Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 1
– Вы – верующий человек, тайный советник? – внезапно спросил Государь
Для Путилова вопрос был неожиданным…
– Ваше Величество, я регулярно посещаю церковь и …
– Я спросил не об этом. Увы, церковь может посещать любой человек, в том числе и тот в чьей душе нет ни капли веры. А в вашей душе есть вера в Господа, Владимир Владимирович, ответьте, будьте любезны…
– Полагаю да… – осторожно ответил Путилов
Государь пододвинул к себе лежащий на столешнице тяжелый том Псалтыря, раскрыл на месте, отмеченном закладкой, начал читать…
Поутру Давид написал письмо к Иоаву и послал его с Уриею. В письме он написал так: поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер. Посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди. И вышли люди из города и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа, из слуг Давидовых; был убит также и Урия Хеттеянин. И услышала жена Урии, что умер Урия, муж ее, и плакала по муже своем. Когда кончилось время плача, Давид послал, и взял ее в дом свой, и она сделалась его женою и родила ему сына. И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа…
– Ваше величество… – Путилов не знал что сказать
Государь Александр пожал плечами , что означало высшую степень разочарования в человеке…
– Когда-то давно мой отец сказал мне: Государь в ответе за каждого своего подданного перед совестью и Богом. Долгие годы я несу этот крест. Но кто ответит за мои грехи, скажите, Владимир Владимирович?
Путилов покачал головой
– Ваше Величество, господин Воронцов - офицер Морского генерального штаба. То, что он делает сейчас – это его долг перед Россией. Иногда кто-то должен жертвовать собой, без этого никак. Поэтому…
– Поэтому он заслуживает хотя бы того, чтобы знать правду! – резко сказал государь – не надо таких громких слов про Россию, особенно сейчас. Именно сейчас они циничны и неуместны. Словами не сокрыть наши грехи.
Наступило молчание, тяжелое, словно грозовая туча…
– Ваше величество, прикажете приостановить операцию по внедрению? Мы пока можем и отозвать Странника и остановить внедрение Харона.
– Нет… – сказал Государь – черт возьми, нет. Продолжайте. Пути назад уже нет. И сделайте все возможное, чтобы Воронцов и этот…
– Харон – подсказал Путилов
– Харон … смогли уцелеть. Нет такого приказа – уйти и не вернуться. Пока я жив – такого приказа не будет.
– Так точно. – Путилов знал, что когда Император в таком настроении, отвечать следует именно так, четко по-уставному…
– Будь оно все проклято… – проговорил Государь в пустоту, когда за Путиловым закрылась дверь – будь оно все проклято…
* вади – русло реки, пересыхающей в жаркую пору (арабск.)
** день Ангела – так раньше называли день рождения
Картинки из прошлого
Весна 2002 года
Вашингтон, округ Колумбия
Международный аэропорт Даллес
Была какая то ирония в том, что аэропорт в столице Североамериканских соединенных штатов был назван в честь самого успешного директора СРС в Истории. Аллен Даллес Уэлш, директор СРС САСШ, сумевший продержаться на своем посту девять с лишним лет – больше чем кто-либо из его последователей. Конечно, это не сорок восемь лет бессменного правления на посту директора ФБР Джона Эдгара Гувера, самого несменяемого чиновника в истории этой страны, победителя коммунизма и троцкизма – но все же. Аллен Даллес заложил в СРС основы настоящей разведки осуществляемой со знанием дела и на систематической основе (чем и вызвал неудовольствие Гувера, почуявшего опасного конкурента). Все последующие директора (за исключением одного-двух) ничего не добавляли к созданной директором Алленом разведмашине, они только ухудшали и ломали ее. Даллес возможно как никто другой понимал роль и значение трансатлантического сотрудничества и совместной оборонной политики в борьбе против континентальной угрозы – поэтому старик уважал его, уважал, как он уважал в той жизни немногих. И живых среди уважаемых им людей – не было. Мельчал народ, мельчали политики, мельчали и разведчики.
Конечно, могло быть так, что аэропорт был назван в честь брата Аллена Даллеса – Джона Форстера Даллеса, служившего стране на посту Госсекретаря САСШ. Но это было не особо и важно – достойный род, достойные люди.
