Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка»
Когда Табачников появился, уральский богатырь дремал на смотровом топчане за ширмочкой в его кабинете. Очнувшись, он молча взял из рук доктора сумку с одеждой, удовлетворенно крякнул, когда все подошло, и лишь тогда со слезами на глазах обнялся с доктором.
– Как я рад! Если б вы знали, как я рад, – произнес он при этом с плохо скрываемой грустью. – Сейчас я вам все расскажу.
– Поберегите силы и слова, дорогой мой Даниил Никитич, – усадил его в кресло Табачников. – С дороги я уже позвонил Багрянскому. С минуты на минуту он будет.
Когда они собрались вместе в кафе, Демидов долго, можно сказать даже ревниво, рассматривал Багрянского, прежде чем начать свой рассказ. «Ничего мужик, – в конце концов пришел он к выводу. – Лысоват. И вообще, довольно староват для полетов на дельтаплане. Хитроват. Гляди, глаза как щелочки. Или после виски не могут раскрыться, или просто недоверчиво смотрит? Проверяет».
– Ну что ж, господин пришелец. Вы первый живой человек оттуда. Кроме, разумеется, нашего Ленечки. Рассказывайте.
Багрянский включил диктофон и одновременно с ним видеокамеру.
– Может, без этого? – несколько виновато спросил Демидов. За месяцы, проведенные на Рублевке, он успел отвыкнуть от подобной формы внимания к собственной персоне.
– Надо. Теперь уж точно надо, – твердо сказал Багрянский. И еще раз повторил: – Теперь уж точно надо.
– ...И что вы после всего, что произошло, намерены делать? – через два часа Багрянский выключил диктофон и задал Демидову вполне очевидный вопрос.
– Хочу сегодня же улететь домой. Миттель думает, что все ему сойдет с рук?! С какой стати он взялся за мою собственность? Только на том основании, что несколько месяцев хозяина нет на рабочем месте? А я тут как тут. Учиню иск и так далее...
– Простите, господа, но откуда губернатор взял, что Демидов на Рублевке? – спросил Табачников. – Так что новый закон в случае с Даниилом Никитичем вообще не работает. Это же элементарно, как воспаление легких.
– Действительно, они понятия не имеют, где я, – радостно согласился с доктором бизнесмен.
– Вы правы, в карантин, конечно, хотели упрятать не вас. Вы для конструкторов всей комбинации, не обижайтесь, мелкая рыбешка. Так что ваше «раскулачивание» – сугубо местная инициатива, – подтвердил Багрянский. – Вот если бы вы, Даниил Никитич, заранее приношу извинение за подобное предположение, оказались в тюрьме, то тогда все законно. Ох, уж эти инициативы на местах! При советской власти хоть трудовые почины подхватывали по всей стране, нет-нет, да польза была. А сейчас нашли игрушку... Так или иначе, с вами все ясно. Правда, я считал, что в первую очередь вы озаботитесь спасением своих товарищей.
Табачников и Демидов разом переглянулись и уставились на журналиста.
– Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовался Леонид Михайлович.
– Например, Даниил выступит по телевизору, на «Эхе», созовет пресс-конференцию... Словом, поборется за своих новых друзей, – стал размышлять вслух Лев Багрянский. – А он мыслями уже там, на Урале. За свое бороться будет.
– Вы меня не так поняли. – Демидов наконец осознал, в каком свете он предстал перед другом Духона, и как можно скорее попытался исправить ситуацию: – Я готов, так сказать, содействовать. Только скажите, что мне делать?
– Ты думаешь, получится? – Доктор сильно засомневался в жизнеспособности идеи Багрянского. – Ты же сам говорил, что все информационные каналы перекрыты.
– Почти все. Ведь, в конце концов, удалось пробить брешь в вакууме вокруг Рублевки. Почему бы не попытаться вновь? Понимаешь, Ленечка, я просто не могу мыслить иначе. – Багрянский выскочил за дверь.
– Но вы-то меня понимаете, Леонид Михайлович? – С некоторой долей заискивания Демидов ухватился за доктора.
– Не в этом дело, Даниил Никитич, успокойтесь. – Табачников, кажется, понял, о чем думал журналист. Люди порой меняются, даже не подозревая, как быстро. Ведь точна фраза «меняется буквально на глазах».
Сделав вид, что бегал в туалет, Багрянский вернулся в кабинет.
– Аденома одолела? – участливо спросил Табачников. Надо же было хоть о чем-то спрашивать.
– Спроси у аденомы, – мгновенно отшутился Багрянский.
– Я просто подумал, что раннее утро уже давно прошло.
