Александр Селюкин - Нисхождение
Доплер подцепил в разъем очков гибкий проводок световода и осторожно высунул согнутый конец с объективом за угол. Посмотрел, убрал, покачал головой, задумался. Потом прокомментировал, обращаясь в большей степени к офицерам.
– Их больше, чем мы ожидали. Гарнизонные и еще эти хрены-телохранители... Возможно, они меня «срисовали», но не стали палить и светиться, они ждут нас. Там мешки с песком, станковый пулемет – с крыши перетащили, ящики какие-то навалены, мебель в несколько накатов, пара сборных баррикад из стальных листов с амбразурами... Первый этаж был, по сути, оставлен, они все там, на втором. Какие мысли, Боц?
– Ты у нас бугор, тебе и карты в руки, – откосил Боцман.
– Я знал, что ты так скажешь, – усмехнулся Доплер.
– Может через технический лифт? Я в кухне вроде видел. Может и еще где есть, – неуверенно предложил Сплин, у которого эпизод в кухне не шел из головы.
– Слишком очевидно, его, думаю, или пасут, или заминировали: одна граната и всем пиздец, – возразил Штырь.
– Погоди, в этом что-то есть, – задумчиво произнес Слэш, – дайте подумать... Я подумал, слушайте...
План был простой: отвлечь врагов на лестнице, а под шумок проломить взрывом насквозь потолок в каком-нибудь из зачищенных участков первого этажа. Нагородить мебели, пролезть на второй этаж через дыру и ударить с двух сторон. Сводная маневренная группа отделилась на реализацию проекта. Боцман вызвал на своем компасе голографическую схему здания и выбрал на ней периферийный участок коридора, с наименьшей вероятностью находящийся под контролем или наблюдением вражеских сил, засевших на втором этаже. В указанном месте подсадили Хоу, тот разобрал часть подвесного потолка, обнажив стык в плитах. Затем с окрестных помещений натащили мебели, чтоб по быстрому лестницу построить.
– Боц, скажете, когда будете готовы, мы оставшийся газ пустим и гранатами ебнем, а вы под это дело свою возню начинайте, – напутствовал по рации Доплер.
Боцман взял у Лернера РПГ с последним выстрелом, прикинул безопасное расстояние и положение «трубы», встал на колено, примерился, затем отложил РПГ, снова вызвал схему и обрисовал ближайшие перспективы:
– Наверху – Зуб, Монах, вы со своими людьми вперед к лестнице. Задача – добраться до точки, из которой можно ебануть из РПО в холл, чтобы дать возможность основной группе проскочить лестницу. Как выйдете на позицию пуска – дайте знать Слэшу чтоб он своих на всякий случай чуть отвел, а то ударной волной может достать. Зуб, целиться тебе надо куда-нибудь в дальнюю стену, чтобы взрыватель наверняка успел взвестись, и чтоб вас самих не достало. Ривера, ты пока в резерве – останешься у дыры прикрывать их тыл.
– А этажи-то не сложатся к хренам нам всем на головы? – с сомнением спросил Монах.
– От одного уменьшенного заряда спаренной модели не должны – здание капитальное, Фрост же стрелял – устояло. У Зуба как раз один заряд и остался – вот и пристроим его с пользой для дела, зря тащил что ли? В холле довольно просторно, взрыву и волне есть куда разойтись – пересечение коридоров, окна, к третьему этажу. Вы только к устью вашего коридора близко не суйтесь, как повернете вот здесь, – Боцман указал на схеме колено коридора, – надо продвинуться еще немного, чтоб выхлопом из «трубы» не контузило, и сразу же стрелять. Все ясно?
Затем он поднял РПГ, шуганул бойцов из угрожаемой области и доложил Доплеру:
– Босс, ну мы готовы, начинайте шуметь, пока они тоже до какой-нибудь гадости не додумались.
– Огонь! – скомандовал Доплер.
В конце коридора вспыхнула автоматная пальба и разрывы гранат. Улучив момент, Боцман выстрелил под острым углом, противобункерная граната ударила в потолок, взрывная волна хлестанула по ушам, с ближних участков стен отлетела штукатурка, вдоль коридора рванулось облако пыли. Боцман отбросил РПГ, подбежал поближе к цели, пытаясь в клубах поднявшейся пыли разглядеть потолок. Затем энергично позвал:
– Сойдет, пролезть можно – тащите сюда хлам для лестницы, быстро!
Под рваной дырой округлой формы нагородили из заготовленной мебели корявую пирамиду, по которой один за одним начали проникать на второй этаж, помогая друг другу. Отделения Зуба и Хоу вдоль стен в шахматном порядке двинулись к лестнице, Боцман и люди Риверы остались прикрывать. Всем вместе ломиться по коридору все равно не имело смысла: эффективно вести огонь могли только первые несколько человек, а остальные создавали бы уязвимую толпу. Дальше следовало распределять силы по обстановке.
