Александр Кулешов - Сыскное агентство
— Взлететь взлетим. У нас хороший пилот — друг Лиоля, у него есть разрешение на перелет границы. Лиоль сказал, что все будет в порядке. Конечно, нас, скорей всего, заставят приземлиться. Ну и что, цветы-то уж сбросим. Оштрафуют, продержат в участке пару дней и отправят обратно. Мы ведь действительно сбросим не бомбы, а цветы, и вряд ли они кого-нибудь поранят, даже если солдаты будут бегать без касок.
— Да, конечно, — рассеянно поддакнул Кар, он был занят своими мыслями. — И когда вы собираетесь загрузиться в ваш вертолет?
— По нашим сведениям, высадка начнется в семь утра послезавтра. От города туда километров двести, до границы сто и еще сотня. Это минут сорок. Словом, в шесть мы будем на аэродроме. А Лиоль так вообще там будет ночевать — проследит, чтоб ничего не случилось с цветами, мы их, кстати, уже спрятали — десять корзин цветов — в домике около аэродрома. За два дня не завянут.
— Скажи, Эдуард, а кто знает, где спрятаны цветы?
— Никто не знает, даже пилот, — ответил Эдуард, он снова удивленно взглянул на Кара. — И потом, они будут там под охраной Лиоля. А почему ты спрашиваешь?
— Значит, спрятали в надежном месте?
— Да что ты беспокоишься! Я ж тебе говорю — сегодня ночью туда поедет Лиоль и за всем проследит.
— Ну что ж, желаю успеха. — Кар поднялся: — Действительно, вы придумали остроумную акцию. Пойду спать.
Они попрощались, и Кар торопливо направился к дому.
Он поднялся к себе и быстро переоделся. Надел джинсовые брюки, черный свитер, пиджак, тот самый, с футляром для ножа, надел наплечную кобуру с пистолетом и прикрепил второй пистолет к ноге, засунул в карман черный капюшон с прорезями для глаз. Прихватил миниатюрный диктофон, моток нейлонового шнура. Все эти причиндалы, напоминавшие реквизит для детективного фильма, числились в арсенале многих частных агентов.
Кар спустился к машине, включил мотор и выехал на ночную улицу.
Он подъехал к дому, где жил Лиоль, и принялся ждать.
Ждать, к счастью, пришлось недолго, не прошло и часу, как Лиоль вышел из подъезда, огляделся, залез в свою машину и поехал в сторону аэродрома. Кар ехал вслед. Слежка за Лиолем не представляла труда. Тот не имел никакого опыта в таких делах. До аэродрома доехали быстро. Кар сразу установил, в каком доме спрятаны цветы: небольшая деревянная хибара, стоявшая в стороне от дороги и, видимо, давно заброшенная.
Лиоль долго возился с замком, вошел, зажег свет, наверное, задернул занавески, потому что свет стерся.
Кар вышел из машины, обошел дом кругом. Лиоль действительно проявлял удивительную беспечность — окно в кухню даже не было закрыто. Кар бесшумно влез через окно. В кухне царил беспорядок, воняло помойкой, нечистотами. Осторожно открыв дверь, он увидел коридор, в который выходило три двери. Из-под одной пробивался свет. В коридоре ощущался крепкий аромат, и Кар не сразу сообразил, что это пахли цветы.
Он подкрался к двери, заглянул в замочную скважину. Лиоль сидел к нему спиной и читал газету. На столе стояли банки с пивом и маленький приемник. Из приемника лилась тихая музыка.
Кар начал медленно, миллиметр за миллиметром, открывать дверь, ведь в любое мгновение она могла скрипнуть. Но дверь оказалась тихой. Он проскользнул в комнату, неслышно приблизился к Лиолю, заученным приемом обхватил ему шею, нажав на сонную артерию, подождал, пока затихли судорожные движения и тело обмякло.
Вынув из кармана нейлоновый шнур, он привязал Лиоля к стулу так, что тот не смог бы сделать ни одного движения. Кар действовал точно, быстро. Все это ему довелось десятки раз проделывать на тренировках. На всякий случай он натянул себе на голову капюшон, взял со стола открытую банку с пивом и плеснул несколько раз Лиолю в лицо, тот медленно пришел в себя.
Кар остался стоять у него за спиной. Диктофон он повесил у себя на шее и включил.
Лиоль, еще ничего не соображавший, начал отчаянно дергаться, пытался оглянуться. Кар подождал, пока он поймет безнадежность своих усилий, приставил к его затылку пистолет и, изменив голос, что он тоже неплохо научился делать, сказал:
— Говори все, что знаешь про акцию с цветами. Быстро. Не врать. — И он довольно сильно стукнул Лиоля пистолетом по голове.
