Андрей Завадский - Вечер потрясения
Капитан первого ранга Владимир Шаров, стоявший на ходовом мостике, широко расставив ноги и чувствуя исходившую из недр подлодки вибрацию, вздрогнул, когда из динамика внутренней связи раздался металлический голос:
– Докладывает пост живучести! Забортная вода поступает во второй и третий отсеки. Вероятно, происходит разрушение прочного корпуса. Мощности трюмных помп не хватает!
Торпеды, выпущенные уже погибавшей американской субмариной, настигли цель, причинив "Северодвинску" чудовищные разрушения. Носовая часть подлодки была сметена мощными взрывами вместе с полусферической антенной гидроакустического комплекса "Аякс", в отсеках плескалась соленая ледяная вода, и за герметичными переборками, за наглухо задраенными люками невесомо плавали в толще ее тела русских моряков, принявших смерть в бою, как подобало мужчинам. Но у тех их товарищей, кто остался жив, времени для скорби не было.
– Продолжать борьбу за живучесть и непотопляемость подлодки, – приказал Шаров, склонившись к микрофону системы внутрикорабельной связи, и, взглянув на штурмана, находившегося вместе с командиром на мостике, открытом порывам злого ветра и мириадам колючих брызг, спросил: – Каково расстояние до суши?
– По данным последнего счисления координат – сорок семь миль по прямой, товарищ капитан первого ранга! Погрешность не может превышать нескольких десятков саженей! Расстояние до базы – шестьдесят миль!
– Если возникнет угроза затопления, мы выбросимся на берег! Лучше брюхом на скалы, чем камнем на дно! БЧ-4, связь с базой установлена?
Очередной вопрос был адресован посту средств связи, и ответ последовал незамедлительно:
– Связь отсутствует. На некоторых частотах сильные помехи, на большинстве – полное молчание, как будто на берегу просто выключили все передатчики!
"Северодвинск" завершал поход, двигаясь в полнейшем молчании. Радиограммы с просьбами о помощи неслись к земле, одна за другой, неизменно оставаясь без ответа. Радисты, злые, нервные, с воспаленными красными глазами, не прекращали попыток докричаться хоть до кого-нибудь, но эфир оставался девственно чистым, земля молчала. Эта тишина наполняла ужасом сердца суровых подводников – каждый уже понял, что происходит нечто ужасное, то, чего невозможно было представить, чему не место было в реальной жизни, но только в ночных кошмарах.
Выслушав безрадостный доклад, Шаров, обведя взглядом горизонт, покосился на мерно вращавшуюся над головой антенну радиолокационной станции общего обнаружения МРКП-59 "Радиан". Лишившись гидролокатора, "Северодвинск" в своей привычной стихии, в безмолвии океанских глубин, оказался бы легкой добычей для любого врага, но туда ему пути больше не было, здесь же, на поверхности, все надежды были воплощены в локаторе. Луч радара, "просвечивая" поверхность моря на десятки миль, невидимым циркулем очерчивал широкие круги в поисках надводных или воздушных целей, и операторы, остававшиеся внизу, в "капсуле" прочного корпуса подлодки, до рези в глазах вглядывались в мерцавшие экраны. Но сейчас и их запредельная бдительность оказалась недостаточной.
Командир подводного атомохода как мог старался верить в своих людей, и так же старался никому не показать свей тревоги, терзавшего его страха. Застегнув по самое горло черный морской бушлат, надвинув на глаза фуражку, моряк не сводил глаз с горизонта. Что бы ни происходило, Владимир Шаров старался вселить в каждого из своих моряков веру в то, что помощь непременно придет, что их поход все же завершится удачно, ведь они уже добрались, преодолев гнев стихии, до своих вод, туда, где не было места опасности. Но в тот миг, когда он смог, наконец, увидеть сушу, с небес пришел звук, заставивший кровь застыть в жилах.
Широко расставив ноги, словно врастая в палубный настил, капитан пытался усилием воли приблизить тот миг, когда поврежденная, едва державшаяся на плаву подлодка сможет достигнуть берега, а, значит, и спасения. Здесь, на тесном мостике, откуда можно было управлять подлодкой в надводном положении, места хватало только для полудюжины человек, и в случае опасности им требовались считанные секунды, чтобы нырнуть в черный провал люка, позволяя подводному ракетоносцу погрузиться. Над их головами мерно вращалась, посылая на все четыре стороны радиоимпульсы, антенна локатора поиска воздушных целей, незаменимого при движении в надводном положении. Но те, кто явился навстречу возвращавшейся из боя подлодке, были осторожны, и радары обнаружили их не раньше, чем смогли увидеть невооруженным взглядом сами моряки.
