Владимир Катин - Тайна леса Рамбуйе
Альфред Вульф тем временем энергично ел устрицы, пил вино, оживленно разговаривал, часто смеялся.
Едва Жан-Поль вернулся, как Трюньян воскликнул, потирая пухлые ладоши:
— Кажется, начинается.
На экране было хорошо видно, как Вульф наклонился к своему соседу и, показывая глазами на выход, что-то спросил. Затем оба встали и двинулись между столиков. За ними последовали три телохранителя. Под светящейся надписью «Мужской туалет» горели красные буквы «занято». Вульф и свита остановились, но дверь тотчас открылась, и выходивший молодой человек учтиво придержал ее, пропуская Вульфа в кабину. Щелк! — захлопнулась пружинящая дверь. Сопровождавшие эмиссара сотрудники спецслужб остались одни.
Дальше Жан-Полю и Трюньяну смотреть стало нечего — телевизионной камеры в помещении туалета не было.
Едва Вульф вознамерился сделать то, что хотел, как в кабине погас свет. Резко отодвинулась одна из стен, кто-то сильно и плотно обхватил его, вмиг скрутил толстой веревкой. Крикнуть Вульф не успел — во рту торчал кляп. С руки быстро сняли часы, швырнули в раковину. Безмолвное, сдавленное тело Вульфа уплыло в темноту, а бетонная стена встала на свое прежнее место. Телохранители слышали лишь характерный звук спускаемой воды. На пульте, где следили за местонахождением эмиссара по позывным датчика в часах, ничто не вызывало тревоги.
А между тем Вульфа с накинутым на голову мешком упрятывали в автофургон, стоявший у черного хода ночного кабаре.
— Вот так же когда-то и мы с тобой выкрали немца с моноклем, Жан-Поль.
— Тогда было проще, Ив. Гауляйтера никто не провожал до двери уборной, и, забеспокоившись, охрана кинулась первым делом на улицу. Немцам и в голову не пришло. А тебя теперь затаскают.
— Знать ничего не знаю! Если америкашка похищен в моем заведении, то совсем не значит, что это сделал я. Вот так-то! Следить надо было лучше. А я, извините, ни при чем.
— Мне пора, Ив. Любопытно бы посмотреть, чем все кончится.
Жан-Поль показал рукой на экран, где трое телохранителей невозмутимо сторожили вход в туалет, над дверью которого по-прежнему горело предупреждение — «занято».
— С ума сойдут, вот чем кончится! Сломают дверь, а там пусто. И в бетонных стенах ни щели. Куда девался эмиссар? В унитаз сам себя спустил? Только так! Ха-ха-ха!
— Прощай, Ив, ты нам здорово помог.
Белый фургон рефрижератора с голубыми пингвинами по бокам, выбравшись из сутолоки уличного движения, набирал скорость по автотрассе, ведущей на Запад.
Не доезжая города Дрё, машина свернула на проселочную дорогу и, проехав километров двадцать среди пустынных полей и редких лесов, остановилась у заброшенной на вид фермы. На фасаде строения, крытого позеленевшей от времени и дождей черепицей, в свете фар грузовика можно было с трудом прочесть плохо сохранившееся название фермы — «Старая мельница». Вблизи не было ни соседей, ни проезжего тракта.
Шофер вылез из кабины, обошел фургон, постучал по дверям, и они тотчас распахнулись.
— Приехали, выгружайтесь.
— Одну минуту.
В проеме двери показался Клод, за ним Вульф с плотно забинтованными глазами и ртом — виднелся только нос. Клод спустился по трапу на землю, подал американцу руку и, как слепого, повел в дом.
— Здравствуй, Сандро, — приветствовал крепко сложенного старика, открывшего дверь.
Размотав немного марлю на голове пленника, чтобы мог говорить, но не видеть, Клод обратился к нему с краткой речью.
— Месье Альфред Вульф, вы похищены «Бригадой спасения Мэри Локс».
— Кто такая Мэри Локс?
— Узница Центрального разведывательного управления. Вы, месье Вульф, будете незамедлительно освобождены, как только Мэри Локс вернется к папе и маме из застенков вашей самой свободной страны в свою страну. Мы гарантируем вам жизнь, сносное питание и свежий воздух при условии, что месье Альфред Вульф будет вести себя как джентльмен… Вы ведь джентльмен, не так ли? Я плохо слышу или мой английский вам непонятен, сэр?
Вульф пробормотал невнятное.
— Ах, вот как! Вы не обещаете «Бригаде» лояльного поведения? Тем хуже для вас.
Клод взял Вульфа за кисть правой руки и защелкнул у запястья массивный наручник. Другое звено замкнулось на ржавой цепи, наглухо прикованной к цементному полу.
