Росс Томас - Четвертый Дюранго

— В тот день, когда меня выпускали из Ломпока, кто-то назначил цену за мою голову.

— Я слышал. Двадцать тысяч долларов.

— Так что я прикинул, что Дюранго — далеко не самое плохое место, где можно укрыться или залечь на дно, или как бы еще вы это назвали.

— Кто вам посоветовал это место?

— Слоан.

— А что он здесь делал, когда его убили?

— Мне так и не представилась возможность спросить у него.

— Будь я на вашем месте или месте мистера Винса, постарался бы как можно скорее унести ноги из Дюранго.

— Мы с Келли уезжаем вечером четвертого.

— Почему не раньше?

— Мы не хотим пропустить парад, — сказал Винс.

Глава тридцать восьмая

Маленький кабинет Мерримена Дорра в «Кузине Мэри» был двумя дверями дальше по коридору от помещения, в котором по уик-эндам резались игроки в покер. Кабинет был размером примерно с небольшую гостиную, точнее, размеров ее ковра и содержал большой сейф фирмы «Чабб», три металлических шкафа и два кресла с гнутыми спинками.

Здесь стоял и стол — парта, которую Дорр притащил из старого школьного здания — с откидывавшейся наверх деревянной крышкой, круглым отверстием для чернильницы и сидением, которое можно было отодвигать, чтобы освободить место для колен.

И теперь Дорр сидел за ней и слушал Б.Д. Хаскинс, которая, скрестив ноги и одернув на колени темно-синюю юбку, сидела в одном из кресел.

— Для меня это звучит странно, Б.Д., — сказал Дорр, перестав отрицательно покачивать головой. — Вы меня загоняете в угол.

— Пять тысяч, Мерримен, за использование двух комнат и вашего сейфа в течение часа.

— Если вам нужны две комнаты и сейф, это означает, что в деле будут принимать участие два человека или две группы людей. Одна из них доставит товар, а другая — деньги, и никто из них не будет доверять друг другу. И если одна из них не выложит товар или деньги, то, вполне возможно, начнется шум и гам. А в таком случае пяти тысяч и в малой степени не хватит, чтобы компенсировать урон, который я претерплю от Чарли Коутса или, может быть, от Бюро по борьбе с наркотиками.

— Мне нет необходимости напоминать вам, что речь идет не о наркотиках.

— Тем не менее, вам потребуются на час две комнаты и сейф, то есть, иными словами, из рук в руки перейдут большие суммы, ибо в противном случае вы вполне могли бы пообщаться где-то под деревом в Хэндшоу-парке.

— Десять тысяч. Последнее слово.

— Деньги вперед.

Помедлив, она неохотно кивнула.

Дорр, улыбаясь, поднялся из-за стола.

— А теперь, как насчет ленча, Б.Д.? Ломтик ветчины от настоящего вирджинского окорока, молодая картошечка, свежая фасоль, салат из цикория и на десерт домашнее мороженое?

— Если за счет этих десяти тысяч, более чем приемлемо.

Ленч снова был сервирован за тем же круглым столом в большой комнате без окон. Когда все, кроме Келли Винса, который вообще не хотел есть, покончили с мороженым, Парвис Мансур, закурив сигарету, выпустил к потолку клуб дыма, изобразил самую любезную из своих улыбок и спросил:

— Можем ли мы начать, Б.Д.?

Мэр посмотрела на Винса.

— Мерримен хочет авансом десять тысяч. — Она помолчала. — И сегодня.

— Что мы получаем взамен? — спросил Винс.

— Сейф и две комнаты — эту и ту, где играют в покер. И поскольку вы платите, у вас есть право выбора.

— Первым делом я хотел бы осмотреть комнату для покера.

— Мерримен предоставит вам эту возможность, когда получит свои десять тысяч.

— Я знаю, как она выглядит, — сказал Сид Форк. — В ней обыкновенный карточный стол, пара диванов, небольшой бар, холодильник, жаровня для тостеров, большая кофеварка, ванная — и нет окон.

— Как насчет дверей?

— Двери стальные.

Винс бросил взгляд на Эдера.

— Что ты думаешь?

— Дверь мне нравится.

— Как и мне, — согласился Винс, поворачиваясь к Хаскинс. — Где Мерримен?

— У себя.

Винс отодвинул кресло от стола и встал.

— Пойду рассчитаюсь с ним.

Когда Винс постучал и услышал приглашение войти, он оказался в небольшом кабинете Мерримена Дорра и с интересом огляделся.

— Прекрасный сейф, — отметил он. — И ваш столик мне нравится.

— Открыть вам сейф?

— Думаю, что да, — сказал Винс, подходя к Дорру и извлекая толстый белый конверт из нагрудного кармана пиджака, который бросил на стол. Дорр подхватил его, отогнул клапан и заглянул внутрь.