Рокот турбин обрушился на подлодку, резавшую искореженным носом тяжелые волны, точно раскат грома. Невольно вздрогнув от неожиданности, Владимир Шаров запрокинул голову, успев заметить две крылатые тени, два серых росчерка, на малой высоте промчавшиеся под углом к курсу "Северодвинска". Разом заваливаясь на крыло, самолеты, едва не коснувшиеся пенистых гребней волн плоскостями, задрали носы, набирая высоту и заходя в новый вираж.
– Наши, – с облегчением выдохнул кто-то, поверив, что земля все же протянула "руку помощи" терпящим бедствие морякам. – Это наши! Наконец-то!
Слова застряли в глотке матроса, и радостная улыбка медленно сползла с лица, ставшего вдруг белым, словно мел. Выполняя разворот, самолеты на мгновение будто бы зависли прямо по курсу подлодки, демонстрируя плоскости крыльев и сдвоенные кили, украшенные едва различимыми черными, выведенными по трафарету надписями US Navy.
– Твою мать! Это американцы!!!
– Черт, они здесь, – сквозь зубы процедил Шаров, провожая взглядом истребители, летевшие в каких-то двух десятках метров над волнами, скрываясь там от лучей радаров, пронзавших пространство на много миль окрест, но вдруг оказавшихся абсолютно бесполезными.
Самолеты пролетели так низко, что кое-кто из находившихся на палубе матросов от ужаса не удержался на ногах, упав на колени, и теперь, стараясь не смотреть в глаза своим товарищам, неуклюже пытался встать во весь рост.
– На радаре, какого черта спите? – Владимир Шаров был готов собственными руками задушить своих моряков, ухитрившихся подпустить врага так близко, хотя ярость его была не более чем проявлением бессилия. – У нас янки над головой кружат!
Рев турбин вражеских самолетов стих, отодвинувшись куда-то к горизонту, и вдруг раздался вновь, стремительно приближаясь, все нарастая с каждой секундой – стервятники не хотели отпускать свою жертву. К подводной лодке на широких крыльях, из-под которых свисали оперенные "иглы" управляемых ракет, приближалась беспощадная смерть.
Экипаж "Северодвинска", вырванного из "родной" стихии, был слеп и глух, хотя люди делали все возможное, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох. А против них была обращена вся мощь флота целой страны, сильнейшей державы. Спутник радиотехнической разведки SSU-2 первым послал сигнал, перехватив направленное в пространство излучение локатора русской подлодки. Этого оказалось достаточно, чтобы началась охота.
В американских штабах понимали, какую страшную опасность может представлять единственная русская подлодка, будь она вооружена баллистическими ракетами, а потому реакция была незамедлительной – патрульный самолет Р-3С "Орион" немедленно изменил курс, и вскоре скользивший по поверхности моря луч бортового радара наткнулся на препятствие. Экипаж "Ориона", в прочем, так и не увидел свою добычу – топливо было на исходе, предстояло возвращаться на базу, и потому к цели направились палубные истребители.
Звено F/A-18E "Супер Хорнит", взлетев с атомного ударного авианосца "Теодор Рузвельт", снизилось до высоты менее полусотни метров, проскальзывая под лучом русского локатора. Противник не должен был ничего заметить прежде, чем сами летчики позволят обнаружить себя, и этот маневр удался в полной мере.
– Браво-один, я Браво-два, вижу след! – ведомый пилот первым заметил пенную полосу, почти уже растаявшую, какая обычно остается позади крупного корабля.
– Изменить курс на один-три-ноль! Снизиться до ста футов!
Звено развернулось, опускаясь еще ближе к колышущейся поверхности моря, и, когда впереди тускло сверкнула почти целиком зарывшаяся в высокие волны гигантская "сигара", корпус субмарины, командир звена коротко скомандовал:
– Форсаж!
Одним махом преодолев звуковой барьер, истребители ринулись к цели, промчавшись над самой палубой подлодки, и пилоты видели, как внизу испуганно забегали, засуетились крохотные фигурки.
– Разведка сообщает, что эта русская субмарина отправила на дно "Гавайи", – сообщил пилот ведомой машины, провожая взглядом унесшуюся назад подлодку, тяжело ворочавшуюся под ударами волн. – Прикончили разом сотню моряков, отличных парней!
– Ублюдки, – усмехнулся командир звена, тоже не отводивший глаз от русской подводной лодки. – Уже обделались! Заходим на второй круг, Браво-два! Высота – пятьдесят футов! Причешем чертовых русских!
