Максим Теплый - Казнить Шарпея

На Рублевке, на которую он выехал через Подушкинское шоссе, его остановил постовой и, вздохнув, показал на длиннющий хвост автомобильной очереди, возникшей по причине перекрытия движения во всех направлениях. Постовой автогонками, видимо, не интересовался, Каленина не признал, но и документы не потребовал. Просто попросил набраться терпения и двинулся дальше вдоль бесконечной цепочки машин, которые стояли в пробке, не глуша двигатели, отчего дрожащее марево на всю обозримую перспективу имело синевато-серый цвет, а освещенное ярким солнцем небо, казалось, набухало чем-то темным в преддверии неминуемой грозы.

Опытные автомобилисты, часто посещающие правительственную рублевскую трассу, знали, что полностью движение перекрывают только в двух случаях: когда едет сам Президент или глава правительства.

В данном случае Беркас уже был осведомлен, что ждут премьера. Выезжая из Москвы, он позвонил своему приятелю – помощнику главы правительства – и задал невинный вопрос: где ему лучше в течение дня, желательно до обеда, передать премьеру личное письмо Председателя Госдумы? На конверте, который он соорудил, значилось: «Конфиденциально, передать лично в руки, вскрыть немедленно по получении».

Помощник премьера первые пять минут разговора не мог прийти в себя от изумления. Он считал Беркаса мертвым и был крайне удивлен его звонку с того света.

– Старик, – успокаивал его Беркас, – я сейчас не могу по телефону тебе все объяснить, но поверь, это действительно я, я жив и здоров, а чтобы ты не сомневался, помнишь, ты в ресторане рассказывал мне на ухо анекдот про своего шефа, который ты сам же и сочинил?

– Помню! – ошарашенно отозвался помощник премьера, медленно соображая, что, кроме Беркаса, эту историю никто знать не мог! И все же он неожиданно уточнил: – А что мы пили тогда, не припомнишь?

Беркас рассмеялся:

– Граппу мы пили, твою любимую. Я ее, кроме как с тобой, в рот не беру. И помнится, в тот день упирался до последнего, предлагая в качестве альтернативы выпить по стопарику водки. Но ты настоял на этом самогоне, который даже закусить-то толком невозможно: чем ни закуси – все одно во рту остается привкус чачи.

– Ну ты даешь, Каленин! Ладно, потом все расскажешь! Что там за бумага?

– Там, кажется, какое-то приглашение и личное письмо...

Слова Каленина не были обманом: в конверте действительно лежало приглашение на мальчишник по поводу очередного, отнюдь не юбилейного, дня рождения Карасева. Оно оказалось у Каленина в машине. Конечно, Карасев мог поинтересоваться, с чего это вдруг его помощник передает приглашение на банкет в конверте с грифом секретности. На что у Беркаса был заготовлен ответ: мол, нет ничего хорошего, если подобное приглашение с указанием адреса вечеринки будет валяться в приемной премьера и всякий желающий будет иметь возможность его прочесть. Поэтому-де и принял самостоятельное решение передать приглашение премьеру лично в руки... Однако эта правда была неполной: в конверт было вложено еще и личное письмо, но, разумеется, не от Карасева, а от Беркаса Каленина, который рассчитывал привлечь внимание второго лица в стране к тому, что на Президента готовится покушение.

Суть замысла Беркаса состояла еще и в том, чтобы с помощью звонка помощнику премьера выяснить еще одну вещь, а именно – состоится ли традиционная встреча Президента и премьера, которая еженедельно проходила по понедельникам в 12 часов? И если да, то где: в Кремле или в Ново-Огорево? Беркас давно заподозрил, что в город Президент сегодня не поедет. Значит, останется за городом и, значит, место покушения может тоже измениться.

Помощник премьера, не почувствовав подвоха, посоветовал: если бумагу надо передать до обеда, то тогда есть лишь два варианта. Первый – это ловить премьера до 11 часов на рабочем месте. Но поскольку время уже почти 11, то лучше ехать в загородную президентскую резиденцию, дождаться окончания аудиенции и на выезде, возле милицейского поста, передать бумаги премьеру лично в руки.

– А что там такого важного, что нельзя до вечера подождать? – поинтересовался коллега Беркаса.

– Откуда я знаю?! Знаю только: что-то очень секретное и срочное. Ты же видишь, – понизил голос Каленин, – что творится! Может быть, там что-то такое... – Каленин сделал многозначительную паузу, – что касается твоего шефа?

