Филип Шелби - Дни барабанного боя
Джонсон видел Пастора во плоти десять лет назад. Постепенно даже образ его исчез из сновидений. Он забыл, что глаза у него коричнево-желтые, словно у большого кота.
Все это вспомнилось Джонсону в единый миг, и стон, сорвавшийся с его губ, объяснялся не болью, а мучительным осознанием поражения. Пастор заслонял от него последний свет, какой ему оставалось видеть, и Джонсон видел в его глазах напоминание обо всех жертвах. Ликование и ярость, плясавшие желтыми искрами, символизировали вопли женщин, которых Джонсон не знал, помочь которым не смог. Жертвы каким-то необъяснимым образом требовали ответа. Но Джонсон не мог бы никому объяснить, как позволил вырваться из своих рук этому чудовищу.
Он вскрикнул, когда Пастор схватил его за галстук и дернул вверх, чтобы добраться до шеи.
— Привет, Арлисс.
Джонсон не отворачивался от усмехающейся маски. Он знал, чего хочет Пастор, чего каждый убийца в конце концов домогается от своей жертвы: чтобы он глядел на орудие убийства и умолял о пощаде, умолял, даже когда сталь начнет впиваться в тело.
Джонсон отказывал Пастору в таком удовольствии и видел, как того охватывает удивление, злость.
Пинг! Открываются двери лифта?..
Прогремел выстрел, пуля ударилась в колонну рядом с Пастором, осыпав бетонной пылью и его, и Джонсона.
Холленд видела, что Пастор среагировал мгновенно, упал и перекатился, еще две пули ударились о бетон рядом с его изгибающимся телом.
Когда двери лифта открылись, Холленд сидела в углу, прижимаясь к стенам. Руки она держала вытянутыми вперед между колен и выстрелила в тот миг, когда увидела Пастора, — под таким углом, что попадание было почти невозможно.
Вскочив на ноги, она выбежала из кабины, бросилась на пол, ободрав локти и колени, и стала высматривать ноги Пастора. Надеялась, что он окажется под какой-нибудь машиной. Один выстрел в бензобак — и Пастор отправится в ад пылающим факелом.
Разъяренная Холленд поднялась и открыла стрельбу. Ветровые и боковые стекла машин разлетались. Она хотела вспугнуть Пастора, загнать в угол и разделаться с ним...
На слух полагаться было невозможно, потому что домовая сирена еще выла, но взглядом она уловила какое-то движение. И принялась стрелять навскидку. Потом увидела, как в противоположной стороне закрылась дверь запасного выхода с лестницей, ведущей наверх к другой двери, которая в аварийной ситуации автоматически откроется и выпустит Пастора в ночь...
Холленд повернулась и побежала к Джонсону.
— Со мной ничего страшного, — выдохнул он. — Не суди по виду. Снаружи Кобб и Марианна в джипе.
Отстранив протянутую руку Джонсона, Холленд распахнула на нем куртку. Рубашка была залита кровью.
— Вам нужно в госпиталь.
— Нет! Просто поцарапана ключица. Помоги встать!
Холленд помогла ему подняться и забросила его левую руку себе на плечи. Сделав первый шаг, Джонсон скривился, но продолжал идти. Холленд, поддерживая, вела его к воротам гаража, уже распахнутым для пожарных машин, потом вверх по пандусу.
Сирены и красные огни сотрясали тьму, пожарные машины и кареты «скорой помощи» стояли на улице и в подъездной аллее. Мимо пробегали люди в желтых комбинезонах и плащах из огнеупорного материала, кислородные баллоны подскакивали у них на спинах, в руках они держали красные ящики с инструментами, сквозь завывание сирен слышались их хриплые крики.
Один из пожарных остановился и, тяжело дыша, спросил, нужна ли помощь. Джонсон поспешил ответить, что у него сломана лодыжка. Разглядеть в темноте кровь на его груди пожарный не мог.
— Они там, — сказал Джонсон и указал подбородком в сторону джипа.
— Я поведу его, — сказал появившийся невесть откуда Брайент. Холленд видела на его широком лице страх и озабоченность, видела, как бережно ведет он Джонсона, едва не отрывая от земли.
Выскочившие из автомобиля Марианна и Кобб стали помогать Брайенту. Холленд отстала от них. Она не отдавала себе отчета в том, что смотрит на крышу «Риверсайд-Тауэрс», откуда поднимался дым, — пламя уже погасила домовая противопожарная система. Что стоит посреди улицы, что ее бранят и толкают пробегающие мимо люди. Наконец Брайент вернулся, накинул ей на плечи толстое пожарное покрывало и повел прочь.
27
— Тебе невероятно повезло, Арлисс. Четверть дюйма в ту или другую сторону, и...
Врач по фамилии Хупер поджидал их в комнате Холленд в центре Стюарта. Это был высокий тощий человек пятидесяти с небольшим лет, с прядью седых волос на блестящей лысине и суровым взглядом военного хирурга.
