Наталья Манухина - Наши люди в Шанхае
— Ты сама захотела. Разве не так? Я тебя в Пекин на научную конференцию не посылал. — Моего деверя не так-то легко сбить с толка.
— Правильно, — негодующе фыркнула я, — не посылал. Я не спорю. Сама поехала, сама и расплачиваюсь. Не знаю, правда, за что. Неужели это так трудно, сказать, что натворил Алсуфьев? Буквально в двух словах.
— Ну, если в двух словах, то твой Алсуфьев ни много ни мало, а создал алгоритм освобождения от психологической зависимости от наркотиков.
— ???
— За что купил, за то и продаю. Не удивляйся. Ты ведь знаешь, наркота не мой профиль. Я не в теме. Повторяю с чужих слов. Мне сказали, что твой Алсуфьев — гений. Якобы решение проблемы лежало на поверхности, а додумался только он.
— Ты хочешь сказать, что Сережа решил проблему излечения от наркотической зависимости?
— Так мне объяснили специалисты.
— То есть у нас в стране теперь не будет наркоманов? Во всем мире не будет?! Всех вылечат?!!
— Не совсем так. Положительный результат дает только комплекс лечебных мероприятий: медикаментозная терапия, психотерапия, работа психологов по мотивации пациента на воздержание от потребления наркотиков. Алсуфьев, как ты сама понимаешь, работает только в одном из этих направлений. Насколько я понял, разработанный им метод состоит в индивидуальном подборе особых приемов на основе наблюдений за поведением больного, дескать, организм человека сам подбирает действия, помогающие снять напряжение. Это в общих чертах, разумеется.
— Та-ак! Я помню… Сережа говорил мне, что ошибка многих психологических методов в том, что предлагаемые рекомендации не подходят конкретному человеку в конкретный период времени. Он говорит, одному, например, чтобы погасить возбуждение и прийти в расслабленное состояние, необходимо походить из угла в угол. Другого в состоянии возбуждения колотит нервная дрожь, значит, для того, чтобы он успокоился, ему нужно потрястись.
— Что-то типа того. Повторяю, я не специалист. Но отзывы специалистов весьма и весьма положительные. Говорят, это прорыв!
— Так это же хорошо, Валера! Ничего не понимаю. Столько лет ученые всего мира бились над этой проблемой, а Алсуфьев, получается, ее решил. Это же Нобелевская премия! Почему он должен кого-то опасаться?
— Я вижу, мать, ты совсем с ума съехала…
— А мне не с чего! — огрызнулась я. — Где у меня ум-то? Знаешь, как говорится, волос долог, ум короток. — Я разъяренно тряхнула гривой неприбранных волос.
— Ладно тебе прибедняться. Уничижение паче гордости. Ты лучше мозги включи! Недаром же я распинался тут перед тобой о наркологическом бизнесе. Это же очевидно, как дважды два — четыре. Все лежит на поверхности.
— Правильно, для тебя все очевидно! Все лежит на поверхности! Потому что ты, Валерочка, привык. А мне каково? Ты себя на мое место поставь. Я в шоке! В шо-ке! Понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Алсуфьева заказали, а ты улыбаешься. Не вижу ничего смешного. Сережа, между прочим, мой единственный друг. В смысле мужчина. В том смысле, что у меня только подруги. Я с другими мужчинами вообще не дружу. Только с ним! С детства дружу. А ты?.. Ты, Валерочка!.. Я от тебя такого не ожидала!
— Я сам от себя такого не ожидал, — устало сказал Валерка. — Если честно, ругаю себя последними словами. Знал ведь, что ты в Китае. Знал. Мне мамаша сказала. Надо было бы сразу к коллегам обратиться, выяснить, что это за конференция такая, на которую ты отправилась. А я тянул до последнего. Дождался, пока этот Погребняк…
— Погребняк?
— Известный питерский авторитет Леонид Погребняк, он же Погреб, он же Леонид Левандовский… Кстати, фамилия Левандовский тебе ни о чем не говорит?
— Почему это не говорит? Говорит. В параллельном классе со мной учился мальчик с такой фамилией. Только имя у него было другое. Ты сказал, Леонид? Нет, в нашей школе другой Левандовский учился. Дай бог памяти, то ли Вова, то ли Витя. Точно не помню. Давно дело было. А что?
— Да так, ничего. Проехали, мать. Не парься. Это я на всякий случай спросил. Ты ведь у нас дама общительная. Вдруг, думаю, ты и с этим в приятельских отношениях. С тебя станется.
— Гм, — вскинулась было я.
Мне показалось, что деверь иронизирует. Потом подумала и успокоилась. Рассудила, что это комплимент. Чего здесь такого-то? Я действительно девушка общительная. Этого у меня не отнимешь. Мне со всеми интересно общаться, вот я и общаюсь. Чего букой-то быть? Что в этом хорошего?
