Флетчер Нибел - Исчезнувший

— В обзоре отмечается, — продолжал Полфрей, — почти полное прекращение испытательных атомных взрывов в Китае за последние два месяца. По-видимому, это неловкая и, я бы сказал, глупая попытка повлиять на исход наших президентских выборов в ноябре. — Он покосился на Ингрема. — Я правильно излагаю суть обзора, Артур?

— Да, — кивнул Ингрем. — Правда, из этого еще не следует, что Пекин явно предпочитает президента Роудбуша губернатору Уолкотту хотя бы потому, что Уолкотт для премьера Ванг Кво-пинга и партийной верхушки темная лошадка.

— Правильно, — сказал генерал Полфрей. — Итак, по этому пункту нет возражений. Во всяком случае, так думают у нас в разведуправлении министерства обороны. Спешу добавить, что политика не наше дело. У нас хватает своих забот.

— Значит, вы согласны с обзором? — спросил Ингрем.

— Да, но у меня есть одно дополнение, — ответил Полфрей.

Дескович заметил в одной из генеральских морщин волосок, который ускользнул от бритвы. «Наверное, Полфрей проклинал китайцев, — подумал он, — когда брился сегодня утром».

— Я полагаю, штаб разведслужб должен подчеркнуть, что независимо от прекращения атомных взрывов в политике Китая ничего существенного не изменилось.

— Почему вы так считаете? — спросил Абрамс. — Я не беру под сомнение ваши слова. Просто хочу понять вашу точку зрения.

— Да, конечно, — генерал Полфрей улыбнулся Абрамсу, и всем показалось, что кости голубя из госдепартамента хрустнули в железных объятиях Пентагона. — Приведу два примера. Разведке министерства обороны достоверно известно, что недавно Китай двинул к индийской границе автоколонны с легким вооружением, в том числе с новыми базуками, довольно хитроумными и эффективными. Это во-первых. Во-вторых, по моим сведениям, два оружейных завода под Шанхаем этим летом начали работать по три смены.

— Сведения об оружейных заводах передало разведке Пентагона наше управление, — подчеркнул Ингрем. Он хотел напомнить о главенствующей роли ЦРУ за этим столом. — Вы получили подтверждение из своих источников?

Генерал метнул на директора ЦРУ взгляд, в котором Дескович уловил одновременно злость и удивление. Фрейтаг заулыбался.

— Разведка министерства обороны уже располагала этой информацией, — сказал Полфрей. — Но должен сказать, сведения ЦРУ помогли нам восполнить кое-какие пробелы.

— Браво, Марвин! — воскликнул Фрейтаг. — Один ноль в вашу пользу, хотя вы и сами на это не надеялись.

Он сделал насмешливый жест, как бы отмечая мелом на доске очки. Генерал Полфрей кисло улыбнулся. Уолтон покачал головой. Абрамс нахмурился.

Ингрем, словно ничего не произошло, передал слово следующему:

— Пит, что скажете вы?

— Присоединяюсь к мнению Марвина: по существу, ничего не изменилось, — ответил Дескович. — Наблюдение за китайским посольством и китайской делегацией в ООН показывает, что они по-прежнему собирают разведданные через тех же агентов. Если выразить графически уровень китайского шпионажа за три года, с тех пор, как мы их признали…

— За два года семь месяцев, — поправил его Абрамс из госдепартамента.

— Да. Так вот, этот график покажет почти прямую горизонтальную линию. То же самое можно сказать об их поведении и после приема Китая в ООН.

Директор ФБР остановился. Рассказать им о том, что в Нью-Йорке китайская агентура выведена из игры или нет? Теоретически на таких совещаниях все разведки должны были обмениваться информацией без всяких ограничений; плащи и кинжалы, штаны, сапоги и люди должны были переходить здесь из рук в руки с такой же легкостью, как старое тряпье на барахолке. На практике же глава каждой разведывательной службы ревниво оберегал свой гардероб. Поэтому было общепринято открывать не больше, чем нужно, чтобы пробудить интерес соперников, но отнюдь не настолько, чтобы они могли ввязаться в уже начатое расследование и пожать его плоды. Дескович гордился успехом ФБР в раскрытии новой шпионской сети, и ему до смерти хотелось похвалиться, чтобы утереть нос всем этим господам. Но он промолчал. Сказался навык опытного игрока.

— Примеров шпионской деятельности предостаточно, — закончил он. — Не стоит тратить на них время.

Следующим выступил Абрамс из госдепартамента, которому, в общем-то, уже нечего было говорить. Он ничего и не добавил к словам шефов РМО[14] и ФБР. Уолтон из Комиссии по атомной энергии, важно глядя сквозь свои двухлинзовые очки, заявил, что Китай и при премьере Ванге отказывается подписать договор о прекращении атомных испытаний и продолжает взрывать бомбы различной мощности.

