Виктор Корнеев - Тайны йога-центра
Сейчас дом Смитов практически ничем не выделялся среди таких же респектабельных особняков, расположившихся полукругом вдоль небольшого сквера, главной улицы квартала Гольф Линкс. Прохладный декабрьский ветер шелестел листвой эвкалиптов, наполняя воздух писком, проносились стайки зеленых попугаев.
Во дворе никого не было. Открыв калитку, Виджей прошел наискось по упругому зеленому ковру лужайки, спугнув удода, торопливо отлетевшего чуть в сторону, с тем чтобы продолжить семенить, то и дело опуская высокий хохолок. Дверь веранды была открыта, и инспектор шагнул внутрь. Здесь ничего не изменилось. Он внимательно осмотрел шкаф с баром, прошел к креслам — сначала к тому, в котором сидел Смит, затем к другому, стоявшему чуть поодаль. Кресла были удобные, обитые дорогим пепельно-зеленоватым плюшем, с широкими сиденьями и большими круглыми ручками.
Виджей сел на кресло, руками прощупал сиденье, вытащил застрявшую между сиденьем и спинкой кресла золотистую шариковую ручку «Паркер». Затем вновь встал, поднял подушку сиденья, рукой обшарил обивку. Пальцы нащупали какую-то горошину. Он взял ее, вытащил, положил на левую ладонь, поднес к глазам. На ощупь эта чуть, желтоватая горошина была достаточно твердой и напоминала своей неправильной формой таблетки ауроведов — народных докторов, готовящих свои лекарства из смеси различных трав и смол, которые они приносят с гор. Немного подержав горошину в руке, инспектор отправил ее в тот же карман куртки, где уже лежала половина золотой запонки с корабликом, найденная им в кабинете Бенджамина Смита. Он тщательно застегнул карман, поправил чуть сбившуюся набок кобуру под мышкой и направился к двери, ведущей в прихожую. Осторожно ступая по ковровой дорожке лестницы, он поднялся уже знакомым путем на второй этаж, подошел к кабинету Бенджамина. Дверь в кабинет была приоткрыта, изнутри доносился шелест перелистываемых бумаг. Виджей тихо отворил пошире дверь и вошел в кабинет. Над письменным столом склонился человек в темном костюме. Как бы почувствовав взгляд инспектора, он резко выпрямился и повернулся лицом к Виджею.
— Кто вы? Что вам здесь нужно? — глухим голосом промолвил незнакомец. Было заметно, что он сильно напуган.
— По всем правилам об этом я должен вас спросить. — Виджей вытащил из кармана свое удостоверение.
Незнакомец как-то сразу обмяк, вытер рукой лоб и облегченно произнес:
— Я секретарь Вилли Смита — Абид Хуссейн. Вы меня ужасно напугали. Я вас бог знает за кого принял.
— За убийцу Бенджамина Смита? Вы, вероятно, мало верите в то, что он покончил жизнь самоубийством?
— Вообще-то не похоже все это на него, — немного успокоившись, ответил Хуссейн.
— А что же вы здесь все-таки делаете? Рыться в бумагах погибшего можно только с разрешения полиции. Вы, надеюсь, об этом знаете? — строго спросил инспектор.
— Я здесь не по своей воле. Хозяин еще до отъезда просил меня взять у Бенджи-сааба кое-какие бумаги. Но вчера я не смог, а позже — будет поздно. Вы ведь все опечатаете, я еще удивился, почему этого не сделали сразу.
— У самоубийц имущество не опечатывается. А именно такова была первоначальная версия происшествия. Но теперь, кажется, есть основания исправить эту ошибку. Будьте любезны, позовите сюда слугу.
Секретарь кивнул головой, торопливо проскользнул к открытую дверь, и спустя несколько секунд инспектор услышал его голос, громко зовущий слугу. Инспектор тем временем подошел к письменному столу, перелистал бумаги с текстом, напечатанным на пишущей машинке. У машинки был небольшой дефект — буква «с» чуть-чуть выпрыгивала вверх из строчки. В бумагах речь шла о чем-то историческом — по-видимому, о событиях еще прошлого века.
В дверях показался секретарь вместе со слугой.
— У кого ключ от этой комнаты? — Виджей строго посмотрел на слугу, который, видно, еще не совсем отошел от утреннего шокового состояния.
Слуга сначала молча пошевелил губами, точно немой, а затем произнес, запинаясь:
— У меня, начальник-сааб, а другой, хозяйский, наверное, у господина Хуссейна.
— Значит, кроме него, никто в кабинет с утра не заходил?
— Нет, никто не заходил. После вашего отъезда я сразу дверь закрыл.
— Тогда давайте мне оба ключа и можете быть свободны. — Инспектор посмотрел на слугу и секретаря.
Слуга поспешно сунул руку в карман просторных брюк, вытащил ключ, отдал инспектору и вместе с секретарем быстро скрылся за дверью.
