым не выдержал Торкват.

— Во имя великого Марса, о чем ты думаешь, Катилина? Через три дня у нас кончается продовольствие.

— О больных ногах Антония, — коротко ответил вождь заговорщиков.

— О чем? — изумился Торкват.

— У Гая Антония больные ноги. Насколько мне известно, он отказался от командования консульской армией, — терпеливо объяснил Катилина, — а это всегда плохо действует на армию. Когда полководец не хочет командовать, это разлагает его солдат. Разве не так?

— Ты думаешь, они не смогут сражаться? — спросил Манлий.

— Будут сражаться, — быстро ответил Катилина, — но как? Мы похожи сегодня на загнанных волков, они — на сытых львов. Конечно, если очень разозлить льва, то он опасен, но в сытом состоянии эти хищники не трогают людей. А тем более волков, попавших в засаду.

— Ты хочешь повернуть нашу армию обратно, против Антония, — догадался Манлий.

— Против Петрея, это будет точнее, — кивнул Катилина. — Если я буду штурмовать позиции Целера, то потеряю всю армию. Его легионы укрепились на склонах и могут сдерживать наш натиск достаточно долго. А вот спуститься вниз им будет сложно. Пока Целер будет собирать легионы, чтобы выступить и прийти на помощь Петрею, мы успеем разбить консульскую армию. Здесь очень удобное место, ведь не зря я именно здесь ждал армию Петрея. Слева горная цепь, справа — крутые скалы. Они не смогут воспользоваться своим численным преимуществом.