— Поэтому, — сказал он, — я полагаю, что наше заключение не вызовет дискуссий и будет единодушным.

— Да, по существу, ничего не изменилось, — подхватил Фрейтаг. — Даже Уолтон с его тавтологией.

— Вы не слишком вежливы, мистер Фрейтаг, но теперь ваше слово, — сказал Ингрем.

— Мне почти нечего добавить, — сказал Фрейтаг. — Как я уже говорил, в прошлом месяце мы раздолбали, пардон — расшифровали основной дипломатический код Пекина. Видимо, там узнали об этом, и китайцы сразу ввели новый шифр, с которым мы до сих пор возимся. Сплошные цветочки: ирисы, маргаритки, шпорник, гранатник, душистый горошек. Как в дамском клубе любительниц садоводства. Наш компьютер работает день и ночь, но пока толку чуть… Впрочем, это к делу не относится. Если высокое собрание желает добавить к обзору, что ничего существенно не изменилось, я присоединяюсь.

Три шефа армейских разведок, в свою очередь, поддержали генерала Полфрея. Ингрем спросил Джефри Пейджа, не желает ли он что-нибудь добавить, но специалист по Китаю только покачал головой.

— Я позволил себе предвосхитить ваше решение, — сказал Ингрем. Он отыскал на столе лист бумаги. — Здесь у меня предварительная резолюция по обзору А—4, которая будет передана президенту. Давайте проверим, все ли в ней отражено.

После минутной паузы он зачитал:

— «Штаб разведывательных служб Соединенных Штатов рассмотрел и одобрил обзор А—4. Обзор А—4 отмечает необычное затишье в радиопропаганде и прекращение дипломатических нападок на США со стороны Китая. Это первый продолжительный перерыв в воинствующей политике Китая после прихода к власти нынешнего правительства. До этих пор враждебные выступления почти не прекращались, несмотря на завершение войны во Вьетнаме, несмотря на принятие Китая в ООН и несмотря на признание Китая правительством Роудбуша и последующую нормализацию дипломатических отношений.

Обзор А—4 указывает, — по нашему мнению, не без оснований, — что Китай предпринимает неуклюжую попытку повлиять на выборы в США. Китайцы знают, что президент Роудбуш добился дипломатического признания Китая, несмотря на сопротивление сената, и что в этом году США даже поддержали Китай в ООН по двум второстепенным вопросам. С другой стороны, губернатор от Иллинойса Стэнли Уолкотт, кандидат оппозиционной партии, не уточняя подробностей, запрашивал, «достаточно ли тверд» президент Роудбуш в своей азиатской политике. Обзор А—4 заключает, что Китай надеется, приняв по отношению к США новый, более умеренный тон, затруднить избрание неизвестного для них кандидата, а именно Стэнли Уолкотта.

Штаб присоединяется к этой оценке, однако единодушно вносит дополнение, что в многолетней политике Китая по отношению к США ничего, по существу, не изменилось. Эта политика остается подозрительной, неустойчивой и недружелюбной, что подтверждается ростом вооружений, нежеланием Китая прекратить атомные испытания и продолжающейся шпионской деятельностью китайцев на нашей территории. Поэтому мы предупреждаем: было бы ошибочно принимать временное перемирие за искреннее стремление Китая установить с США прочные отношения на основе мирного сосуществования».

Ингрем снял очки, повертел их, словно не зная, куда деть, и взглянул на собравшихся, ожидая одобрения. Дескович любовался его безупречным костюмом. Шеф ЦРУ выглядел так, словно за его спиной всегда стоял незримый слуга с щеткой и утюгом. Сам Дескович после утренних совещаний обычно выглядел, да и чувствовал себя весьма помятым.

— Кто-нибудь хочет высказаться? — спросил Ингрем, явно ожидая услышать отрицательный ответ.

— Я где-то уловил слово «неуклюжий», — сказал Фрейтаг. — Я не ошибся, Артур?

— Нет. Это слово определяет попытку Китая повлиять на наши выборы.

— Оно меня покоробило. Это скорее из области художественной литературы. И звучит довольно странно в официальном правительственном документе. Кстати, что оно, собственно, означает?

Ингрем уткнулся в текст. Брови его слегка приподнялись, Дескович это заметил. Видимо, документ подготовил помощник Ингрема.

— В данном контексте это означает «глупая попытка», — ответил он.

— Если мы хотим сказать «глупый», давайте так и скажем, — не унимался Фрейтаг. — Но лично я считаю китайцев глупцами только тогда, когда они пытаются рабски копировать нашу бюрократическую систему.