Сёйте Мацумото - СРЕДА ОБИТАНИЯ
Вопрос: Разве у вас не изменилось отношение к Идохаре после того, как он перестал обращаться к вам за светом?
Ответ: Никакой обиды против Идохары я не затаил. Я уже стар, и нет у меня намерений начать собственное дело либо прибрать к рукам чужую компанию. Поэтому я никак не мог понять, зачем Идохара втайне от меня стал что-то замышлять вместе с Синами. Если бы он с полной откровенностью открылся мне, я бы по-прежнему всеми силами ему помогал. К сожалению, Идохара захлопнул передо мной дверь.
Вопрос: Как вы считаете, почему он так поступил?
Ответ: Наверно, потому, что между Идохарой и Синами осуществлялись такие тайные сделки, которые они хотели держать в секрете даже от меня.
Вопрос: Всё, что вы говорите, совпадает с содержанием статьи. Напрашивается мысль, что именно вы предоставили Морите все нужные для её написания материалы. Не так ли?
Ответ: Если там изложена правда, её могут знать и многие другие, помимо меня. А то, что моё мнение случайно совпадает с текстом статьи, ещё не должно вам, господин прокурор, давать право подозревать меня.
Вопрос: В статье упоминается, что Идохара в прошлом совершил преступление, а именно — во время войны в сговоре с начальством из Министерства военного снабжения вывез со складов военное имущество и сказочно разбогател на его продаже, причём эти деньги явились основой нынешнего процветания Идохары. Когда Идохара был пойман с поличным, именно вы его допрашивали?
Ответ: Не я. Непосредственно его допрашивал один из моих подчинённых.
Вопрос: Назовите его имя.
Ответ: Сейчас я уже не помню.
Вопрос: Не пытались ли вы, зная прошлое Идохары, оказывать постоянное давление на его психику?
Ответ: Господин прокурор, мне неизвестно, что совершил Идохара. Допрос вёл мой подчинённый, и я только знаю то, что он мне докладывал. Как я уже говорил, следствие было остановлено в связи с окончанием войны ещё на той стадии, когда вина Идохары не была доказана, и нельзя было с полным основанием утверждать, что Идохара совершил преступление. Могли я при таких обстоятельствах оказывать психологическое давление на Идохару?
Вопрос: Но разве не этот факт преступления содействовал тому, что между вами и Идохарой сложились хорошие отношения? Разве не боязнь разоблачения заставила Идохару принять вас на службу в Компанию?
Ответ: Я так не думаю. Разве теперь Идохара становился перед тем, чтобы подать на меня в суд за Клевету? Если бы Идохара испытывал передо мной страх, он не поступил бы так.
Вопрос: По-видимому, вы были уверены в том, что Идохара не подаст на вас в суд за клевету.
Ответ: …
Вопрос: И в этом был ваш просчёт. Вы надеялись, что Идохара испугается разоблачения, которое одним ударом подорвёт его репутацию, и не только не подаст на вас в суд, а будет и в дальнейшем во всём вам потакать.
* * *«Да, прокурор прав, — думал про себя Нэмото, — я не рассчитывал, что Идохара подаст в суд — в крайнем случае отругает и постарается помириться».
Узнав, что Идохара всё же возбудил против него дело, Нэмото понял: он избрал неправильную тактику и в результате оказался в окружении вражеских войск.
Не думал он, что репортёр Морита, содержанка Идохары Минако и Тэцуо, любовник Таэко, так быстро расколются и так легко начнут поливать его грязью. А ведь он, казалось, достаточно внушил им, что никаких вещественных доказательств нет и они спокойно могут всё отрицать. Просчитался!
Твёрдо держались только бывшие подчинённые Нэмото. Ни Хорикава, ни Охаси, который взял на себя печатание статьи, ни другие «единомышленники» не проговорились. Если бы он мог опереться только на них, всё было бы в порядке. К сожалению, им одним такая операция была не под силу. И вот попытка сломить Идохару окончилась провалом, а он, Нэмото, уже скоро месяц находится в предварительном заключении.
Отвечая на вопросы прокурора, Нэмото продолжал думать о том, почему Идохара ведёт себя так решительно и всё же подал на него в суд. Разве разоблачение его преступлений в прошлом и разлад в семье не должны были лишить его общественного доверия и тем самым помешать его предпринимательской деятельности?
— Вы совершили оплошность, — услышал он голос прокурора, который как бы прочитал его мысли. — Вы подходили к нынешнему Идохаре с меркой пятилетней давности. А он давно уже превзошёл эту вашу мерку и вырос в крупнейшего предпринимателя. Родители всегда считают своего сына ребёнком, даже когда он превратился во взрослого мужчину. Так происходит потому, что они всё время находятся рядом. Вы тоже слишком долго были рядом с Идохарой, и в вашем сознании вы оценивали его таким, каким он был пять, десять лет назад. В этом основная причина вашего просчёта.
А нынешнего Идохару теперь уже не свалить разоблачением его прошлых преступлений. Сколько бы вы ни кричали о них, он даже не пошатнётся. Не скажется это ни на финансовом доверии, ни на деятельности его предприятий. Напротив, теперь всё это лишь будет ему подыгрывать, создавать вокруг Идохары ореол загадочности.
— …
— В статье упоминается о покупке Идохарой государственных лесных угодий в префектуре Нагано. Но даже такой опытный человек, как вы, видимо, не догадался, какие цели преследовались этой сделкой. Идохара вступил в сговор с одним очень влиятельным боссом из правящей партии. В результате этот государственный лес оценён в десятки раз выше его нынешней стоимости, затем по предварительной договорённости с одним из банков западной Японии этот лес был заложен, исходя из дутой оценки, и под этот залог Идохара и остальные заинтересованные лица получили из банка колоссальную сумму. А все-то думали, что Идохара всего лишь приобрёл государственный лес по сравнительно дешёвой цене с тем, чтобы перепродать его чуть подороже. Если так думали и вы, значит, вы опять подходили к Идохаре с вашими привычными мерками.
Вот оно что, ахнул про себя Нэмото. Да, до того он не догадался. Теперь понятно, с какой целью на горячих источниках Асама встретились Синами, Идохара и президент крупнейшего банка западной Японии.
— Господин прокурор! — воскликнул Нэмото. — Если всё это вам известно, почему вы их не разоблачаете?
— Ещё не настал походящий момент. Они лишь приступили к реализации своего плана. Надо посмотреть, как они будут действовать дальше… Но мне кажется, что поймать их не удастся.
— Почему?
— Они действуют очень хитро и умело и ни в коем случае не позволят себя разоблачить. Их можно будет поймать лишь в том случае, если этот влиятельный партийный босс начнёт жить чересчур широко, не по средствам. Но и тогда разоблачение придёт не со стороны оппозиционных партий, а благодаря секретной информации, которая поступит от враждующей фракции той же правящей партии. Во всех этих фракциях состоят депутаты, жаждущие денег и министерских постов. Каждая фракция правящей партии группируется вокруг босса, который может обеспечить то и другое. Но и внутри самих фракций отношения между депутатами строятся на интересах выгоды, ради которой они готовы перегрызть друг другу глотки и засадить своего вчерашнего товарища в тюрьму. Подобных доносов у нас полно, но чрезвычайно редко дело доходит до суда.
— Господин прокурор! У вас ведь есть чувство справедливости? Наверно, под влиянием именно этого чувства вы выбрали высокую профессию прокурора. Так почему же вам не набраться смелости и разоблачать таких людей?
— Чувство справедливости у меня есть, как оно имеется у каждого прокурора в отдельности. Но отдельная личность и организация не одно и то же.
— Что это значит?
— Каждый прокурор — это ещё не прокуратура.
— Но…
— Прокуратура — это и генеральный прокурор, и главные прокуроры в различных судах вплоть до районных. Все они вместе проявляют общую волю прокуратуры по отношению к судебным делам. Таков общий принцип прокуратуры. Когда рассматриваются дела о коррупции политических деятелей, к разбирательству подключаются ещё начальники специальных следственных отделов районных прокуратур. Всю эту систему можно представить в виде человеческого тела, у которого конечности, то есть прокуроры низших инстанций, не могут действовать так, как они хотят.
— Значит, принцип деятельности прокуратуры не предусматривает наличия чувства справедливости?
— Прокуратура в целом — это организация, и даже если у того или иного прокурора чувство справедливости есть, в самой организации оно трансформируется в нечто совсем иное. А индивидуальные особенности характера каждого прокурора поглощаются и нивелируются характером прокуратуры в целом.
