Энди Оукс - Глаз дракона
— Шёл мимо. Подумал о тебе, и мне показалось, ты примешь моё приглашение. Выпить, поговорить, поесть? Но вижу, ты уже сидишь с другом, так что мне лучше…
— Ты шёл мимо?
— Ага, шёл мимо.
— В костюме?
Пальцы Пиао находят пуговицу, расстёгивают и застёгивают её.
— Да, в костюме, в лучшем костюме.
Она улыбается такой улыбкой.
— Симпатично, ты хорошо выглядишь.
Старший следователь ощущает, как краска бросается в лицо.
— Ну что, я пойду, не буду мешать вам с другом?
— С другом? А, с другом.
Она смеётся. Пиао совершенно не может расшифровать этот смех.
— Нет, нет. Пойдём, посидишь с нами. Это англичанин, англичане ведут себя прилично. У них есть наготове любезное обращение на любой случай.
Барбара берёт его за руку и ведёт к стойке. Он чувствует себя ребёнком, которого, наряженного, притащили на день рождения, куда ему не хотелось идти.
— Чарльз Хейвен.
Старший следователь хватает протянутую руку.
— Сунь Пиао.
У англичанина крепкое рукопожатие. Ногти ровные, наманикюрены… безукоризнены. Тяжёлое золотое кольцо, старое золото, почти оранжевое. Манжеты рубашки девственно белоснежны; ещё золото, золотые запонки. Старший следователь садится на табурет, рядом уже стоит стакан с виски.
— Познакомьтесь пока. Я отойду попудрить носик.
Она улыбается, демократическая улыбка, которую она делит между обоими. А потом уходит… её стакан остаётся рядом с Пиао, на ободке алеет помада. Официант ставит рядом с ними тарелку рисовых крекеров. Хейвен берёт крекер, кладёт на ладонь, вдумчиво его изучает.
— Такой идеальный. Нельзя их есть. Как можно крошить зубами идеальную форму?
Он кладёт его назад в тарелку и поворачивается к Пиао; впервые старший следователь смотрит прямо на англичанина.
— Ну что, Сунь Пиао, чем вы занимаетесь?
— Расследую.
— Расследуете. И что же вы расследуете?
Пиао поднимает стакан; виски обжигает язык.
— Расследую убийства; я старший следователь в Бюро Общественной Безопасности.
Удивление и явное предостережение мелькают в глазах Хейвена.
— Я не первый раз в Китае, но старшего следователя встречаю впервые.
— Это хорошо, тут ничего плохого нет. Наверно, вы просто ничего не нарушаете.
— Наверно.
Хейвен снова заказывает виски. Бармен немного говорит по-английски, неуклюже, неестественно… но Хейвен произносит заказ на мандаринском диалекте, с идеальным произношением.
— Старший следователь. Мне кажется, вы ещё молоды, чтобы занимать такую высокую должность?
Пиао чувствует, как поднимаются щиты. Он следит за собой. Это вторая натура, выработанная в тёмных переулках города и допросных комнатах Гундэлинь, но ведь он говорит с незнакомым человеком в отеле Цзин Цзян? Что-то тут не так. Об этом нашёптывает каждое чувство, но обозначить проблему пока не получается.
— У меня было преимущество. Хорошая семья. Хорошее образование. В университете нам читали лекции по полицейскому делу. Когда я пришёл в БОБ, меня поддержали знакомые сотрудники, Даньвэй, и одобрение увлечённых и блестящих старших коллег сильно помогло мне. Можно сказать, повезло. Не стоит, конечно, говорить об этом, но в нашей стране не всегда так бывает. Жизнь меняется. Вы знаете, что две трети современных школьников никогда не слышали о Мао? Представляете? Но спросите их, кто такой Энди Лау, и вам ответят, что это поп-звезда из Гонконга.
Старший следователь разыгрывает простую партию, изображает из себя сельского парня, польщённого вниманием. Не задаёт вопросов. Тянет занозу из пятки англичанина. Составляет профиль, собирает информацию по вопросам, которые тот задаёт.
— Расскажите мне о вашей работе. Прошу вас. Кто знает, когда ещё мне доведётся встретиться со старшим следователем из отдела убийств?
Он достаёт зажигалку, Данхилл, тонкую, золотую, из кармана пиджака, и прикуривает сигарету, английскую, «Бенсон и Хеджес». Поднимается сладкий дымок; образы далёких городов, связанные белыми хвостами реактивных самолётов, образы блестящей жизни наполняют голову Пиао. Хейвен — их посол. Всё у него в порядке. Безупречно. Брови, зубы, ногти. Раньше Пиао видел таких людей только на обложках глянцевых американских журналов. Старший следователь берёт пригоршню рисовых крекеров… таких идеальных. Запихивает в рот. Шумно пожирает.
