Зима Скорпиона - Каплан Эндрю
По дороге в Киев он опять остановился у трейлера-ресторана в Сукачах. За стойкой стояла все та же женщина, Олена. Он взял порцию борща и сало на черном хлебе. Олене он сказал, что ему нужно принять душ и переменить одежду.
— Слишком большая радиоактивнисть? — спросила она. — Что вы делали в зоне?
— Я ученый, мы любим пачкаться.
— Здесь нет ни гостиницы, ни бани, — сказала она, а посмотрев на него, добавила: — Вы почти одного размера с моим покойным мужем. Пойдем.
Она привела его в дом, стоящий позади трейлера. Пока он принимал душ, естественно, ледяной, она приготовила одежды. Это были одежды рабочего человека. Он надел их и прошел с ней в трейлер, чтобы расплатиться. Олена оттолкнула деньги и налила себе и ему по стакану горилки.
— Сидит не так уж плохо, — сказала она, окинув Скорпиона взглядом. — Может, эта одежда принесет вам больше удачи, чем моему Григорию, царствие ему небесное.
— Ему не везло? — спросил Скорпион.
— Их семью преследовали несчастья. Началось с его деда в голодомор. Он отдал своего сына, отца Григория, русской женщине, партийному работнику. Это спасло его. Они голодали. Это было, когда большевики специально заморили голодом миллионы людей. Если комсомольские бригады находили у вас хоть одно зерно пшеницы, вас расстреливали. Были много и случаев людоедства. Кто говорит, что умерло четыре миллиона человек, кто, что семь, а кто, что и десять, — она покачала головой. — Никто не знает. Большевики говорили, что это было частью сталинского плана борьбы с кулаками, но, — она подвинулась ближе к Скорпиону, — многие думают, что хотели уничтожить украинцев. Из всей их семьи выжил только отец Григория, но и его жизнь не была счастливой.
— Новые несчастья?
— Можно и так сказать. Во время войны отец Григория был партизаном, но немцы его схватили. Они отправили его в Сырец, концлагерь в Бабьем Яру, где убивали евреев. Когда он вышел оттуда, он весил тридцать шесть кило. Но он не пробыл на свободе и года, как его арестовали и расстреляли. КГБ!
— За что?
— Кто знает? — она пожала плечами. — В те времена им оснований не требовалось. А потом настал черед моего мужа, Григория. Он всю жизнь старался избегать проблем, но это не помогло. Его убили во время мятежа против Кучмы. Он не был ни на чьей стороне. Его просто перепутали с кем-то другим. Как я сказала, им не везло.
И она осушила свой стакан.
— Вы выглядите усталым, — заметила Олена.
Скорпион кивнул. Горилка начинала действовать на него, и, прежде чем это осознать, он уже снова был в доме, позади трейлера, где тут же заснул, свалившись на кровать в одежде покойного мужа Олены.
Утром он приехал в Киев, где купил в «Метрограде» новый комплект одежды, пальто и меховую шапку. Он подумал было позвонить Ирине, но сначала нужно было обработать видеозапись разговора с Шелаевым. Времени почти не оставалось — в полночь истекал срок российского ультиматума.
В интернет-кафе на Чоколовском бульваре он переписал темную видеозапись с видеокамеры в свой ноутбук. Затем с помощью программы видеоредактирования Wax увеличил ее яркость, так что лицо Шелаева стало хорошо видно. После этого он переписал запись со своего ноутбука в компьютер интернет-кафе и загрузил ее в YouTube от имени вымышленного нового пользователя, введя в качестве ключевых слов «Украина» и «Черкесов». Это была его страховка на случай, если с ним что-нибудь случится или что-то из запланированного им не сработает. Кроме того, он записал видео на DVD и стер все следы своей работы в интернет-кафе. Когда все это было выполнено, он сделал звонок, который должен был все решить.
* * *Лимузин «мерседес» стоял на тротуаре перед магазином Benetton на Крещатике. Двое рабочих оклеивали окна магазина крест-накрест лентой. Мимо них спешили толпы людей. За те двадцать четыре часа, что Скорпиона не было в Киеве, город приобрел военный вид. На важных перекрестках и на дорогах, ведущих в Киев и из него, появились военные блокпосты, а в городе выли сирены воздушной тревоги — шли учения.