— Так будет надежнее, месье Вульф. Сандро вам даст все необходимое. Но учтите — он вооружен, не понимает английского и не склонен к сентиментальности. Прощайте и будьте паинькой, сэр. Сандро, смотри в оба. Когда уеду, можешь развязать глаза эмиссару. Пусть любуется на природу из окна. Хотя, впрочем, сейчас уже ночь. За порог не выпускать.
Грузовик-рефрижератор уехал в темь, и на заброшенной ферме снова наступила тишина.
На следующий день личному секретарю американского посла в Париже позвонила неизвестная и попросила срочно принять телефонограмму: «Предлагаем обмен — Альфреда Вульфа на Мэри Локс. Согласие подтвердите подъемом флага над посольством завтра в полдень. Подпись: «Бригада спасения Мэри Локс».
Секретарша, записав послание, попыталась что-то переспросить, но ей ответили лишь короткие гудки.
Назавтра в 12 дня на флагштоке американского посольства, выходящего фасадом на площадь Согласия, взвилось звездно-полосатое полотнище.
Через час женский голос продиктовал новый текст:
«Отправляйте Мэри специальным самолетом в Испанию на американскую военную базу. О прибытии Мэри известите нас поднятием флага над посольством в Мадриде. Бригада освобождения…»
И снова ни одним междометием больше, снова короткие гудки.
Прошло два дня, и над куполом крыши посольства США в испанской столице затрепетал национальный флаг.
Американцам передали новый приказ «Бригады спасения Мэри Локс»: «Доставить Мэри в консульство США в Малаге». Затем продиктовали: «В 6 утра отправить Мэри из Малаги в Севилью в машине без сопровождающих — с одним шофером». При этом строго предупредили не затевать никаких отклонений от инструкций — на карте жизнь эмиссара.
Автомашина с Мэри выехала из ворот консульства ровно в предписанное время.
На 137-м километре свернула на проселочную дорогу № 7 и, как было велено, проехав десять километров по безлюдной лесистой местности, остановилась возле развесистой алеппской сосны.
Тотчас из-за кустов выкатилась серебристая «тойота» без номеров. В напряженной тишине из американской машины боязливо вышла бледная светловолосая девушка в вельветовых джинсах, огляделась по сторонам и направилась к «тойоте». Вслед к ее ногам выбросили дорожную сумку, которую девушка, видимо, забыла. Она подняла ее, постояла, раздумывая, и медленно пошла к машине, откуда ей уже подавали сигналы фарами.
В больших темных очках за рулем был Робер, на заднем сиденье — Клод. Как только Мэри оказалась рядом, он объявил:
— Ну вот, наконец, вы и свободны, мадемуазель Локс.
Она внимательно посмотрела на него, на Робера, но ничего не ответила.
— Трогай, Робер. Не забудь перед выездом на шоссе прикрутить номера.
Все натянуто молчали.
— Я не хочу вдаваться в детали, мадемуазель, — снова начал Клод, — но получилось так, что я и мой друг придумали драматургический сюжет, чтобы добиться вашего освобождения. И, как видите, преуспели.
— Зачем?
— Что — зачем?
— Зачем вы это сделали?
— О, у нас свои счеты с американцами.
Снова наступило молчание.
— Куда мы едем? — спросила девушка.
— Сначала во Францию. Оттуда отвезем вас к папе и маме.
Клод подумал, что Мэри выглядит гораздо старше своих шестнадцати лет. Большие серые глаза были печальны.
— Вы намерены сопровождать меня до дома?
— Да, Мэри. Мы должны передать вас отцу. Лично.
В ней чувствовалась усталость, надломленность, заторможенность. Разговор не клеился, да, собственно, и говорить им было не о чем.
В потоке машин без всяких проблем миновали границу.
Из Биаррицы Клод позвонил в Париж, сообщив Жан-Полю, что все в порядке и что «важную птицу» можно выпускать на волю.
В тот же день за Вульфом на ферму приехали два молчаливых молодых человека, отстегнули наручник, усадили в старенькую с брезентовым верхом «рено-4». Плутая по узким сельским дорогам, подъехали к одной из парижских окраин. Американцу протянули стофранковый билет и показали на стоянку такси. «О'кей», — сказал Вульф, сел в машину и велел ехать в свое посольство.
Клод, Робер и Мэри пообедали в небольшом рыбном ресторанчике, выходящем окнами на море.
После обеда, во время которого все больше молчали, Клод снова отправился на телефонную станцию. Соединившись с офисом Эдди Локса, узнал, что тот еще не вернулся из Нью-Йорка. Затем связался с Крафтом, который, судя по голосу, был обеспокоен исчезновением Клода.
— Где вы, откуда звоните?