Виджей снова перелистал лежавшие на столе бумаги. Было видно, что их вытащили вместе с копиркой из открытого ящика стола — несколько листков копирки упало под стол. Нагнувшись, он поднял их, поднес к глазам. То, что ему удалось разобрать на первом из листков, заставило его сесть в кожаное рабочее кресло, стоявшее рядом с письменным столом, и более внимательно прочитать их содержание. Копирка была совсем новая — вероятно, Бенджамин заложил ее в машинку, когда печатал последнюю в своей жизни страницу какого-то научного исследования.
— Интересное кино, — задумчиво пробормотал Виджей, закончив чтение, и еще некоторое время оставался сидеть в кресле, держа в руках черный лист копировальной бумаги. Затем он сложил копирку вчетверо и положил ее в тот же верхний карман куртки, где уже лежали другие вещественные доказательства по делу, которое становилось все более интересным. Еще через секунду инспектор встал, вышел из кабинета, закрыл дверь на ключ и, быстро нагнувшись, прикрепил снизу к косяку узкую полоску бумаги.
Спустившись вниз, он медленно, часто останавливаясь, прошелся по посыпанной мелким гравием дорожке и, выйдя во двор, спросил у поджидавшего его у ворот слуги-чокидара:
— А где секретарь?
— Так он, инспектор-сааб, уехал, — ответил слуга, вытянувшись во фронт.
— Я тебя очень попрошу — если заметишь что-нибудь неладное или странное в доме, вот тебе мой телефон — позвони сразу же, — сказал Виджей.
— Обязательно, инспектор-сааб. — Слуга с почтением принял из рук инспектора служебную визитку, зажал ее между ладонями, склонил в низком поклоне голову.
— Пора домой, на сегодня хватит. Надо все хорошенько взвесить, — подумал Виджей, садясь в машину. Он жил в старой части столицы, минутах в тридцати езды от особняка Смитов. Выруливая машину вдоль полукруглого сквера на проезжую часть улицы, инспектор обратил внимание на одинокую фигуру человека в оранжевом одеянии отшельника, сидевшего у ствола эвкалипта. Мысленно отметив, что за сегодня этот странник уже второй раз ему здесь попадается, он прибавил газ, выехал на дорогу и поехал, набирая скорость, в Старый город.
День был уже в самом разгаре. Миновав новые кварталы столицы, Виджей переехал по мосту через речку и резко замедлил скорость — дорога сузилась и была до предела загружена повозками, тачками, людьми, каждый из которых торопился куда-то по своим неотложным делам, а все они вместе составляли безликую толпу, живущую какой-то общей жизнью, общими заботами.
«Как в термитнике», — невольно подумал Виджей, вспомнив слова комиссара Фарука о странном увлечении Бенджамина Смита.
Умело лавируя в узких улочках Старого города, инспектор минут через десять свернул в свой, еще более узкий переулок. Прохожие, чтобы пропустить полицейский джип, должны были почти вплотную прижиматься к стенам домов. Около его дома переулок заканчивался небольшим тупиком, места в котором Виджею как раз хватало на то, чтобы развернуть, едва не касаясь стен домов, свою машину. Прямо с улицы узкая деревянная лестница вела на второй этаж, на балкон, опоясывавший старый, с отсыревшими стенами дом. На этот деревянный, местами прогнивший балкон выходили двери больше десятка комнат, многочисленные обитатели которых, в основном старики, старухи и маленькие дети, высыпали погреться на зимнем солнышке, и Виджей не без основания опасался, что однажды балкон не выдержит такой уже непомерной для своего почтенного возраста тяжести и рухнет вниз.
Сидевшие на балконе дружно приветствовали инспектора — для них он был «большим саабом». Правда, некоторые не понимали, почему инспектор ютится в своем более чем скромном жилище, тогда как другие полицейские, даже ходившие в низких чинах, уже давно приобрели собственные особняки или просторные квартиры в домах-новостройках. Другие, наоборот, уважали и ценили инспектора за то, что, как они понимали, следуя законам предков, он не предавался житейской суете, берег свою душу, четко выполнял предначертанную для него в этой жизни обязанность полицейского, за что будет сполна награжден богами и получит куда лучшую долю в грядущей жизни.
Виджей жил в этом доме уже третий год. Он переехал сюда сразу после гибели своей жены, покинув принадлежавший тестю дом и отправив дочь к матери, в восточную провинцию, почти за тысячу миль от столицы. Мать переехала туда, в свой родной город, уже давно, сразу после смерти отца, когда Виджей еще учился в Полицейской академии. Он регулярно навещал свою мать. Вот и сейчас Виджей планировал взять на рождество очередной отпуск и провести его с дочерью, которая становилась уже совсем взрослой — скоро 10 лет исполнится.