Сплин бежал по коридору в сторону поворота к лестнице, справа чуть позади сопел Хоу, в нескольких метрах впереди следовали двое бойцов Зуба, позади, в ядре группы, двигались Малой и Зуб с РПО, затем Бедуин с РПГ и Клинч, его второй номер, замыкали Дрейк и Лернер. Бежали не галопом, но довольно резво – шум пальбы заглушал звуки перемещения. Вдруг, не доходя до поворота к холлу второго этажа, из дверей в трех десятках метров перед ними выступили солдаты, по одному с каждой стороны и еще по одному остались в дверных проемах. На них были похожие, а может и такие же сферы, респираторные маски и бронежилеты, возможно, поэтому впереди идущие в первый момент приняли их силуэты за своих в полумраке коридора. Доли секунды промедления стоили им жизни – это были не люди Доплера, а гвардейцы Лутара, которые, обнаружив перед собой противника, очень быстро и грамотно рассредоточились поперек для усиления плотности огня и в четыре ствола вдарили из автоматов, поразив передовую двойку. Сплин едва уловил какое-то движение впереди, и тут же передний боец будто наткнулся на невидимую преграду и осел. В падении его развернуло, рука конвульсивно нажала спуск, очередь ушла в дверь чуть впереди и справа. Сплин упал за его тело, как за бруствер, прижался к ближней стене, и, в несколько секунд расстреляв почти весь магазин, на пару с Хоу выкосил двоих противников. Тело мертвого бойца содрогалось, принимая пули, предназначенные Сплину. Уцелевшие двое гвардейцев, один, кажется, раненый скрылись в правом дверном проеме.
В следующий момент оттуда вылетели две осколочных гранаты и одна светозвуковая. Весело подпрыгивая друг за другом они подкатились парням под ноги. Все ринулись прочь – Монах, Зуб и остальные куда-то назад, Хоу в ближайший к нему дверной проем назад влево, а Сплин направо. В запарке он забыл, что дверь может быть заблокирована, и просто вломился плечом в коричневое лакированное дерево. Заперто, блядь! Сплин вторично ломанулся в дверь с энергией, которой без малого хватило бы, чтобы пройти сквозь бетонную стену. На входе вполне могла быть какая-нибудь взрывоопасная подлянка, но он об этом сейчас не думал, спасаясь от непосредственной угрозы. С хрустом и звуками разлетающейся фурнитуры дверь распахнулась, и Сплин ввалился внутрь, через долю секунды один за другим раздались взрывы. Сплин успел уйти от осколков и сместился чуть вглубь помещения, что спустя несколько секунд сохранило ему жизнь – в пол по линии дверного проема ударила граната РПГ, пропахав рваную борозду до плит межэтажного перекрытия. Капитальная стена выдержала, но отраженная взрывная волна шваркнула Сплина о стенной шкаф, словно мухобойка муху, перехватило дыхание, как от удара под ложечку, пропали звуки, сверху посыпались какие-то бумаги, клубилась пыль, покачивалась на одном нижнем шарнире изрешеченная в щепки входная дверь.
Сплин, морщась от боли в ребрах и в области диафрагмы, пытался усилием воли преодолеть последствия воздействия взрывной волны – удержать «плывущее» сознание и вернуть ему контроль над телом, которое, словно во время сна, не желало выполнять указания мозга. Наконец, кряхтя, поднялся, подобрал вылетевший из рук автомат. В глазах, словно бензиновые пятна на воде, плыли разноцветные круги, мешающие обзору. ПНВ был засвечен флэшкой, Сплин переключил очки на обычный. В ушах стоял равномерный гул, другие звуки практически отсутствовали. Немного кровило из носа, из ушей кровь не шла, просто барабанные перепонки, видимо, временно выгнулись не в ту сторону. Опираясь о стену, он, запрокинув голову набок, попрыгал на одной ноге, как бы выливая воду. Без эффекта. Радужные разводы в глазах помалу проходили.
Огляделся. Помещение было довольно просторным и, по-видимому, отчасти представляло собой что-то вроде галереи, чтобы предметы искусства радовали глаз в обыденное время. На стенах висели картины, частично покосившиеся или сорванные. Стеллажи с какими-то вазами и еще не пойми какими хреновинами были местами повалены, по всему полу были рассредоточены вперемешку осколки, бумаги, разбитая оргтехника, перевернутые столы и кресла. На стене, напротив дальнего от коридорной двери окна, красовалось паленое пятно с выщерблинами – след попадания реактивной гранаты, у дальнего торца помещения валялось тело солдата-охранника, у которого одной ноги не было по колено, а другая держалась на лоскутах и загнулась под неестественным углом к телу. Жертвы близких мощных разрывов противопехотных реактивных гранат были сильно потрепаны, порой частично обуглены, в той или иной степени фрагментированы. Подобные деформированные тела выглядели гораздо более жутко, чем убитые пулями стрелкового оружия или одиночными некрупными осколками. На полу, напротив другого окна – чья-то кровь, осколки выбитых стекол, рядом устилали пол стреляные гильзы от какого-то автоматического оружия под классический патрон. Ближнее окно было наполовину забаррикадировано массивным стеллажом, который был поставлен на торец и подперт кожаным диваном.