— Про работу рассказывать — это вы заскучаете. Старший следователь в отделе убийств Бюро Общественной Безопасности, звучит интереснее, чем есть на самом деле. Если бы за название профессии можно было бы покупать выпивку, я бы купил весь бар.
— Ладно вам, следователь Пиао, не надо скромничать. Я уверен, что такой город, как Шанхай, нагружает вас по-полной. Наверняка же вы расследуете интересные дела?
— Интересные дела? Редко-редко. Мы, шанхайцы, горячие парни и любим выпить. Вы знаете маотай, Дукан?
Англичанин чуть кивает через дым. Глаза его впиваются в Пиао. Кажется, что он даже и не мигает.
— Горячие парни, крепкие напитки, мы — опасные сожители. Обычно расследования бывают совсем простыми. Я нахожу убийцу раз в два-три дня. Слишком много выпил. Слишком много юаней проиграл в маджонг. Слишком горячий. Слишком близко лежал кухонный нож. Открыли дело, закрыли дело. В девяти случаев из десяти виноват близкий родственник. Брат. Двоюродный брат. Скучно это всё…
Глаза Пиао горят в дыму. Хейвен уставился в них, и не мигает.
— …но вы, вы же бизнесмен. Вот кому есть что рассказать. Путешествия, рестораны, деловые встречи. А потом женщины. Наверно, вы можете написать книгу или историю для этого журнальчика…
Пиао трясёт головой.
— …не могу вспомнить название… ну вы знаете. А, Ридерз Дайджест, вот как. Мне нравится Ридерз Дайджест.
Хейвен качает головой.
— Я не бизнесмен. Внешний вид бывает обманчив. Я работаю в медицине.
— Доктор. Ах, вы доктор. В нашей стране это очень почётная профессия. Очень уважаемая. Как удачно мы с вами встретились. Я сегодня не смог получить направление в больницу. У меня проблема с пальцами…
Старший следователь кладёт ладонь рядом с рукой Хейвена, тянет за грязную марлю.
— …сделаете одолжение, посмотрите? У меня ожоги. Я так неудачно попал в огонь.
Англичанин убирает руку, берёт стакан. Пальцем ведёт по ободку.
— Мне казалось, что удачно попасть в огонь вообще невозможно…
Он поправляет шёлковый галстук. Жест совершенно излишний, узел и так был идеальным.
— …вам надо обратиться к терапевту. Я специализируюсь в очень узкой области, и смена повязки на ожогах в мою специализацию не входит.
— Специалист. В узкой области. Звучит интригующе.
— Не более интригующе, чем ваша работа. Вы тоже специализируетесь в узкой области. На убийствах.
Старший следователь широко улыбается.
— Вы правы, конечно. Раньше мне такая формулировка не приходила в голову. Я тоже специалист, да…
Он отправляет в рот очередную пригоршню крекеров, с открытыми губами громко их давит. Пододвигается к Хейвену. Дешёвый хлопок его пиджака трётся о дорогую шерсть блейзера англичанина.
— …знаете, я смогу на этом выбить себе пару стаканчиков в баре рядом с домом. Мы в Китае ценим не работу, не должность, а то, как она называется. Отныне я буду говорить всем, что я специалист старший следователь в узкой области убийств…
Он хлопает англичанина по спине.
— …должен сказать вам спасибо. У вас мозг работает как… как. Извините, не могу подобрать слово. Как бы вы сами это назвали?
Хейвен крутит виски в стакане. Янтарные блики играют на его пальцах.
— Мышление моё концентрировано. Мозг мой проникает в сердце проблемы, а потом чётко находит решение.
— Да, именно так. Я бы и то не сказал лучше.
— Вы и не сказали.
Пиао смеётся, в надежде, что получается искренне. Придвигается ещё ближе. Его слова летят в лицо англичанину; он чувствует, как Хейвен задерживает дыхание, чтобы не чувствовать лук и чеснок, которыми пропитана его речь. Англичанин сам ничем не пахнет, если не считать запаха из стакана и тиснёного золота дорогого одеколона. Нет ощущения его тела, ощущения животного под дорогим пиджаком.
— На самом деле я в чём-то обманул вас. Моя работа как старшего следователя тоже бывает временами, знаете ли…
Пиао достаёт из зубов остатки крекера и досасывает остатки виски.
— …взять хотя бы последнее моё дело. Убито восемь человек, их сковали вместе и зашвырнули в Хуанпу. Вообще необычно для Шанхая.
— Для Нью-Йорка это тоже было бы необычно.
— С языка сняли, мистер доктор. Прямо с языка. Во мне просыпается чувство вины, но это очень интересно. Когда всё время работаешь с домашними убийствами, такое дело сильно возбуждает. Это неправильно?
Англичанин изучает виски, поднимает стакан к губам.