Старик прилетел в Вашингтон прямым рейсом из Мадрида, рейсом британской авиакомпании Бритиш Эйруэйс. Эту авиакомпанию он выбрал не по причине патриотизма, а по другой, гораздо более прозаической причине – проще было списать командировочные. Самолетом был Боинг – 747 и большей частью в нем летели отпускники-американцы, выбравшиеся на две недели в старушку – Европу, и теперь возвращающиеся домой. Именно поэтому большая часть самолета были переделана под туристический класс – нечто среднее между первым и экономическим. Американцы вообще очень непосредственный и простой народ – поэтому в течение всего долгого ночного перелета через Атлантику кто-то шумел, дети ходили по проходу в туалет, а у старика разболелась голова, и пропало настроение. Да… это тебе не "Веселый Роджер" – рейс "Лондон-Вашингтон", который пустили после того как отменили полеты Конкордов из-за топливной неэкономичности, и в котором не протолкнуться было от чиновников…
Международный аэропорт Даллеса был построен по новой моде – не как аэропорт, а как причудливое скульптурно-архитектурное сооружение, крыша которого представляла собой нечто вроде застывшей волны. От основного терминала шли ответвления, "потоки" – что-то вроде длинных застекленных коридоров, расположенных как раз на высоте посадочных люков самолетов. Все обходилось без трапов – самолеты просто подъезжали к этим потокам, выдвигалась гармошка и пассажиры переходили из самолета прямо в здание аэропорта. Очень удобно, если не считать того длинного пути который приходится проделывать с сумками.
Бритиш Эйруейс обслуживалась в относительно новом "коридоре Е" вместе с самолетами канадских, мексиканских и римских авиакомпаний. Этот же терминал был ближе всего к линии легкого метро – но старик проигнорировал его. Для задуманного ему нужна была машина.
Честно пройдя вместе с гомонящими американцами по всему коридору, он вышел к таможенным постам. После террористических актов 9/10 в Североамериканских соединенных штатах наблюдалась настоящая истерия относительно обеспечения безопасности полетов. Везде –по залам, у таможенных постов шлялись "воздушные маршалы", выделить которых в общей толпе было не так уж и сложно: старик насчитал пятерых и бросил. В конце концов, у него не было оружия, он не вез ничего запрещенного, да и опасности не представлял хотя бы потому что вышел из самолета, а не стремился попасть на его борт. Хотя насчет опасности… опасность бывает разная, и в каком-то смысле старик и те бумаги, которые он привез в потертом кожаном нессерере, были смертельно опасны и для этой стране и для всего мира. Однако, служба безопасности аэропорта и служба воздушных маршалов САСШ интересовалась вполне конкретной опасностью – психами с троцкистскими идеями в голове и ножом для резки картона* среди носильного багажа. Против той опасности, которую представляли собой идеи, записи и документы старика, они не боролись, да и никто здесь не боролся. Демократия. Свобода мысли и слова.
Выйдя в главный терминал, формой напоминающий лошадиную подкову, старик огляделся – у таможенных постов уже выстроились очереди – с детьми, с сумками – североамериканцы всегда очень основательно подходят к вопросам отдыха. Вздохнув, старик пристроился в хвост той очереди, которая показалась ему короче.
Очередь шла медленно – после тех же "событий" проверяли все как нельзя тщательно североамериканцы ничего не делают обычно, либо спустя рукава либо – со всем усердием. А тут еще поло сумок, и вещи, накупленные североамериканцами в Европе, часть из которых подлежала обложению пошлиной. Надо составлять декларации, а это мало кто умеет без посторонней помощи. В общем – когда очередь дошла до старика, он уже вспотел и устал.
Хорошенькая, молодая негритянка в форме Таможенной службы САСШ вопросительно взглянула на старика.
– Это весь ваш багаж, сэр?
– Да.
Меньше чем по одной большой сумке ни у кого на этом рейсе не было
– Прошу вас открыть…
Вместо ответа старик молча положил перед ней британский дипломатический паспорт в темно-зеленой обложке.
Негритянка стушевалась, вызвала старшего смены и что-то затараторила ему. Хоть английский и американский языки считают почти синонимами – на самом деле это не так. Из того что сказала эта негритянка-таможенница, старик понял чуть больше половины. Видимо, имел значение и ее акцент, сильный и необычный, старик так и не смог определить, откуда она родом.
