Брайан Гарфилд - Миссия выполнима
«После той ночи „Мария Линда“ так и не вернулась в Паламос, – с грустью сказал Мендес. – Верно, она отправилась в долгое путешествие, и никто не знает, где она сейчас».
Лайм повернулся на своем ящике и уставился на Чэда Хилла. Через секунду до того дошло; он кивнул и выскочил из гаража, чтобы немедленно запустить машину широкомасштабных поисков «Марии Линды».
Лайм продолжал говорить с Мендесом, с помощью своих осторожных и продуманных вопросов выбивая из него все новые подробности. Но ничего существенного больше не появлялось, одни только мелкие детали. Он потратил на Мендеса еще час и отпустил его с выражением признательности и благодарности, узнав напоследок еще один полезный факт – адрес жены Лопеса, за которой он тут же отправил своего курьера.
Она появилась в четверть одиннадцатого – Мария Лопес, усталая женщина со склонностью к полноте и остатками былой красоты в глубоких черных глазах и длинных пальцах. С ней Лайм был намеренно прямолинеен: откровенно сказал, что ее муж попал в серьезную историю, предложил ей денег – десять тысяч песет – и задал один вопрос: что она знает об арабах, которых ее муж подобрал на своей лодке в понедельник ночью?
Он протянул ей десять тысяч; еще двадцать тысяч были у него в руке. Женщина говорила, не отрывая глаз от денег. Лайм холодно слушал переводчика. Они подошли к Лопесу в воскресенье после церковной службы – трое мужчин-арабов и одна арабская женщина, закутанная в чадру. Сказали, что они из Марокко. Объяснили, что их брат умер в Барселоне, но они не могут получить официальное разрешение вывезти тело за границу. Они уверяли, что для бедуинов очень важно, чтобы их сородичей хоронили на родной земле; признавали, что их предложение могут счесть за контрабанду, что оно противозаконно, но умоляли Лопеса им помочь и предлагали много денег. Да, Лопес понимал, что это значит – быть похороненным в священной земле предков. Миссис Лопес не знала точно, сколько они заплатили денег, но речь шла примерно о пятидесяти тысячах песет, не считая топлива и других расходов.
Видела ли она арабов с близкого расстояния? Нет, она не видела их вообще; ей обо всем рассказал Лопес, который описал их как арабов, – троих мужчин и одну женщину. Она умоляюще протянула к Лайму руки: сейчас зима, а жизнь рыбака так тяжела. Они ничего не знали о похищении.
Чэд Хилл задержал Лайма в дверях.
– Господи Боже мой, – сказал он жалобно.
– Что такое?
– Она была у них уже двадцать четыре часа.
– Кто?
– Лодка. «Мария Линда».
Пятьдесят минут на вертолете понадобилось на то, чтобы долететь от Паламоса до побережья, где испанский береговой охранник еще в среду утром обнаружил «Марию Линду», выброшенную на мелководье с подветренной стороны волнолома. Она застряла на нем под большим углом на туго натянутой якорной цепи. Все выглядело так, как будто она искала в бухте укрытия от шторма и ее разбило о мол. Но накануне ночью шторма не было, и потом погода оставалась ветреной, но не опасной.
Когда вертолет Лайма приземлился, его уже ждал капитан Гуардиа со всей информацией, которую на этот час удалось собрать испанской полиции. Обычно на это требовалось гораздо больше времени; но тогда никто не стоял за спиной гуардианос, приставив паяльную лампу к заднице.
Тело перевезли в полицейский морг в Барселоне. Лопес был найден мертвым, он лежал на берегу неподалеку от разбитой лодки, скрытый дюнами от большой прибрежной автострады, которая проходила совсем рядом с этим местом. Все произошло в северной части мыса Креус, в семи километрах от французской границы.
Лопес был заколот несколькими разными ножами. Оружие найти не удалось. Расследование убийства началось сразу после того, как обнаружили труп, но, поскольку никто не связал его с похищением Фэрли, Лайму ничего не сообщили.
Внутри лодки на полированной поверхности дерева нашли несколько отпечатков пальцев; их фотографии лежали в переданной Лайму папке с документами. Отпечатки пальцев первоначально отправили в Мадрид, а после звонка Хилла их копии отослали в Интерпол и Вашингтон. Предполагалось, что большинство отпечатков принадлежит Лопесу, но следовало проверить все; с трупа также сняли отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, что нашли на лодке.