— Думаю, имеет смысл пересчитать.

Кивнув, Винс повернулся, подошел к одному из гнутых кресел и, усевшись, стал наблюдать за Дорром, пересчитывавшем 10 000 долларов.

— Все в порядке, — закончив это занятие, сказал Дорр.

— Вот что скажите мне, — попросил Винс. — Каков у вас план действий на случай непредвиденных обстоятельств?

— На случай чего?

— Если, скажем, шериф накроет ваших игроков.

Дорр пожал плечами.

— Через заднюю дверь.

— И прямо в лапы заместителя шерифа? Я не это имел в виду. Я имел в виду подлинный план действий.

— Что ж, сэр, если бы я сидел за игрой — хотя я никогда этого не делаю — и услышал бы, как шериф Коутс и его ребята пытаются вломиться в эту дверь, что потребовало бы у них не меньше четырех, а то и пяти минут, я бы аккуратно собрал свои деньги и двинулся в ванную, в которой нет ванны как таковой, а лишь душ.

Встав, Дорр подошел к сейфу и, повернувшись к Винсу спиной, чтобы скрыть комбинацию номеров, стал вращать диск.

— И что дальше? — спросил Винс, когда Дорр, с трудом оттянув тугую дверцу сейфа, положил туда конверт.

Дорр оставил дверцу сейфа приоткрытой.

— Вряд ли имеет смысл закрывать ее и потом снова открывать — меньше, чем за тысячу, не так ли?

— Оставьте ее открытой. Я положу тысячу на ваш столик, а вы расскажите мне, как воспользоваться душевой. Если меня это устроит, вы положите себе в сейф тысячу. Если нет — только пятьсот.

— Годится.

Винс вынул из бумажника десять стодолларовых купюр, положил их на парту, вернулся к креслу, сел и кивнул Дорру.

— Готов выслушать.

— Когда я во всей одежде оказываюсь в душевой, — начал Дорр, — я поворачиваю вправо ручку холодной воды и сильно тяну ее. Откидывается металлическая панель, ведущая на площадку старой деревянной лестницы, которая ведет в школьный подвал. На площадке есть фонарик. Я включаю его, плотно опускаю панель на место, спускаюсь по лестнице, сажусь и жду.

— Чего?

— Пока не удалится шериф.

— И выхода из подвала нет?

— Это всего лишь дыра, в которой можно спрятаться, мистер Винс. Выйти наружу можно только тем путем, которым вы вошли.

— Было бы куда лучше, если бы имелся другой выход.

— Но его нет.

— Берите вашу тысячу.

После того, как Винс, вернувшись к круглому столу, сообщил, что́ он выяснил в результате осмотра двух комнат и сейфа, ход дискуссии взял в свои руки Парвис Мансур.

— Самая простая уловка обычно бывает самой лучшей, — сказал он. — Таковой, с помощью которой я в следующий понедельник, четвертого июля, как бы заманю сюда мистера Эдера и мистера Винса, будет игра в покер.

— Во всяком случае, так вы сообщите тем, кто хочет выложить миллион долларов за нас обоих, — уточнил Эдер.

— Верно.

— Во сколько начинается игра?

— В три дня.

— И что вы ему скажете — тому типу, что звонит вам?

— Вы имеете в виду процедуру обмена?

— Да.

— Ну первым делом я обговорю вопрос денег.

— Хорошо, — сказал Сид Форк.

— Также я подчеркну — и достаточно недвусмысленно, должен добавить — что ничего не произойдет, пока деньги не будут переданы, сосчитаны и положены в надежное место.

— Что с сейфом? — Форк спросил Винса.

— Дорр согласен оставить его открытым, чтобы Парвис запер в нем деньги.

— Значит, когда все будет покончено, Мерримен откроет его и вручит нам миллион?

Винс кивнул.

— Сдается мне, если с нами что-нибудь случится, старина Мерримен просто скажет: «Какие деньги?» — разве не так? — предположил Форк.

— До чего интересная мысль, шеф, — усмехнулся Эдер.

— Думаю, пока все это будет раскручиваться, — предложил Форк, — мы с Меррименом перекинемся в несколько партий в джинрами у меня дома — просто, чтобы убить время.

— Очень умно, — согласился Мансур.

— Давайте дальше, — предложил Эдер. — Мистер Мансур пересчитывает деньги и закрывает их в сейфе. И что потом?

— Потом я поворачиваюсь к лицу или к лицам, которые передали мне деньги, и вручаю им ключ от комнаты для игры в покер, где вроде бы ждете вы с мистером Винсом, проводя время за игрой.

— Вы собираетесь запереть нас в ней? — спросил Винс.

— Боюсь, что так — ради пущей правдоподобности.

В течение нескольких секунд никто не проронил ни слова, пока Б.Д. Хаскинс не спросила тихим голосом: