Михель Гавен - Три дня в Сирии
Спальня была красивой. Пожалуй, своим убранством она бы не уступила и отелям класса «люкс» в Нью-Йорке. Отделанная в нежных розовых тонах, спальня соединялась с просторной ванной, тоже розовой. И сама ванная — джакузи, отделанная кафелем светло-розовых, пастельных тонов. И унитаз, и биде, и обе раковины, и шкафчики под ними, и конечно, полотенца, сложенные на сверкающих чистотой стеклянных полках, и стены, выложенные кафелем, и пол, и даже потолок. Короче говоря, розовое царство, украшенное натуральными розами тех же оттенков в белых хрустальных вазах.
Кровать, просто царская постель, под высоким балдахином и с прозрачными тюлевыми занавесками, стояла в самой середине спальной комнаты. К кровати был приставлен небольшой диванчик с подушками. Сбросив куртку, Джин села на него. Красота обстановки, которая могла поразить любую иную девушку Мустафы, на нее не произвела никакого впечатления. В том мире, где жила Джин, подобные обстановки служили уделом большинства населения, а не избранных, чуть ли не помазанных самим Аллахом правителей.
Ее мысли сосредоточились на другом, а именно — как правильно вести себя дальше. Близости с Шаукатом ей не избежать, как бы все ее нутро ни противилось этому. Показывать строптивость опасно, если вспомнить печальный опыт Милисы. Даже не перспектива постельных утех против собственной воли удручала Джин, хотя ей никогда не приходилось заставлять себя заниматься любовью и служить игрушкой для удовольствия мужчины. Еще неизвестно, как у молодой женщины получится подобное. Сможет ли она заставить себя или хотя бы стерпеть и не высказать неудовольствия.
Гораздо больше заботило другое — легенда у Джин хлипкая, слепленная наспех. Такому человеку, как Шаукат, проверить ее — раз плюнуть, а значит, он мог легко разоблачить всю игру Джин, и если не узнать наверняка, кто она такая, то, во всяком случае, убедиться в ее явном лицемерии. Такого факта в Сирии достаточно, чтобы угодить в тюрьму и сорвать задание.
О Шаукате Джин знала достаточно. И обо всех его предыдущих заслугах перед семейством Асадов, и о нынешнем, весьма скользком и противоречивом положении. Шаукат происходил из бедной алавитской семьи, жившей в городе Тартусе, но с детства отличался напористым характером и тягой к знаниям. Сдав экзамены, поступил сам, без всякой поддержки, в Университет Дамаска на юридический факультет. Все свое время мужчина посвящал учебе, понимая, что от усилий Шауката зависит не только его собственное будущее, но и будущее семьи. Шаукат ни на кого не мог рассчитывать, а вырваться из нищеты хотелось. С юных лет он проявлял недюжинные амбиции.
Шаукат окончил Университет, получив почти одновременно степень бакалавра юриспруденции и степень кандидата исторических наук. Это был его первый шаг по пути будущей карьеры, но как оказалось, не главный. Судьбоносное происшествие в жизни Шауката также случилось в Университете. Во время учебы он познакомился со студенткой по имени Бушра аль-Асад, единственной дочерью всесильного диктатора Хафиза аль-Асада. Она училась на факультете биологии, тоже отличаясь тягой к знаниям и сильным, волевым характером. Молодой человек из провинции, добившийся всего сам, произвел на Бушру сильное впечатление. Она не на шутку увлеклась им, тогда как сам Асеф относился к ней холодновато, ведь на тот момент Шаукат уже был женат. По законам своего рода он обручился еще в юности с дочерью довольно состоятельного торговца из соседнего клана, и семья очень рассчитывала на ее приданое. Свадьба состоялась, когда Асеф еще учился в Университете.
Кроме того, узнав об увлечении дочери, сам Хафиз Асад выступил категорически против. Он и его супруга считали, что какой-то захудалый студентик из Тартусы — не пара для их единственной дочери. Против Асефа выступили и братья Бушры. Они боялись конкуренции со стороны будущего зятя, и, как впоследствии оказалось, небезосновательно.
Однако все они плохо знали Бушру. Она привыкла настаивать на своем и сама распоряжаться своей жизнью. Девушка убежала из дома с Асефом, которому ничего не оставалось, как развестись с первой женой. Семейство Шауката также не было в восторге от Бушры. Тартусские крестьяне слабо верили в будущее родство с могущественным семейством Асадов, но оно все-таки состоялось. Главный противник женитьбы Бушры и Асефа, самый старший из сыновей Хафиза Асада Басиль, как предполагалось, наследник своего отца, неожиданно погиб в автокатастрофе. Горе объединило семью, и отец сдался, разрешив Бушре вступить в брак с ее возлюбленным.