Капитан из Гуардиа был типичный коп с профессионально поставленным голосом. Этот голос монотонно гудел, сливаясь с шелестом свежего ветерка, который ерошил поверхность моря и бросал в лицо сухим песком. Между автострадой и берегом обнаружили следы шин – судя по их расположению, машина свернула с дороги и въехала на небольшой скалистый выступ, нависавший над берегом. Здесь она остановилась носом к морю, возможно, для того, чтобы подать сигнал фарами. Высокий прилив смыл почти все следы, и отпечатки ног были найдены только выше линии прибоя, рядом с телом и следами шин. Когда машина уезжала, она стала гораздо тяжелее, чем была вначале, – это было видно по углублениям от колес. В обратную сторону следы от шин тянулись к югу и исчезали на автостраде в том же направлении. К сожалению, песок был слишком мягким, чтобы различить узор покрышек. Расстояние между следами указывало на стандартную колесную базу для легковых автомобилей среднего класса или для небольших фургонов.
Что касалось причины затопления лодки, то ее установили по ржавчине в баке с моторным маслом – масло протекло, и мотор заело.
Единственным ценным ключом, который Лайм видел во всем этом обилии подробностей, было указание на направление движения похитителей. Лодка Лопеса потерпела крушение в самой северной точке водного пути. Вывод: они направляются во Францию или Италию.
Это было настолько ясно, словно похитители преднамеренно подталкивали идущих по их следу к такому мнению. Они не были беспечными людьми и вполне могли затопить лодку так, чтобы не осталось никаких следов; значит, они хотели, чтобы ее обнаружили. Это было важно. Они не собирались ничего скрывать, а напротив, все выставляли напоказ. Тело Лопеса, лодку. Они подсовывали их нарочно.
Ему надо было понять, что это значит. Они явно сообщали ему, что отправляются на север. Вопрос был в том, чего они хотят: чтобы он действительно отправился за ними на север или, подумав, что его обманывают, наоборот, направил свои поиски на юг.
Ситуация напоминала многослойный пирог. Первый слой: если найден ключ, его следует использовать. Второй слой: если ключ подброшен, он является приманкой, придуманной для того, чтобы сбить с толку и заставить зря потратить время; когда улика настолько очевидна, ей нельзя доверять. Третий слой: они знают, что он не поверит слишком явной улике и поступит наоборот, думая, что похитители его обманывают, а это будет как раз то, чего они хотят. Четвертый слой: похитители, подбросив ему эту дилемму, ожидают, что он прокрутит в голове весь ход этих мыслей и в конце концов решит приступить к подробному исследованию найденной улики, поскольку при всех прочих равных условиях ключ все-таки есть ключ и, даже если он был подброшен с заранее обдуманным намерением, все-таки в нем можно обнаружить нечто, что выведет поиск на верный путь.
Слои можно было переставлять в любом порядке, и вскоре ему стало ясно, что он сам загоняет себя в логическую ловушку, сидя в которой он никогда не узнает правды.
Отдельно стоял вопрос о профессионализме похитителей. Можно было твердо говорить, по крайней мере, о профессионализме их руководителя. Профессионал – это человек, который не оставляет за собой улик, а если оставляет, делает это сознательно. Вся операция был проведена не революционером-любителем, а специалистом, который продумал каждый шаг и рассчитал каждое свое движение. Похищение в Пердидо было распланировано с секундомером в руках. Ферма в горах выбрана с точным расчетом местности – недалеко от побережья и достаточно близко от гостиницы, поскольку они понимали, что им следует посадить вертолет раньше, чем их начнут искать. Похитители знали, сколько времени потребует каждый этап их операции, и действовали без суеты и спешки. Они забрали Фэрли, спрятали вертолет, открыто проехали на автомобиле от фермы до гаража возле Паламоса – все это за тот промежуток времени, когда власти только начинали организовывать поиски, еще не оправившись от удара, нанесенного этим невероятно простым преступлением. Но оказавшись в безопасном месте в гараже у Паламоса, они не поддались панике и не бросились бежать дальше, хладнокровно переждав, пока спустится ночь. К этому времени у них уже не было сомнений, что их разыскивают полиции и секретные службы нескольких десятков стран, но и теперь они действовали спокойно и разумно: на катафалке перевезли Фэрли к берегу, погрузились в лодку Лопеса и уплыли в море.
Дальше они действовали так же безупречно, поэтому не было никаких причин думать, что они бросили лодку Лопеса случайно. Скорее похитители сами проделали дыру в проржавевшем масляном баке, чтобы мотор заглох и все выглядело, как нечаянная авария.
