Лев Гурский - Опасность
– Достоевский? – переспросил я. Должно быть, вид у меня в эти минуты был довольно-таки глупый.
– Вроде того, – серьезно ответил видеоторговец. – Только покороче, типа Сербский. И там, в фильме, не внук Питер, а внучка Пегги, вы перепутали. Ее еще играет Джессика Линч.
– Вы уверены, что внучка? – проговорил я все с тем же идиотским любопытством. – А чем тогда фильм кончается, не помните? – Мне вдруг стало необычайно важно узнать, что там вышло в финале. Я едва удержался от вопроса о судьбе киношного агента ФБР. Психоз, не иначе.
Первый мой вопрос продавец кассет счел, наверное, риторическим, а на второй ответил снисходительно и небрежно:
– В конце все погибают. Такой конец мне абсолютно не понравился. По крайней мере, агент ФБР обязан был уцелеть.
– Неужели все? – переспросил я недоверчиво.
– Не сомневайтесь, – успокоил меня этот чертов видеознаток. – Фирменный стиль Твентино, коронка. В «Психованных кобелях» даже и собаки к концу дохнут, про людей уж не говорю… Так будете покупать «Угрозу»?
– Не буду! – решительно отказался я. – Это все-таки не тот фильм. Насчет внука Питера я железно помню, меня не собьешь!
И с этими словами я гордо удалился. Краем глаза я уловил разочарование на лице торговца краденым кино, но мне было наплевать. Погибают у него все к концу, видите ли! Некрофилы. Что он, что его любимый Твентино.
Чем дальше я пробирался вдоль плотного ряда торговых точек, тем слабее делались мои шансы кавалерийским наскоком зацепить лебедевского внука. Два моих первых подозреваемых были скорее исключением из правил, чем правилом здешних мест: в роли продавцов выступали здесь, по преимуществу, тетки средних лет. Иногда – дядечки средних лет. Женщины помоложе – гораздо реже, хотя и встречались. Парней, которых можно было бы принять за внучат Ольгуши и Валюши, практически не было. Даже угрожающего вида хлопушки – и те продавала здесь представительница слабого пола; кстати, вполне симпатичная.
– Купите бомбочку, – посоветовала она мне, когда я на мгновение задержался возле ее веселого взрывчатого товара. – Грохот гарантирую. А внутри там конфетти.
– Я подумаю, – произнес я и пошел себе дальше. Бомбочек в моей жизни и так хватает по милости Партизана. И безо всякого конфетти. Хотя, увы, и без симпатичных продавщиц. Мне вдруг пришло на ум, что, возможно, мадам Полякофф из Саратова просто ошиблась и у Лебедева – вовсе не внук, а внучка. Как там в американском фильме «Угроза»? Пегги? Значит, по-нашенски будет Пелагея, что ли?
Эта маразматическая идея одолела меня именно в тот момент, когда я прошел торговый ряд до конца, искомого Пети так и не обнаружив. Последняя палатка была книжной, однако и там за прилавком торчала очкастая пигалица неприступного вида – из тех, что даже на вопрос «Который час?» предпочитают на всякий случай отвечать: «Да пошел ты, ка-а-зел!» Чтобы не приставали.
Я отвернулся от книжной палатки, вздохнул и глянул на часы. Срок в полтора дня, выделенный мне с барского плеча генералом Голубевым, стремительно таял. Вот еще час – под хвост псу. Психованному кобелю из фильма этого садиста Твентино. И никакого тебе Пети.
– Петя! – неожиданно услышал я за спиной со стороны киоска. – Я могу теперь идти домой?
Я обернулся. Говорила пигалица. Ее собеседником был плотный невысокий парень, который тоже возник за прилавком, неизвестно откуда взявшись. Хотя нет, известно: из подсобки.
– Ладно, ступай, – разрешил парень Петя. Он был тут, видно, за старшего.
Я вернулся к прилавку и принялся вновь перебирать книжечки, ожидая дальнейшего развития событий. Пигалица, отпросившись, еще не уходила.
– А ты мне засчитаешь рабочий день? Я ведь и вчера тебя заменяла, сверхурочно… А позавчера у нас викторина была, в Останкино…
– Виолетта! – строго сказал Петя. – Не мельтеши. Отпускаю – уходи, а то ведь могу и передумать…
Маленькая книготорговка со звучным именем Виолетта решила не рисковать и исчезла. Я даже не успел заметить куда – так быстро она испарилась со своего рабочего места. Только тень метнулась туда-сюда. Затем книгоначальник Петя остался за прилавком один. Тогда-то он, наконец, заметил покупателя. Как водится, одинокого: продавцам книг на Выставке Достижений везло ничуть не больше, чем торговцам кассетами. И даже торговкам хлопушками.
– Желаете что-нибудь приобрести? – осведомился Петя. Да, такой, пожалуй, и мог бы быть хорошим внуком при беглом дедуле. Эдаким заботливым, обстоятельным внуком.
