Станислав Рем - Переведи меня через Майдан...
— В таком случае, это точно не Азербайджан. — сделал вывод журналист.
— Власть в стране имеет парламентское начало, или президентское? — задал вопрос политолог.
— Ни одна страна бывшего Советского Союза ещё не смогла обойтись без пастуха. — бросил реплику психолог, и тут же кротко улыбнулся. Простите, не сдержался.
— Вы, кажется, ещё что-то хотите добавить? — полюбопытствовал Велер.
— Ну, зачем пригласили меня, я, кажется, понимаю. Но вот зачем здесь находится наша очаровательная госпожа доктор? — психолог улыбнулся второй женщине, до сих пор молчаливо присутствующей на обсуждении будущей задачи. — Насколько я знаю, все кандидаты в президенты Украины здоровы, молоды и энергичны. Или я ошибаюсь?
Велер похлопал в ладоши:
— Браво! Высший балл. Честно говоря, я ожидал, что мою загадку первым отгадают либо господин журналист, либо наш, известный, политолог. А вы сумели всех обойти. Ещё раз браво! Итак, господа, теперь вы знаете, наша цель — Украина. — Велер сложил блокнот и засунул его в карман. — И через шесть суток, вы должны, исходя из своей узкой специальности, вынести вердикт, кто и как поведёт себя во время предвыборной кампании. Причём, меня интересует ваше мнение о каждом, подчёркиваю, о каждом из кандидатов в президенты Украины. Все документы, вплоть до копий личных медицинских карточек кандидатов, — Велер сделал кивок в сторону госпожи доктора, — Вам предоставят. Итак, господа, за работу.
* * *Лев Николаевич Луговой прилетел в Киев тем же рейсом, что и Самойлов. Михаил заметил ведущего российского политолога в аэропорту Домодедово, и отметил для себя данный факт. Впрочем, фигуру такого ранга, в самом прямом смысле слова, не заметить было просто невозможно. Высокого, под два метра роста, крепкого телосложения, с великолепной седой гривой волос на голове, завязанных сзади в хвост, в дорогом, стоимостью в несколько тысяч долларов, костюме, он выделялся из разнополой и разноцветной толпы вылетающих пассажиров, и внешним видом и манерой поведения. Лев Николаевич не суетился, вёл себя степенно, и с высоты своего роста надменно наблюдал за снующими вокруг него людьми Лёгкая улыбка не покидала широкое, морщинистое лицо ведущего российского политолога.
Тёзку великого писателя в Киеве встретили прямо возле трапа лайнера. Но, в отличии от Самойлова, его повезли не в центр столицы, а в пригород Киева, Пуще-Водицу, где московского гостя ждал Леонид Сергеевич Пупко, далеко не последний человек в администрации первого лица, и первый человек в так называемой ДУСи — Державном (государственном) Управлении Справ (дел) при президенте Украины. К тому же, следует отметить, Леонид Сергеевич состоял в близком родстве с президентом. Он был его зятем.
Стол, к приезду гостя, уже оказался накрыт. В центре его отпотевала любимая Львом Николаевичем «горилка с перцем».
Луговой улыбкой отметил данный факт, и расцеловал Леонида Сергеевича:
— Помнишь, бродяга, помнишь.
— Ну а как же, Лев Николаевич. Мы своих не забываем.
— Прям как с рекламного ролика глаголишь. Ну, давай по «соточке» и за дело.
Выпили, закусили ветчиной и маринованными огурчиками. Лев Николаевич любил, чтобы застолье проходило по простому, без о всяких излишеств. Пупко об этом прекрасно помнил, и потому сделал всё для того, чтобы угодить гостю. Луговой промокнул рот салфеткой, перед тем, как начать беседу.
— Так, зачем, Лёня, ты меня вызвал?
Пупко налил ещё по «соточке», свою опрокинул в рот и, только потом, ответил:
— Честно признаюсь, пригласил по собственной инициативе. Не нравится мне то брожение, которое у нас началось буквально на днях.
— Точнее.
— Козаченко слишком круто стал выступать на митингах. Бросается такими словами, за которыми чувствуется крепкая рука. Не допустим бандитов до власти. Воры должны сидеть в тюрьме. Страна не будет жить по понятиям.
— А ты с ним не согласен и хочешь освободить всех воров? — Луговой нацепил новый огурчик и опустошил свой сосуд.
— Ничего смешного, Лев Николаевич, я не вижу.
— А я и не смеялся. Смеются тогда, когда имеется повод. Или безнадёга. Надеюсь, у тебя такого пока нет?