— Так вот Леонид Левандовский попал в поле зрения правоохранительных органов в начале девяностых годов прошлого века. Поначалу как член одной из питерских преступных группировок, потом как ее лидер. Свой криминальный капитал этот преступный клан сколотил в основном на торговле наркотиками. Лет пять назад в ходе одной масштабной операции, подготовленной коллегами из Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, Левандовский был задержан. Доказательств его вины, казалось бы, собрано было достаточно для того, чтобы засадить его за решетку лет эдак на…цать, но в суде адвокаты дело развалили, и Левандовский оказался на свободе. От такого бешеного успеха он совсем оборзел и вдобавок к наркотическому бизнесу решил заняться еще и бизнесом наркологическим. Он сменил свою одиозную фамилию Левандовский на менее благозвучную Погребняк (не стал мудрствовать, воспользовался своим же старым погонялом Погреб) и открыл в предместьях Питера парочку частных наркологических клиник. Сейчас на подходе еще одна. Уже в самом Питере. Получается, безотходное производство! Прости за цинизм.
— Гм, сами лечим, сами и калечим.
— В корень смотришь. Все под контролем одной криминальной группировки. Все схвачено! А тут твой Алсуфьев со своим научным открытием! Сечешь момент?
— Я - то секу, а он-то откуда узнал? Этот твой Леонид Левандовский? Ведь доклады публикуют после научной конференции, а не до нее? — Меня не так то легко сбить с толку.
— Как Левандовский узнал про новый метод лечения, разработанный Сергеем, я не знаю. Это еще предстоит выяснить. Очевидно, в деле появятся новые фигуранты. Знаю только, что обеспокоился Левандовский не на шутку и собирался устранить Алсуфьева физически. Что называется, решить проблему кардинально. По-своему! Нет человека, нет проблемы. Но, к нашему всеобщему счастью, дело у Погреба на этот раз не заладилось.
Первоначально предполагалось, что профессору дадут возможность уехать на конференцию в Китай, и там уберут. Отравят. Естественно, что сделать это намеревались прежде, чем Алсуфьев успеет прочитать свой эпохальный доклад. Но от этой задумки пришлось отказаться. Левандовского подвели. Человек, который должен был подсыпать яд профессору, внезапно заболел.
— Не рой яму другому, — с удовлетворением сказала я. — Вот проститутка!
— Кто? — Опешил деверь.
— Как это кто? Аспирантка, конечно. Разгон! Ни стыда, ни совести. Отравить хотела… Это за все-то хорошее. Нет, это невозможно! Вот она, людская благодарность. Ведь это он ей доклад написал. Алсуфьев! А она!.. Проститутка! По-другому не скажешь. Ну что ты так смотришь на меня, Валера? Не ожидал? Думаешь, я совсем уже дурочка? Не в состоянии вычислить преступника?
— Признаться, не ожидал…
— Это же очевидно! Ты сказал, что человек Левандовского внезапно заболел и не смог поехать, чтобы… Чтобы… Нет, язык не поворачивается такое сказать. Жуть! Просто жуть. Кошмар какой! В какое время мы живем? Валера?! Скоро страшно будет детей одних на улицу выпускать. Ведь если б я не поехала вместо нее с Сережей в Китай, она бы там его… Проститутка! Ну что ты смеешься? Не могу, Валера. Честное слово! Это нам крупно повезло, что она внезапно заболела и нарушила планы этого… Твоего Левандовского. Тоже хорош… Не знаю даже, как и обозвать его? Нет слов, одни буквы. Живого человека «заказать»! Из-за денег! Я уверена, эта Разгон с Левандовского тоже деньги получила. Это она разболтала ему о Сережином открытии. Больше некому. Они ведь с Алсуфьевым на одной кафедре работают. Небось шпионила, рылась в его бумагах, подслушивала, а потом сдала этому… Проститутка!
— Да нет, мать…
— Что нет?! Что нет, Валера, я тебя умоляю?! Скажешь, она не…
— Скажу, что ты ошибаешься. Разгон не знала о научном открытии Сергея. Левандовский узнал о нем из других источников. Он действительно предполагал привлечь свою давнюю приятельницу для устранения Алсуфьева, но использовал ее вслепую. Она говорит, что не знала причины…
— Правильно, она тебе скажет! Ты ее больше слушай. Отвечать за свои проступки никому неохота. Поражаюсь, Валера, твоей доверчивости. Разве можно верить на слово такой…Такой!..
— Проститутке. Согласен, мать, верить на слово таким людям нельзя. Но в данном случае я ей верю. У меня есть для этого все основания.
— ???
— Это она сдала Левандовского!
— Как сдала???
