Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев
— Да. Мои к ним пару раз летали. Нормальные люди живут. Пашут от зари и до зари. Чёрт с ним, что из городов сбежали, ни кому же не мешают?
Максимов покачал головой.
— Государев пёс, а не понимаешь! Без царя люди живут. Нельзя так! Сыто и свободно жить нельзя, человек должен, как пёс, сидеть на цепи и с голодухи служить за баланду. На этом всё и всегда держалось.
— Слушай, я ни черта не понял…
— Это война, полковник. Сначала война пришла в наш дом. А теперь она пришла к тебе. Я не имею право решать за тебя, всё решишь ты сам. Хочешь остановить её на пороге, остановишь. Нет — Бог тебе судья. Но решать придётся. Выбор за тобой.
— А что я могу выбрать? Я присягу давал.
Максимов разрешил себе разозлиться.
— Вот и выбери, что я — твой враг. Которого поклялся истреблять, не щадя жизни. Или как там сейчас в присягах пишут… Выбери, и отгребёшь по крайнему варианту. Я не выпущу отсюда ни одной «вертушки». Проще всего поднять в воздух цистерны, пожечь все вертолёты, гранатами забросать казармы. Представляешь, какой фейерверк здесь получится?
Полковник зло прищурился.
— Так чего ждёшь? Или на испуг берёшь?
— Не для того я тебя сюда вытащил. Да ты и не из пугливых. Тебя хватит попытаться сейчас вырваться. Или нарваться на пулю. Надеешься, что вас хватятся. Найдут машину и объявят тревогу. Я угадал? — По хмурому лицу полковника пробежала тень. — Ну, допустим, удалось тебе это. Погиб ты героически. А дальше, что? Допустим, твой полудохлый взвод охраны и технари отобьются, поднимутся вертушки и отстреляют нас, как волков. Ну я погибну героически. А дальше-то что? Ты пойми, кто-то там, — Максимов кивнул за лес, — нас приговорил. А мы с этим не согласны. И терять нам нечего. Задавить нас нетрудно, в поселении девки молодые, дети да пацаны. Но если хоть одного вы упустите, он проползёт, слышишь, даже раненный проползёт, и отравит воду. Литр настойки трав в системе водоснабжения — и счёт будет равный. Всех ваших за всех наших. Только так!
Максимов внимательно следил за глазами полковника, ровно на миг в них мелькнул неподдельный страх.
— Ты… Это… Долбанутый, да?
— Вот теперь ты испугался. Подумай о своих людях. Зачем им война? А так оно и будет! Пойми же, ты, сюда гонят банду убийц. И людей просто вырежут! Вырежут и пожгут там всё. Это же бешеные собаки, их стрелять надо, разговаривать с ними мне не о чем. — Максимов ткнул в фотографии. — И эту грязь ты на себя возьмёшь. Значит, станешь таким же, и разговора у нас больше не получится. Не лезь ты в эту грязь, прошу тебя. Ты же лётчик! Что у тебя общего с этим зверьём?
Полковник скрипнул зубами.
— Я не могу не выполнить приказ.
— Нет таких приказов для солдата — своих стрелять! У тебя один выход. Если ты, конечно, не горишь желанием прогнуться перед начальством и заработать очередную висюльку. Хочешь, подскажу?
— Ну?
— Сделай так, чтобы зверьё не ночевало на аэродроме. Тогда у меня не будет соблазна накрыть вас одним ударом. Подсказываю, скрытно переночевать день-другой можно в бывшем санатории.
— Это где раньше шизиков лечили?
— Да. От тебя всего три километра по грунтовке. Корпуса сохранились. Не баре, поспят на досках. Их будет два взвода, не больше. Поместятся.
— Получается, я сам их на закланье отдаю, так?
— Не ставь себя с ними на одну доску, полковник. Ты — лётчик, а они — звери. Отдай их мне. Всё равно не люди они, зверьё.
Полковник закрыл лицо ладонями. Долго растирал кожу, словно умывался.
— Я должен подумать, — выдохнул он.
«Правильно! Иначе я бы ему не поверил. Он всё обдумает и решит, как отрежет. Мальчишка загорелся бы и полез на рожон. Этот должен всё взвесить».
— Хорошо. — Максимов пружинисто встал. Ростом он оказался по плечо лётчику, но гибче и легче в кости. — Я тебя прошу, не делай глупостей. Сегодня ровно по нолям у тебя в кабинете должен трижды мигнуть свет. Я пойму, что ты сделал правильный выбор. В противном случае твой аэродром превратится в большую свалку. И один фиг им негде будет спать. Акцию отложат, а за это время мы уйдём глубже в леса. Вот чуть не забыл!
Максимов протянул ему обрезок гильзы от крупнокалиберного пулемёта.
— Откуда? Я всё утро искал. Карандаши в нём держу…
— От верблюда! Я же говорил, что был у тебя под окнами, а ты не поверил. Держи!
Полковник машинально взял гильзу и сунул в карман бушлата.
— Мы у тебя кое-что со склада позаимствовали. Без обид, ладно?
— Ёптыть! — простонал полковник, закатив глаза. — Что?
— Мелочёвку всякую. Не пугайся, ЗИПы к вертушкам не тронули. И вот ещё. У водителя за сиденьем автомат. Проследи, как бы всё не испортил.
— Да, конечно. — Полковник, как загипнотизированный, вяло кивнул.
— Вот и славно. И ещё. — Максимов заглянул в болючие глаза полковника. — Как мужик мужику скажу: пуля в лоб — это не выход. С тобой или без тебя, всё будет, как я сказал.
* * *Оперативная обстановка
Протокол допроса
полковника ВВС Семенихина В. Б.
(фрагмент)
«…Трос упал на дорогу, кто-то в лесу отвязал. Мы сразу тронулись. Тут водитель, сержант Осипов, как проснулся, заорал благим матом и полез за автоматом. Я не дал. Выхватил и бросил на заднее сиденье.
Вопрос. Почему не открыли огонь? Где был в это время тот человек?
Ответ. Просто не смог. Не смог — и всё! А этот… Он стоял и смотрел нам вслед…»
* * *Ретроспектива
Странник
… Он стоял и смотрел им вслед. Машину заволакивало белым пылевым облаком.
Юрка беззвучно подошёл сзади. Легонько ткнул в бок.
— Хорош маячить, пошли. Как он?
— Мужик!
— Я видел,