– Ты забыл про склероз? – вновь попытался пошутить Лев и сразу же перешел на серьезный тон. – Сначала я попытаюсь толкнуть Демидова в эфир или в газету. Для этого, как вы понимаете, вы, Даниил Никитич, нужны мне лично. Если не получится, то летите домой и восстанавливайте справедливость в отдельно взятом городе. И вот еще что, Даниил. Вы должны показать мне место, где закамуфлировали люк. Как вы описываете дорогу, на которую выбрались утром, это действительно Можайка где-то сразу после пересечения с Минской улицей. Там есть одно местечко, откуда не видно ни одного строения. Только лес, дорога и фонари.
– Это тебе еще зачем? – встрепенулся Табачников.
– Хочу сбегать в гости к Саше. Если доберусь, конечно. Я ведь не такой мощный, как Даниил. Может и сил не хватить. И вот что я еще предполагаю, мужики... – Багрянский сделал значительную паузу.
«Все мы немного позеры и артисты, – подумал в это момент Ленечка, глядя на друга. – Может, действительно бросить все? На деньги Духона купить театр и там играть до конца жизни. Причем сам себе режиссер, актер, оформитель... Чем не идиллия?!» Он прислушался к тому, о чем говорит Багрянский.
– ...Если сегодня я не успею уйти на Рублевку, то завтра уж точно эту железку и все, что вокруг нее, какая-нибудь служба охраны наглухо заблокирует. Так что ни вы, Даниил Никитич, ни Саша с сотоварищами уже воспользоваться не успеют. Вы хотя бы об этом подумали, Даниил Никитич?
Демидов, как не сдавший курсовую студент, понуро уставился пол.
– То-то и оно.
– А если сейчас уже заблокировали? – взволновался Табачников.
– Сейчас вряд ли. Пока сигнал пройдет по инстанциям, пока вернется назад в виде приказа, знаешь, сколько пройдет времени? Может, и вечность. И вообще, мне сдается, что те, кому положено помнить о бункере Берии, Сталина, папы римского, на минуточку, в смысле на полвека, о нем просто-напросто забыли.
– Хорошо бы и дальше не вспоминали, – мечтательно произнес Демидов.
– Раньше надо было думать, Даниил Никитич. Вставайте и пойдем. Сначала в магазин купить вам одежду. Потом по редакциям. Потом на место вашей вылазки. Надо купить вам билет.
– Забыл сказать, что у меня и денег нет, – сокрушенно сообщил уральский олигарх.
– Вы не услышали? Я это учел и сказал «надо купить». А к тебе, дорогой Леонид Михайлович, нижайшая просьба срочно отправиться на Рублевку кого-нибудь лечить. Найдешь Сашу и расскажешь про Демидова. Уверен, что он даже не предполагает, что Даниил... того... В смысле, сбежал. И попроси, чтоб послал людей завтра утром меня встретить. Извинись заранее, что за точность я в данном случае не ручаюсь.
Друзья расцеловались, и Багрянский с Демидовым ушли. Дождь продолжал делать свое «гнусное» дело. После трех часов походов по редакциям они заскочили в первое попавшееся кафе, чтобы перекусить.
– Ребят можно понять, – как бы обеляя коллег в глазах хоть провинциального, но тем не менее олигарха, пустился в объяснения Багрянский. – Этой темы ребята все еще боятся как черт ладана. Или просто не хотят вязаться с неочевидной по конечному результату темой. Так что летите спокойно, Даниил Никитич, к своей «Медной горе» с чувством выполненного долга, а я еще побарахтаюсь с публикациями.
– Я что-то не понял. Кто же вам покажет тропинку к люку на Можайке?
Вопрос Демидова отвлек Льва от давнишних событий.
– Сейчас дожуем и вперед, за приключениями. – Багрянский достал из кармана пиджака несколько листков бумаги, сложенных вчетверо, и пододвинул их уральцу. – Пока же суд да дело, вы мне разрисуйте в подробностях мой маршрут. Вы же понимаете, Даниил Никитич, я не путешественник, не геодезист, да и возраст уже не тот, чтобы лазить по колодцам. Так что очень прошу – в деталях! А я через десять минут вернусь, и вы мне все объясните.
Он выскочил на улицу и, перебежав на другую сторону, юркнул в хозяйственный магазин. Оттуда он вышел с солидным полиэтиленовым пакетом.
– Вот, купил пару дальнобойных фонариков и нечто вроде стальной фомки. На всякий случай, если понадобится рычаг, – коротко объяснил он Демидову.
– Обязательно воды с собой захватите, – со знанием дела посоветовал Даниил и подвинул к Багрянскому свои каракули. – Карту я вам тоже отдам. Отнесете Духону. Но здесь я изобразил именно то, с чем и где вам придется столкнуться в подземелье.
Оба склонились над столом, и Демидов стал торопливо рассказывать...
Как только новые знакомые вышли из кафе и направились к машине, Багрянский легко толкнул Демидова в бок.
– Глядите, слева двое. Совсем обнаглели. В открытую пасут. Ну и пусть. Они-то не знают моих планов.
– Они что, будут следить за нами до самого леса? – с тревогой спросил Демидов.