В парках расположились лагеря украинской армии, превратив снег в замерзшее черное месиво. У правительственных зданий, часть которых была окружена валами из мешков с песком, встали пусковые установки зенитных ракет. Повсюду были солдаты, ощущалась атмосфера страха. Люди уезжали из города или запасались продуктами и другими предметами первой необходимости, словно ожидая бомбежки с минуты на минуту. «Сюрреалистическая картина, похожая на фильм о Второй мировой войне», — подумал Скорпион.
Перед лимузином стоял бритоголовый человек, пальто которого оттопыривалось. Скорпион узнал его — они виделись в Вильфранше и на яхте Ахнецова. Когда он увидел Скорпиона, в его глазах мелькнула искра узнавания. Он открыл Скорпиону дверь машины, а затем сел на переднее сиденье. Ахнецов сидел на заднем сиденье один, а впереди сидел еще один бритоголовый мужчина. Как только Скорпион уселся, Ахнецов дал водителю знак ехать. Лимузин съехал с тротуара и влился в поток машин, едущих по Крещатику, среди которых было много военных и милицейских. Водитель сигналил, чтобы ему дали дорогу.
— Куда мы едем?
— У Верховной рады есть вертолетная площадка. Дорога к аэропорту стоит в сплошной пробке. Все стремятся бежать из города, — проворчал Ахнецов. — У меня в Борисполе стоит самолет «Гольфстрим». Из-за вас я вынужден лететь в Москву, посмотреть, что можно еще спасти.
Скорпион ничего не ответил.
— Я не вижу смысла в этой нашей встрече. Вы не справились, — продолжил Ахнецов.
— Меня подставили, — сказал Скорпион.
— У тех, кто не справился, всегда находятся оправдания. Наше с вами дело закончено, — сказал Ахнецов, сделав отсекающий жест рукой.
— Мы можем остановить это, — настаивал Скорпион.
— Не говорите глупостей, — сказал Ахнецов, взглянув на Скорпиона так, что бритоголовый вынул пистолет.
— Я могу остановить это, черт возьми!
Ахнецов посмотрел на него с интересом.
— Как?
— С помощью вот этого, — сказал Скорпион и похлопал себя по карману, где у него лежала флешка с видеозаписью разговора с Шелаевым.
— Слишком поздно. Срок российского ультиматума истекает в полночь. Посмотрите на них, — Ахнецов указал рукой на людей на Крещатике, спешащих из магазина в магазин. У многих были пластиковые мешки. — Они знают, чего ждать.
— У меня есть доказательство, — сказал Скорпион.
— Какое доказательство? У вас есть что-то на Ли Цяна?
— Ли Цян был ложным следом.
— Однако вы натворили дел. Я слышал, что кто-то нашел его телохранителя с тремя пулями в голове.
— Киев — опасный город.
— Когда вы в нем. Зачем вы хотели меня видеть?
— Я знаю, кто убил Черкесова, и могу доказать это.
— Я не уверен, что это еще имеет значение. События развиваются слишком быстро, — сказал Ахнецов.
— У русских нет мотива для войны. Фиговый лист сорван.
— Может, это их не трогает.
— Они не однородны. Все это дело рук чисто СВР. С кем вы собираетесь говорить в Москве?
— Поверьте мне, это очень влиятельные люди. Так что?
— Не сомневайтесь, есть люди, не связанные с СВР, в частности в ФСБ и в окружении президента, которые будут рады поводу выпутаться из этой истории, если им это что-то даст.
— И что им сказать?
— Черкесова убил человек по имени Дмитрий Шелаев, глава службы безопасности Горобца.
Ахнецов внимательно посмотрел на Скорпиона.
— Того, что стоит за спиной Давыденко?
— Того, кто указывает Давыденко, что ему делать. Горобец правит всем. «Черные повязки» — это его частная армия.
— Это может быть уже слишком поздно, — сказал Ахнецов задумчиво. — Почему вы думаете, что сможете остановить русских?
— Потому что я намерен выложить это на телевидение, — сказал Скорпион. — На яхте вы говорили мне, что у вас есть своя телевизионная станция.
— Да, «Интер», самая большая на Украине.
