Агентесса - Владимир Алексеевич Колганов
Вечерело. После ужина Жосс предложил ей прогуляться. Шли молча, каждый думал о своём. Жосс обдумывал новые способы проверки, а Элен попыталась найти варианты контригры.
– Жосс! А как ты думаешь, почему русские агенты ищут этого Лехницкого?
– Ты сама знаешь. Потому что у него есть компромат на Идельсона.
– А как они узнали об этом?
Жосс пожал плечами.
– По правде говоря, никогда не задумывался… Ну узнали каким-то образом. Нам-то что с того?
– Когда проходила проверку на полиграфе, у меня появилась мысль… А что если никакого компромата не было?
Жосс остановился, и видно было, что такое предположение стало полной неожиданностью для него.
– То есть как?
– Русские могли распространить эту дезинформацию, чтобы вынудить Моссад заняться поисками. И вы заглотнули наживку.
– Допустим.
– И вот, чтобы спасти Идельсона от разоблачения, Моссад направил на поиски компромата лучшего агента, а когда ты вышел на меня, спецназ ГРУ тебя похитил.
– Ну, похитили. И что с того?
– Видишь ли, цель оправдывает средства. И в данном случае это тоже верно, потому что ты обладал сведениями, которые очень интересовали СВР.
– Ты на что же намекаешь?
– А чего тут намекать? Они же тебя отпустили, обменяв на второстепенных агентов ГРУ, против которых не было серьёзных обвинений. Так почему же они поступили так? Ответ очевиден. Потому что ты выдал те сведения, которые были им нужны.
Жосс отшатнулся от Элен и замахал руками, словно пытался таким образом снять с себя подозрение в предательстве:
– Элен, у тебя слишком буйная фантазия. Да нет, ты сошла с ума!
– Полагаешь, твоё начальство с бульвара Шауль Ха-Мелех в Тель-Авиве думает точно так же?
Тут что-то случилось с Жоссом. Сначала улыбнулся краем рта, а затем, прищурившись, произнёс слова, которые любого заставили бы встать на колени и покаяться в грехах:
– Ты не боишься, что я тебя убью? Прямо здесь, не сходя с места.
Но Элен уже просчитала такой вариант:
– Это бы только подтвердило мою догадку.
– На том свете твои домыслы не пригодятся никому.
– Ты прав! Но моё исчезновение заставит задуматься Переса, и кто знает, к каким выводам он придёт. Да и у твоих ребят возникнет подозрение, что ты избавился от меня не просто так, а чтобы заткнуть мне рот и замести следы предательства.
«Дойдёт или не дойдёт? Калач тёртый, его на мякине не проведёшь». Но тут Элен загнала его в ловушку, из которой даже если найдёшь какой-то выход, не обойдётся без потерь – в лучшем случае карьера пострадает.
– Так чего ты хочешь?
– Мне нужно возвратиться в Париж.
– И как я это объясню своим парням?
– Скажешь, что мы возобновили полноценное сотрудничество. Я должна буду выведать у Лехницкого, был ли реальный компромат и, если был, то где он его прячет. И учти, мы ещё можем понадобиться друг другу, когда я снова окажусь в Москве. Так что, Жоссик, по рукам?
– Ладно, вали на все четыре стороны! Тебя довезут до Цюриха, а дальше уж сама…
– Ты удивительно любезен сегодня.
Глава 29. Предварительные слушания
Приехав в аэропорт Цюриха, Элен сначала дождалась сообщения от Палыча о благополучном прибытии в Москву, а затем пришла пора задуматься о том, что делать дальше. Но прежде всего надо подвести итоги.
Задание выполнила – компромат переправлен в Москву. Туда же вылетел Лехницкий – на этом настояла Элен, поскольку возвращаться в Париж небезопасно. Кто знает, как встретит его Перес после завершения операции в Швейцарии? Но возникает вот какой вопрос: стоило ли городить весь этот огород в течение нескольких недель, если всё свелось к тому, что обговаривали в Ясенево, на встрече с главой СВР? Пожалуй, стоило, поскольку удалось вывести полковника на чистую воду, организовать похищение агента Моссад и, самое главное, заручиться поддержкой Чаусова – на него теперь надежда. А что ж Егор? По-прежнему ждёт от неё известий.
Однако торопиться с возвращением в Москву нельзя, придётся подождать, найдут ли там решение, которое её устроит. Неужели придётся начинать сначала, плести интриги, заключать сделки, заниматься шантажом? «Господи, как мне это надоело!» Поэтому и решила снять номер в отеле на Женевском озере и немного отдохнуть.
О том, что случилось на следующий день в Москве, Элен узнала гораздо позже, и не от участников событий, а от третьих лиц, поэтому сведения эти весьма противоречивы. Так что пришлось приложить немалые усилия, чтобы составить более или менее достоверную картину.
Утром, только прилетев в Москву, Палыч отправился прямо в офис Чаусова на берегу Москвы-реки, чтобы доложить о своём успехе – если бы не он, всё могло пойти наперекосяк, а в результате и Элен могла пострадать, и компромат был бы навсегда утерян. В общем, выходило так, что он чуть ли не собственной рукой залез в ячейку банка, замаскировавшись под Лехницкого, а потом с боем прорвался через кордон швейцарской полиции и агентов Моссад, поджидавших его у выхода из банка.
Но Чаусова эти героические подробности не заинтересовали. Как только он ознакомился с содержанием документов, тут же позвонил Идельсону:
– Моня! С праздником тебя!
– Иван, ты что, перебрал по случаю победы «Арсенала»?
– Да нет, я к футболу равнодушен, что к лондонскому, что к тульскому. Но мне тут прислали подарочек из Цюриха, который, полагаю, тебя очень огорчит.
В трубке раздалось сопение. И чуть позже:
– Ты извини, у меня совещание по очень важному вопросу. Я потом перезвоню.
Уже через час в одном из кабинетов здания Правительства на Краснопресненской набережной собрались трое не на шутку озабоченных граждан – помимо хозяина кабинета, Антона Евгеньевича, это Михаил Идельсон и Яков Либерзон. Разговор сразу начался на повышенных тонах.
– Это позор какой-то, пятно на всю мою компанию! – кричал Идельсон, брызгая слюной.
– Ты предпочёл бы, чтобы пятно легко на власть, а ты останешься белым и пушистым? – Антон Евгеньевич с трудом сдерживал желание выругаться матом, потому что ситуация была из ряда вон и просвета в ней не наблюдалось. – Кто же из вас так наследил, что называется, дал маху?
Михаил и Яков переглянулись, но ни один из них не решился ткнуть в другого пальцем – всё потому что оба хороши. Понадеялись на профессионала, а тот сидит теперь в Лефортово, вроде бы молчит, но стоит пошатнуться креслу под Антоном Евгеньевичем, как тут же сдаст обоих