Лиоль вскрикнул, он не узнал голоса нападавшего, решил, что это кто-нибудь из секретной службы, кто не в курсе…
— Я не с ними, — заговорил он, давясь словами, — можете проверить. Я готовлю акцию, то есть наоборот, я сорву, можете проверить…
— Как?
— Позвоните господину Бьорну из «Ока», я дам телефон, я не с ними… А вы кто? — наконец спросил он, приходя немного в себя.
Последовал еще более сильный удар рукояткой пистолета.
— Подробности! — приказал Кар. — Твоя роль?
Лиоль застонал, заговорил еще быстрее:
— Цветы. Они должны выбросить цветы, там, на учениях, полетят на вертолете и выбросят…
— Твоя роль, — повторил Кар и притронулся пистолетом к голове Лиоля.
— Не бейте, не бейте! Я скажу. Я не с ними. Я сказал, что достану вертолет, пилот тоже из «Ока». Когда пересекут границу, им не дадут лететь дальше, их посадят, обыщут и тогда найдут… — Он испуганно замолчал.
— Что? — Кар снова ударил его.
— Ой, не бейте, не бейте! Найдут героин, там, в цветах. Я спрятал. Их арестуют: мол, под предлогом этих цветов перевозили наркотики. Тогда им конец и «Очищению»…
— А ты? — перебил Кар.
— Я в последнюю минуту не полечу, почувствую себя плохо или ногу подверну, придумаю…
— Кто дал задание?
— Я сказал — господин вице-директор «Ока» Бьорн, можете проверить. Я на них работаю, вот телефон…
— Что делал для «Ока»? Подробно. — Кар старался говорить короткими фразами. Впрочем, он был уверен, что перепуганный, ошеломленный Лиоль и так не узнает его голос.
— «Око» само нашло меня. Я согласился.
Он подробно рассказал, как разыскал его Бьорн, как завербовал, пообещав хорошо платить, и действительно платил хорошо, какие задания давал, в каких он, Лиоль, провокациях участвовал (его даже посылали однажды в другой город, где его не знали). Он старался подчеркнуть, что всегда честно работал, никогда не разделял взглядов «Очищения» и даже намекнул, что для государственной службы готов работать бесплатно, ну, скажем, за маленькую плату.
Бесшумно накручивалась проволока миниатюрного диктофона, фиксируя рассказ Лиоля.
— О себе, — приказал Кар, — все о себе!
Лиоль, которому уже нечего было терять, подробно рассказал свою биографию, назвал по требованию Кара номера своих документов — водительских прав, кредитной карточки, банковского счета.
Кар завязал Лиолю глаза, подошел к корзинам с цветами, которыми был заставлен угол комнаты, и, взяв наугад несколько букетов, поднес их к лампе. Его опытные глаза сразу обнаружили крохотные нейлоновые трубочки, вставленные в отрезанные стебельки. Да, пограничникам не пришлось бы их долго искать. А эти восторженные очищенцы, которые так радовались своей хитроумной акции, — разве бы им когда-нибудь могла прийти в голову такая провокация?
Кар вернулся на свое место за спиной Лиоля.
— Деньги есть? — спросил он.
Лиоль застонал. На этот раз не от физической боли. Как бы ни был велик страх, который он испытывал, но мысль расстаться со своими деньгами была ему еще больней.
— Есть немного, — жалобно сказал он.
— С утра поедешь и снимешь со счета все деньги, — зловеще шептал невидимый человек ему в ухо, — и уедешь на край света. Понял? Потому что вечером пленка с записью всего, что ты здесь говорил, окажется в «Оке», а они тебе этого не простят…
— Но вы, — бормотал, окончательно сбитый с толку, Лиоль, — вы… Вы кто? Я же не с ними, не с «Очищением», можете проверить…
— Зато с ними я, — жестко сказал Кар. — И торопись уехать. Лучше на Марс.
Он развязал Лиолю руки, зная, что тот потратит еще добрых, полчаса, пока полностью освободится от пут. Затем покинул дом, бегом добрался до машины и на полной скорости помчался к Эдуарду. Он разбудил его в три часа ночи.
Эдуард, заспанный, встревоженный, неверной рукой надевал очки, запахивал пижаму.
— Что случилось, Альберт, что случилось? — без конца спрашивал он.
— Слушай меня внимательно. Нет, давай выйдем, вдруг у тебя в доме «жучки». Оденься, быстро, выйдем на минуту.
Ничего не понимавший Эдуард накинул плащ, всунул ноги в свои разбитые ботинки и последовал за Каром. Он был очень смешон — взлохмаченный, в коротком плаще, с торчавшими из-под него худыми бледными ногами, засунутыми в огромные ботинки. Но было не до смеха.
Они остановились у фонаря. Эдуард слегка дрожал под порывами прохладного ночного ветерка.
— Дай слово, — сказал Кар, — что ни о чем спрашивать не будешь.
— Даю, — неуверенно пообещал Эдуард, — но объясни, что… — и тут же замолчал.
