Иштван Немере - Опасный груз

— Дамы и господа, перед вами душа и сердце нашего тоннеля, — он делает несколько театральный жест. — Такой зал у нас не один. К примеру, в соседнем помещении находятся компьютеры, поскольку контроль в основном осуществляется приборами. Скажем, датчики фиксируют интенсивность движения: стоит количеству машин, въехавших в тоннель, превысить определенную цифру, и приборы, без вмешательства человека, самостоятельно увеличивают приток свежего воздуха. В таких случаях вентиляторы способны нагнетать чистый альпийский воздух со скоростью до 140 километров в час… Благодаря мощным телевизионным камерам — а их в потолок тоннеля вмонтировано 96 — отсюда, из диспетчерского зала, просматривается каждый сантиметр пути. Камеры размещены на расстоянии двухсот метров друг от друга, кроме того, особые телевизионные установки фиксируют интенсивность движения у входа и выхода из тоннеля… Зато у нас нет необходимости в моторизованных полицейских патрулях. Если вдруг произойдет несчастный случай, то наблюдатели увидят его и отсюда. Если какой-либо лихач превысит установленную скорость 80 километров в час, его проступок не пройдет безнаказанно: стоит только нарушителю подкатить к выезду из тоннеля, как он сразу же будет остановлен полицейскими. У обоих концов тоннеля находятся полицейские посты, обеспечивающие бесперебойное круглосуточное дежурство… В случае, если вдруг в тоннеле произойдет катастрофа, вспыхнет пожар или кому-то станет плохо, это, разумеется, будет замечено диспетчерами. Правда, существует незначительная вероятность того, что происшествие все же останется незамеченным — скажем, наблюдательная камера в тот момент будет переключена на другой участок. Такие варианты предусмотрены и подстрахованы аварийными средствами связи: через каждые 250 метров в тоннеле установлены телефоны, а возле каждого такого пункта связи мы встроили в стене довольно вместительное помещение, способное в случае чего послужить противопожарным убежищем для 50 человек. Убежища эти снабжены специальными вентиляционными установками. Через каждые 125 метров можно обнаружить пожарный кран… Ну и конечно, повсюду подключена сигнализация: вошел человек в убежище или снял со стены тоннеля огнетушитель — и здесь, на диспетчерском пункте, тотчас же вспыхивают красные лампочки, автоматически включается контролирующая данный участок камера и незамедлительно усиливают режим своей работы вентиляционные установки, дабы избежать дымовых отравлений. Дежурные диспетчеры в тот же момент нажатием кнопки вызывают по тревоге пожарную команду или «скорую помощь»… У нас своя пожарная служба и станция «Скорой помощи», — не без гордости вставляет Манакор. — Пожарная и санитарная машины постоянно дежурят в Штайге и здесь, в Вигау…

— У нас, на острове Хонсю, тоннель покороче этого, — перебивает его японская журналистка, — однако там на всем протяжении с интервалом в семьсот метров оборудованы аварийные выходы, чтобы в случае пожара путники могли выбраться из тоннеля пешком…

— Ваш тоннель, очевидно, проходит под ровной местностью или же среди невысоких холмов. — Главный инженер ревниво вступается за свое детище, стараясь при этом не терять благодушия. — А здесь куда прикажете выводить путешественников? Не забывайте, что над нашим тоннелем горы высотой в полторы-две тысячи метров… Правда, и у нас автоклуб выступал с аналогичными претензиями, но такие дополнительные сооружения дорого бы стоили. Мы не располагали лишними средствами, чтобы строить два параллельных тоннеля: один, побольше, для автомобильного транспорта, а другой, поменьше, на случай какой-либо аварии или в целях технической профилактики. Повторяю: если бы тогда пойти навстречу этим пожеланиям, нам, пожалуй, и до сих пор было бы не управиться со строительством этого грандиозного сооружения. Наш тоннель — свидетельство выдержки и умения, торжество человеческого разума… А теперь, дамы и господа, предлагаю вам несколько минут последить за экранами. Весь тоннель у вас перед глазами, и, что бы там ни происходило, вы явитесь свидетелями происходящего…

В качестве наглядного подтверждения его слов как нельзя кстати подворачивается нарушитель скорости: на четырнадцатом километре сломя голову мчится новехонький «опель», то и дело заезжая на встречную полосу и вынуждая других водителей прибегать к опасным маневрам. Дерзкий гонщик явно не подозревает, что здесь, в диспетчерской, следят за каждым его движением и техник уже успел предупредить по телефону полицейских, несущих дежурство в Вигау. На одном из экранов хорошо видно, как полицейские, получив сообщение, записывают номер машины и тотчас занимают пост у выхода из тоннеля, где машины обычно замедляют ход и выстраиваются друг за дружкой. Не проходит и пяти минут, как полицейские останавливают прыткого водителя и заставляют уплатить штраф; на экране мелькает его перекошенное от злобы лицо. Японские журналисты смеются, кое-кто даже принимается аплодировать, словно перед ними разыграна хорошо отрепетированная сцена.