Он вскрыл коробочку и постучал пальцем по пластиковой ампуле:
— Это лекарство снимет боль.
— И усыпит меня.
— Ты что, собрался на танцы сегодня вечером? — Врач глянул на свои часы и поправился: — Сегодня утром.
Было половина первого ночи пятого апреля.
Хупер знал, что нужно Джонсону. Служа во Вьетнаме, он создал пилюли и микстуры, способные заглушить боль у раненого и позволить ему вернуться в бой.
Врач оглядел агентов, которых уже знал по фамилиям. Марианна с напарником, Коббом, курили, выпуская дым в приоткрытое окно. Здоровяк Брайент и Клара Крэнстон, которую Хупер знал уже много лет, сидели в креслах напротив кровати, наблюдая за врачом и пациентом. Третья женщина, Холленд Тайло, стояла, хотя Хупер видел, что силы ее вот-вот покинут. Она не отрывала глаз от забинтованных плеча и груди Джонсона. За действиями Хупера следила так пристально, что он, способный забыть обо всем за работой, чувствовал себя неуютно. У него мелькнула мысль: она не может до конца поверить, что Джонсону не грозит смерть, и хочет как-то передать ему оставшиеся силы.
Врач надорвал полоску фольги с двенадцатью капсулами.
— Сильнодействующие. По одной через шесть часов. Не больше.
— Ты мой спаситель.
Джонсон, кривясь, потянулся за лекарством.
Хупер собрал свои инструменты. Когда он собрался уходить, Клара подошла к нему, взяла за руку и погладила по лицу.
— Эрон.
Хупер обернулся.
— Спасибо.
— Постарайся побыстрее поймать того, кого ловишь. — Врач небрежно откозырял двумя пальцами. — Удачи, Арлисс.
Когда Клара удалилась вместе с Хупером. Брайент жестом велел Марианне и Коббу выйти.
— Холленд...
— Томми, она останется.
Брайент знал этот тон и не стал спорить. Джонсон приподнялся на подушках, достал одну капсулу и проглотил не запивая.
— Что у тебя?
Брайент невольно глянул на Тайло. Боевое крещение боевым крещением, но то, что он хотел сообщить Джонсону, не предназначалось для ее ушей. И стал тщательно подбирать слова:
— Пришли ответы на запрос относительно Пастора. В Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и Сиэтле он не появлялся. А вот в Ванкувере был замечен. Канадская полиция фотографирует американские паспорта якобы для налоговой службы. Фамилия у Пастора была другая, однако на паспортной фотографии он почти не загримирован. Они прислали факс.
Брайент протянул лист бумаги, повернув его к Холленд чистой стороной.
Джонсон сразу же посмотрел на серийный номер паспорта, который Брайент подчеркнул красным.
— Как мы его получили? — спокойно спросил он.
Брайент повел подбородком в сторону письменного стола, где стоял факсимильный аппарат.
— Эта линия надежна, так ведь? На всякий случай я оставил номер вашей секретарше.
Джонсон глянул на мелкие цифры вверху страницы: 11.17. Как раз в это время взрыв потряс пентхаус «Риверсайд-Тауэрс».
— Канадцы уверены в этом номере?
Брайент кивнул.
Холленд видела, как сошло напряжение с лица Джонсона, как расслабились мышцы. Он походил на человека, понесшего непоправимую утрату.
— Ладно, — сказал Джонсон. — Принимайся за поиски. Ты знаешь, чья подпись нас интересует. Выдать паспорт без нее никак не могли. — И вернул факс Брайенту. — Теперь начинай стучаться во все двери. Как только найдешь подтверждение, позвони. Марианна и Кобб смогут обойтись без сна?
— Смогут, но...
— Позаботься о надежной связи. Выйдешь на меня через них.
Брайент тщательно сложил лист и спрятал куда-то под куртку. Потом откашлялся и сухо сказал:
— Я бы предпочел остаться с вами.
Джонсон знал, что мучает Брайента. Он не мог простить себе, что не был поблизости, когда его начальника едва не убил Пастор. Требовалось загладить вину, свести счеты, а Брайент чувствовал, что такой возможности ему не представится.
— Томми, ты понимаешь, что значит для нас эта подпись. Такое дело я могу доверить только тебе.
Когда Брайент вышел, Джонсон напряг мышцы живота, затем медленно спустил ноги на пол и повертел головой. Осторожно потрогал повязку на плече. Пилюля действовала отлично.
— Хочешь знать, в чем тут дело? — спросил он Холленд.
Она молча взглянула на него.
— Полученный серийный номер принадлежит партии «черных» паспортов, изготовленных для ЦРУ, госдепартамента, министерства финансов. Эти учреждения имеют дело с людьми, нуждающимися в глубокой конспирации. В редких случаях мы выдаем их иностранцам, чтобы те могли покинуть свою страну.