— Козаченко месяц назад себя вёл совершенно иначе. В середине июля президенту одно место лизал, говорил, что живёт в эпоху великих свершений, которые происходят под его чутким руководством. И вдруг всё резко переменилось. Теперь власть в один момент стала бандитской, и её требуется срочно ликвидировать. Все, кто у руля державы — воры. И их следует посадить в тюрьму.
— А что, разве он не прав? — теперь Луговой рассмеялся искренно. Леонид Сергеевич шутку не принял. Лев Николаевич загасил в себе наигранный энтузиазм. — Шучу.
— Вт наше время это не столь смешная шутка. — глава ДУСи снова налил себе. — Что-то произошло в последнее время. Что-то непонятное для меня, но значительное. Вот только что? Я так думаю, Козаченко сейчас чувствует за собой силу. Серьёзную силу.
Лев Николаевич откинулся на спинку глубокого кресла.
— А с чего ты Лёня, начал бояться? За вами тоже не воздух. Ваши кадры хороши. Люди, которых мы вам прислали, оправдали себя?
— Да, отработали стопроцентно.
— Вот и замечательно. А на всякие разговоры и выкрики с трибун не обращай внимания. Время митингов прошло. Кануло, так сказать, в лету. Сегодня все верят тому, что показывают по телевизору. А на площадях собираются дураки и идиоты. Тем можно кричать всё, что угодно. Им лишь бы потусоваться. Сколько телеканалов находится под вашим контролем?
— Все, кроме двух.
— Имеются в виду столичные?
— Да.
— А региональные?
Пупко повёл плечами.
— Понятия не имею.
— Вот с этого и начни. Вы должны освоить весь телеэфир. И с теми двумя каналами разберись. Ревизионное управление на них науськай. Я ещё не встречал ни одной конторы, в которой бы было всё в порядке в финансовых делах. Под видом проверки бухгалтерии приостановите на время их вещание… Не мне вас учить азам предвыборной компании. В противном случае, ваша команда должна иметь свои контраргументы против оппозиции. Кстати, почему ваш премьер редко появляется на телеэкране? Боится?
— Да чёрта Лысова он боится. Стесняется. Плохо владеет украинской мовой.
— А вот это плохо. — Луговой постучал вилкой по столу. — Государственный деятель, особенно такого масштаба, должен владеть языком своей страны в совершенстве. Иначе, полный провал. Поработайте в данном направлении. — Луговой кивнул на стол. — Спасибо за угощение. А почему нахмурился? Случилось что?
Пупко поддел рыбу вилкой, отправил её в рот, прожевал, и только после ответил:
— У нас появилась неожиданная проблема. Премьер не хочет уходить в отпуск, как того требует закон.
Лев Николаевич с удивлением посмотрел на собеседника.
— Он у вас что, совсем обезбашенный? — салфетка нервно упала на стол. — Только этого геморроя нам не хватало.
Пупко развёл руками:
— Говорит, так ему удобнее контролировать ситуацию на местах.
— Ситуацию на местах должны контролировать мы, а не он. Может ещё потом он и нас захочет контролировать? Тестю сообщили?
— Да. Тот тоже недоволен.
— И что?
Пупко повёл плечами:
— Ничего.
— Что значит ничего? А что нам с его недовольства? — Луговой вскочил на ноги и принялся мерить широкими шагами кабинет. — Сколько раз предупреждали: замени кандидатуру. Поставь другого человека. Нет, упёрто на своём стоял. А теперь что делать?
Лев Николаевич посмотрел на стену, которую украшал бигборд с фотографией премьер-министра на фоне его фамилии: Выбираю будущее! Яценко. Луговой ткнул пальцем в изображение:
— Кто придумал?
— Наши дизайнеры. По-моему ничего.
— Ничего оно и есть ничего. Какой мудак придумал букву «Я» в его фамилии выделить отдельно? Не рановато — ли задницу лизать? Он пока ещё не президент. — Луговой поморщился. — Выбираю будущее! Он своё будущее давно выбрал. Теперь главное, чтобы его самого выбрали. Психологи среди ваших дизайнеров были?
— Не знаю.
— То-то и оно. Не знаю… А тебе, дорогой Леонид Сергеевич, известно, сколько у вашего оппонента работает психологов? Известно? Целый штат, в несколько десятков особей! А у вас, то есть в вашей компании, мудаки рекламой занимаются. — Луговой резко повернулся к собеседнику. — У премьера какая-нибудь официальная аргументация была по поводу того, что он не уходит в отпуск?
— Нет.
— Придётся придумать.
— А что придумать?
Кретин. — Луговой мысленно выматерился.
— Думать надо, что придумать! Наливай. А то у меня аппетит разыгрался. И почему так тихо? Включи музыку какую-нибудь, или, на крайний случай, телевизор.
Пупко включил то, что было ближе, телевизор. Экран загорелся и высветил изображение кандидата в президенты от оппозиции.