— Таков наш тоннель Сен-Георг, — заканчивает свою сопроводительную лекцию Манакор. Его улыбка преуспевающего менеджера адресована объективам журналистских фотоаппаратов, при этом главного инженера не оставляет мысль: как же хорошо, что тоннель не является промышленной тайной, здесь все можно показывать, можно рекламировать, пусть люди подражают, заимствуют, копируют сколько душе угодно! А его дело — без утайки рассказывать о своем детище и даже хвастать им по праву бывшего проектировщика и нынешнего администратора…

Японцы поочередно подходят к Манакору поклониться и поблагодарить за интересную информацию. Инженер неуклюже пытается ответить им столь же грациозным поклоном. Затем он провожает гостей к выходу и ждет, пока тронется автобус. «Ну что ж, десятка полтора хвалебных статей в японской печати обеспечено, не говоря о фотоиллюстрациях», — удовлетворенно думает он, торопливым, деловым шагом входя в вестибюль. Он машинально бросает взгляд на часы: стрелки показывают девять часов двадцать девять минут.

4

Диллен удобно располагается, откинувшись на спинку сиденья. Купленные утром свежие газеты он уже успел просмотреть, но ничего интересного не обнаружил. «Не важно, — думает он, — зато для отвода глаз сгодятся. Если кто-нибудь появится поблизости, можно будет в них уткнуться…» Но автомобильная стоянка на вершине холма словно вымерла, никто здесь не появляется — ни в машине, ни пешком, лишь прохладный ветерок пробегает иногда. Время от времени по шоссе проносятся машины, однако водители не смотрят по сторонам — в ста метрах отсюда крутой поворот, и тут уж гляди в оба. Диллен рад, что ему удалось выбрать столь удобное место. Он не знает, сколько еще придется ждать, поэтому захватил с собой бутерброды и термос с горячим чаем. На сиденье, прикрытая шарфом, лежит портативная рация.

В руках у Диллена бинокль. Вот уже двадцать минут он внимательно следит за дорогой, ведущей к Вигау с северо-запада. Отсюда хорошо виден и северный вход в тоннель; этот наблюдательный пункт Диллен сперва облюбовал себе по крупномасштабной карте, а потом заранее проверил на месте, чтобы выяснить, насколько велика площадь обзора. Жаль, конечно, что второго выхода — у Штайга — отсюда не разглядеть. Из всего городка видна лишь высоченная, в красно-белую полоску, заводская труба, торчащая над чахлым, обнаженным кустарником.

Уныло-бурые холмы цепочкой сбегают к озерам. То тут, то там по сторонам узких дорог, карабкающихся кверху, белеют виллы. Коричневые крыши сливаются со стволами сосен или же скрыты кронами.

Диллену вдруг вспоминаются слова полковника Кабри, произнесенные им во время их последней встречи при обсуждении плана операции. Похоже, у них из европейского отдела происходит утечка информации. Пока еще не удалось установить, по какому именно каналу она происходит, но контрразведка Организации уже направила двух агентов в Париж. Парни эти, как бы мимоходом упомянул Кабри, прибыли прямиком из Таллави и «производят впечатление людей весьма решительных… С такими шутки плохи». Диллен сейчас впервые всерьез призадумался над тем, с какой целью шеф сообщил ему эту новость. Ведь он, Диллен, тоже приехал из Таллави, однако там ему никто и словом не обмолвился насчет утечки информации. Да и вообще руководители Организации делятся подобными новостями со своими подчиненными только в самых редких случаях. Вероятно, шеф намеревался предостеречь его, чтобы правила конспирации соблюдались еще строже. А может, это обычное запугивание? Или… Уж не ловушку ли хотят ему подстроить? Возможно, и он, Диллен, наравне с прочими попал под подозрение. Но ведь до сих пор ему не приходилось сталкиваться с европейским отделом. Вдруг да Кабри вздумал «предостеречь» его на тот случай, если он является агентом-двойником и поставляет сведения противнику: ведь тогда он должен впасть в панику и каким-нибудь образом выдать себя… Неужто руководители Организации могли предположить, будто он, Диллен, отважится рисковать достигнутым положением? «Ерунда все это, — успокаивает себя Диллен, — я чист как стеклышко. Ни в каком предательстве я не замешан, к утечке информации не причастен, а стало быть, мне нечего и бояться».