– Желаю, – любезно отозвался я. Помнится, в Саратове на площади имени Театральной Революции я уже морочил однажды одного книготорговца. Опыт имеется, слава Богу.
– Выбирайте, – профессиональным жестом коробейника Петя принялся предъявлять свои сокровища. – Вот здесь полное собрание Черника, дальше – новинки издательства «Унисол», очень рекомендую. А вот, если интересуетесь, хороший Джером Джером издательства «Меркурий»…
– Мне нужен один детектив, – перебил я. – Называется «Игра в прятки». Петя наморщил лоб:
– «Игра в прятки»… «Игра в прятки»… А кто автор, не помните?
– Отлично помню, – сказал я медленно и раздельно. – Некто Валентин Лебедев. Большой любитель поиграть в прятки.
Если не ошибаюсь, еще поэт Маяковский писал что-то про тротиловый эквивалент обычных слов, расположенных во взрывоопасном порядке. Во всяком случае мои последние реплики для Пети оказались посильнее гранаты. Он отшатнулся в глубь своей палатки, да так резко, что с боковых стеллажей вниз полетели тома и томики. Еще один такой рывок – и продавец разнес бы сам свою торговую точку, сделанную из фанеры и металлических спиц.
– Аккуратнее, Петя, – заботливо проговорил я. – Не разроняйте книжечки. Они могут потерять товарный вид.
Побледневший Петя бестолково взмахнул руками и выдавил:
– Какой еще Лебедев?… Не знаю такого…
– Собственного дедушку? – укоризненно спросил я. – Ладно врать-то, юноша. Дело серьезное.
– Не понимаю, о чем вы… – Петя был еще бледен, однако голос его уже не дрожал. Быстро входит в норму, молодец. – Валите отсюда, а то сейчас милицию позову…
– Ну уж нет, – мягко оборвал я внука. – Милицию ты не позовешь. А Минбез и звать не надо, я уже пришел… Ну как, поговорим?
– Нечего мне с вами говорить, – в Петином голосе появился металл. – Я ничего не слышал, ничего не видел и ничего не знаю. Хотите задать вопросы – вызывайте повесткой к себе на Лубянку…
Я хотел уже сказать этому герою, что повестку мне выписать – раз плюнуть, но не успел. Меня отвлекло какое-то движение метрах в пятнадцати. Боковое зрение не подвело: расталкивая праздных покупателей, в мою сторону двигалась деловитая парочка. Один рыжий, другой седой. Кого-то они мне отдаленно напоминали – не внешне, но чем-то неуловимым, что трудно было передать словами. Походкой, выражением лиц (вернее, морд – какие у мордоворотов, в самом деле, лица?). Любопытно, на кого же эти двое все-таки похожи? Ах да: на рукастого с блондинчиком – вот на кого. На двух покойничков, погибших при исполнении своего бандитского задания. А отнюдь не ограбления, как пытался меня уверить товарищ Голубев.
У меня оставалось всего несколько секунд.
– Я не знаю, где ты прячешь деда, – быстро-быстро заговорил я, поглядывая на мордоворотов. – И знать не хочу. Передай ему только мой номер телефона, – я дважды протараторил цифры, – и пусть позвонит мне вечером. Если меня не будет, пусть звонит по любому дежурному телефону Управления, спрашивает Филикова. Главное, чтобы он не попался в руки этим… Вот тогда будет беда…
Умный Петя проследил за моим взглядом и больше не играл в Зою Космодемьянскую. Очевидно, о существовании в природе добрых людей или кого-то наподобие он уже имел представление. И, наверное, как раз-таки от деда.
– Понял, – прошептал он. – Но как же…
– Не твоя забота! – Я уже направлялся в сторону парочки, надеясь перехватить их подальше от книжного лотка. О существовании внука Пети, кажется, они не догадывались. Зато мой «жигуль», по моей идиотской небрежности оставленный прямо у южного входа на Выставку Достижений, привел их сейчас точно и прямо ко мне. Где, интересно, они меня перехватили – возле Управления или возле библиотеки? Наверное, следили от самой конторы. Ну, конечно: информатора у них на Лубянке больше нет, приходится самим шевелиться. И, главное, я, дурак, даже лишний раз не удосужился взглянуть в зеркало заднего вида! Горькую думу думал, балбес. Головоломку складывал, орясина. Вот тебе сейчас будет головоломка. Так сломают, что не починишь.
Моя историческая встреча с двумя мордоворотами произошла на уровне прилавка с хлопушками. Увидев меня снова, симпатичная Пегги (или Пелагея, или как ее там?) поинтересовалась:
– Надумали все-таки купить?
Настоящих покупателей, кажется, и у нее было не густо, счет шел на единицы. И то правда: весной хлопушки – не по сезону. Я и сам бы, наверное, не стал покупать, если бы не оставил в машине свой верный «Макаров». А пока…