– Ну ладно, – вздохнул помощник премьера, – давай двигай в Ново-Огарево. Там на выезде встретимся.

...Вот что написал Беркас:

«Уважаемый Эдуард Леонидович! Я, помощник Председателя Государственной думы Б. Каленин, располагаю достоверной информацией о готовящемся покушении на жизнь Президента. В заговоре участвуют люди из его ближайшего окружения. Прошу вас немедленно (слово «немедленно» было подчеркнуто двумя жирными линиями) вернуться вместе со мной в резиденцию. Мне нужно всего пять минут. Но эту информацию я должен сообщить Президенту лично (две черты). В любом другом варианте информация будет перехвачена и покушение может быть осуществлено. Могу предположить, что для этого определен именно сегодняшний день.

Моя попытка начать собирать более подробную информацию об участниках заговора закончилась покушением на мою жизнь. Сегодня утром генералу Гирину из ФСБ передана информация о том, что будет предпринята попытка убить Президента во время торжеств, посвященных воссоединению православных церквей. Но поскольку Президент не выезжает сегодня из загородной резиденции, значит, готовится какой-то иной сценарий. Я должен рассказать ему лично то, что мне известно.

...Каленин видел, как вдалеке, метрах в трехстах перед ним, пролетел кортеж премьера. Он отметил, что к двум обычно сопровождавшим его бронированным внедорожникам, висящим на хвосте премьерской машины, сегодня добавилось еще два. Во всех автомобилях сопровождения окна были приоткрыты, что обычно случалось только при повышенных мерах безопасности.

После прохождения премьерского кортежа движение почему-то не открыли. Каленин выглянул в окно и вопросительно посмотрел на слонявшегося вдоль пробки гаишника. Тот непонимающе пожал плечами и вяло пробурчал:

– Видно, еще кого-то ждут.

Минут через двадцать по трассе пролетело еще несколько машин. Каленин не успел разглядеть, были ли на них спецсигналы. Но буквально тут же пробка медленно двинулась и движение по трассе возобновилось. Каленин медленно вывернул налево, на Рублевку, и двинулся в сторону Кальчуги. Поворот на резиденцию Президента Каленин проскочил и остановился на маленькой площадке перед цветочным киоском, метрах в двухстах за поворотом. Сам поворот был ему хорошо виден, и он набрал номер своего приятеля из правительства.

– Жди, прозвоню, – бросил тот и отключился.

Каленин поудобнее устроился в кресле и поправил зеркало заднего вида. Потом снова достал мобильник, нашел в нем текст уже отправленного SMS-сообщения и вновь, уже в пятый раз, скинул его адресату. Сообщение состояло из трех слов: «Стань моей женой!»...

Кадриль на Рублевке

Подъезд к загородной резиденции Президента имел три рубежа охраны. Первый находился прямо на Рублевской трассе. Здесь, как правило, томилась бездельем пара работников ФСО в форме постовых милиционеров. Их задача сводилась к тому, чтобы в нужную минуту остановить движение на трассе и пропустить машину, въезжающую в резиденцию или покидающую ее. Они получали по рации команду и дальше действовали по инструкции: выходили на середину трассы, поднимали жезл и останавливали поток. Затем мимо остановленного автомобильного потока пролетала очередная важная персона. Постовые ждали еще пару минут, когда гость исчезнет в глубине извилистой дороги, которая уходила ко второму рубежу охраны, а уж потом открывали движение.

Второй рубеж охраны был куда более основательным. Огромные раздвижные металлические ворота открывались только после того, как охрана заканчивала проверку документов у всех находившихся в автомобиле, сверяла номера автомобилей, вчитывалась в список посетителей, где значились их фамилии и назначенное время визита. После чего ворота медленно разъезжались и машину пропускали дальше – к третьему рубежу.

Здесь – уже перед обычными решетчатыми воротами – бродила группа автоматчиков, которая визуально убеждалась в том, что визитер именно тот, кого ожидает Президент. Машину еще раз внимательно осматривали, улыбчиво (так положено!) всматривались в лица пассажиров, козыряли главному из них – тому, что сидел на заднем сиденье справа от водителя, и только после этого открывали ворота, объясняя, где следует высадить пассажиров и припарковать автомобиль.

...За кортежем премьера, отставая минут на пятнадцать, шел автомобиль без охраны, в котором находился министр экономики и торговли Франц Зубаров. Он был этническим немцем. Его предки носили звучную немецкую фамилию Штауфенберг и вели свою родословную с петровских времен, когда первые Штауфенберги перебрались в Россию и поступили на военную службу.