Правда, семейство Асадов встретило Асефа холодно, и молодые долго жили особняком, общаясь по большей части только с Башаром Асадом, который с самого начала больше других симпатизировал Асефу. После смерти Хафиза Асада, когда Башар стал преемником отца, Бушра и Шаукат стали членами его самого близкого круга, и карьера Асефа резко пошла вверх. За время, прошедшее после окончания Университета, Асеф получил еще и военное образование и ему присвоили офицерское звание.
С приходом к власти Башара мужчина сразу получил повышение и был назначен сначала заместителем главы сирийской военной разведки, а затем и возглавил это могущественное ведомство. Подобный неожиданный карьерный рост вызвал резкое недовольство младшего брата Башара Асада, Махера аль-Асада. Между ними нередко вспыхивали конфликты, и, по некоторым данным, Махер сначала даже стрелял в Асефа, а потом пытался застрелиться сам.
Конечно, Махер в своей ненависти к зятю был не одинок. За ним стояли определенные силы, желающие влиять на политику Башара Асада, а Асеф им мешал. У этих сил в последнее время появился неожиданный союзник. Молодая жена Башара Асма аль-Асад вдруг невзлюбила Бушру и полностью рассорилась с ней. Такая же амбициозная и сильная, она хотела оставаться единственной женщиной, имеющей влияние на Башара, а Бушра составляла Асме конкуренцию.
Не секрет, что настроения Асмы поддерживали те же силы, руководившие и Махером. Камнем преткновения в первую очередь служили отношения с Ираном. Шаукат и Бушра, а также их союзники выступали за сближение с Западом и отказ от поддержки иранских мулл, в соответствии с требованиями Лиги арабских государств и Соединенными Штатами. Они также считали необходимым мирное урегулирование спорных вопросов с Израилем по поводу захвата Голанских высот и прекращение сотрудничества с ливанским движением «Хезболлах», организованным когда-то аятоллой Хомейни, которое Иран до сих пор поддерживал.
Другая партия, стоявшая за спиной Махера аль-Асада и жены Башара, Асмы, наоборот, считалась содружеством войны. Они имели склонность вести неуступчивую политику, близко контактировать с Ираном, считали необходимым конфликтовать и дальше с Израилем, провоцируя прямые военные столкновения. Подобные действия логически приводили к напряженности в регионе, а значит, способствовали бы заоблачному росту цен на нефть, а это очень устраивало правящую кремлевскую верхушку. Именно радикальное крыло в клане Асадов пользовалось особым вниманием со стороны Москвы. При помощи своих московских покровителей из некогда всесильного КГБ, не утратившего связи на Востоке и после крушения Советского Союза, группировка Махера аль-Асада не один раз пыталась «свалить» с высокой должности Асефа Шауката и устраивала против него провокации.
Так, в 2007 году, с явного попустительства военных, состоявших в сговоре с Махером, была намеренно допущена бомбардировка Израилем важнейших стратегических объектов. Ведомство Шауката предупреждало о готовящемся нападении соответствующие службы, но его предупреждения попросту «потеряли». Тем самым соперники хотели показать измену Шауката, его связь с израильтянами и американцами. Когда провокация не удалась, Асефа впрямую обвинили в подготовке военного переворота, а сразу вслед за этим при весьма загадочных обстоятельствах в окрестностях Дамаска погиб видный деятель движения «Хезболлах» Имад Мугние, которого называли супер-террористом, вторым после Ясира Арафата, когда-то, кстати, учившегося в Москве и имевшего там большие связи. По данным ЦРУ, Москва давно хотела избавиться от Имада как от весьма компрометирующей их деятельность фигуры, и такой случай представился. Заодно власти рассчитывали избавиться и от Шауката, так как причастность сирийских спецслужб к убийству казалась очевидной. Поддерживаемый своей женой Бушрой аль-Асад, которая, несмотря на внешнюю хрупкость, оказалась крепким орешком, Шаукат, к удивлению и заинтересованных лиц из Москвы, устоял. О Бушре аль-Асад Дэвид Уитенборн, шеф Джин по разведке, говорил примерно так: «Во главе страны надо ставить не Башара и тем более не этого тупого Махера, который только развлекается с девочками и гоняет на дорогих автомобилях, а Бушру. Это генерал в юбке. От нее больше толка, и она очень здравомыслящая. Все игры с Ираном и „Хезболлой“ прекратились бы в один миг, и Сирия сразу же смогла бы поменять свой курс».
