Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 1
Понятно… к паненке своей пошел.
Они ждали еще минут пять, прежде чем убедились, что все тихо и их никто не заметил. Потом пошли к площади, прежним порядком.
В любом польском поселении есть площадь. Так же как и в казачьих куренях – в русских поселениях площадь не обязательна, а тут она есть всегда. Вокруг площади крутится вся общественная жизнь села, тут обязательно есть костел, есть каварня****, есть и присутствие***** местное. Сама площадь обычно круглой формы, обрамленная каменными домами, замощенная камнем и аккуратно убираемая. Европа…
Выйдя на площадь, Певец и Город пошли в разные стороны, как бы обхватывая ее. Ни присутствие ни каварня уже не работали – это тебе не трактир, где до утра шумят. Только фонари, чьи кованые чугунные столбы красиво обрамляли площадь подобно стражникам, берегущим ее покой, светили мертвенно-бледным светом, и вокруг них вертелась мошкара
Шаг. Еще шаг…
Машина была уже совсем рядом, так рядом что чувствовался запах соляра, тяжелые шаги по мостовой, запаленное дыхание – трое мужчин носили что-то тяжелое, стремясь перетаскать все что нужно как можно быстрее.
Сотник откинул с глаз уродливый прибор ночного видения, подождал, пока глаза немного адаптируются к темноте. Проверил пистолет.
– Здорово вечеряли, панове! – улучив момент, сказал Велехов, ступая вперед и выходя из-за кузова машины – никак винокурите здесь…
Один из грузчиков, самый молодой выронил из рук тяжелый, пятидесятилитровый пластиковый бочонок со спиртом себе на ногу и заполошно взвыл.
– У… матка боска…
– Руки в гору*******! – негромко, но внушительно сказал сотник
Второй, постарше – у него в этот момент не было в руках ничего, он только что бросил бочонок в машину, сместился влево, рука змеей скользнула за спину…
Хлоп…
Лязг затвора был слышнее, чем выстрел, десятимиллиметровая тяжелая тупая пуля врезалась в правую руку, напрочь перебив кость…
– И-ы-ы… – взвыл поляк, хватаясь за искалеченную руку, кровь из которой мгновенно пропитала рукав.
Третий бухнулся на колени
– Нэ пуцай! Нэ пуцай! Ми слю цивилы, цивилы, нэ пуцай!********
С противоположной стороны с таким же пистолетом в руках выступил из тени Певец, красная точка лазерного прицела плясала на спине третьего…
– Ты серб?
– Арнаут! Арнаут*********, нэ пуцай!
– Руки в гору! Второй – вяжи их!
Пока сотник держал контрабандистов под прицелом, Певец осторожно приблизился, заковал в наручники сначала того что выл, стоял на коленях потом того кто уронил канистру себе на ногу. Пошел к третьему.
– Осторожно! У него ствол!
– Бросай оружие! – крикнул Певец, стоя сзади так чтобы контрабандист не мог его видеть…
Здоровой рукой контрабандист осторожно достал из-за пояса пистолет, отбросил. Глухо стукнул о брусчатку металл.
– У… москальско семя!
– Мы казаки! Руки держать в виду!
Сыто лязгнули раз за разом наручники, защелкиваясь на запястьях.
– Проверь подвал.
– Есть! – Певцов развернулся, пошел к подвалу…
– Все едно мы вас вобьем, москальско семя… – злобно сказал раненый – це польска не сгинела…**********
– Не надорвись… – спокойно посоветовал сотник – как с каторги выйдешь, милости просим за добавкой…
– Пан казак, пан казак… – зачастил второй – деньги возьми… диты малы, есть просят. Пусти Христом-Богом прошу.
Сотник не ответил – контрабандисты, бандиты всякие как припрет – еще и не такое скажут. Навидался.
Тенью скользнул из-за костела Певцов
– Чисто. В подвале – тонны три еще.
Велехов прикинул
– Грузим этих! Живее!
– А ну – встать! – рыкнул Певцов, поддал одного ногой, тот взвизгнул как баба.
Сотник повернулся, достал фонарь, задел красный светофильтр – мигнул несколько раз – Чебаку и Соболю. Чебаку – немедленно сюда, Соболю – быть готовым…
Через несколько секунд подскочил Чебак – прятаться было нечего и он перебежал прямо через площадь, не таясь.
– Помоги с погрузкой! – сотник был немногословен – Певец, как закончишь, запри подвал в костеле. Будто все сделали – и уехали.
– Есть!
Сам сотник прошел к кабине, держа пистолет наготове распахнул дверь – чисто! Нет никого. Сама кабина – удобная, даже со спальным местом. Оружия, конечно же, нет – им через посты, а потом по дорогам ехать, оружием светить не годится.
Легко забросил себя в кабину – гражданская машина садиться проще, чем на БТР. Коробка обычная, механическая, ключи… нет ключей.
Зараза…
Выскочил из машины, едва не столкнувшись с Чебаком.
– Погрузили – не дожидаясь вопроса, доложил он
– Добре. Пошмонайте по карманам – ключей нет.
Ключи нашлись быстро – тот, кто уронил на ногу канистру и сейчас мучался болью, был водителем, а грузил сам – для скорости.
– Стрелять только в самом крайнем случае – напоследок дал напутствие сотник тем, кто оставался в кузове, сидя у самого борта, на пленных – один трассер и костром полыхнем.
– Есть… – досадливо отозвался Певец, которому совсем не нравилась идея ехать в кузове, сидя на бочках со спиртом. Но приказ есть приказ.
– Вот так…
Машина завелась с первого же поворота стартера, сотник аккуратно снял стояночный тормоз, выжал сцепление, врубил передачу и медленно, стараясь не слишком шуметь двигателем, тронулся, объезжая площадь по кругу…
– Фары здесь где… – сказал он сам себе.
Нашел, включил – узкий, неяркий световой поток разрезал тьму, на фарах у машины стояли армейские маски. Видно было хреново.
– Да и бис с ними – выругался сотник, выключая фары и опуская на глаза ночной монокуляр. Машину с прибором ночного видения он последний раз лет пять назад водил – но в этом нет ничего хитрого, только ехать потише. Лощеные польские домики плыли в зеленой мути прибора…
Тормознули их на дороге километрах в десяти от села. Пост казаки организовали справно – за поворотом дороги, причем поворотом глухим, непросматриваемым. Если не знаешь что там пост – влетишь и развернуться не успеешь. Едва большой, тяжело груженый ФИАТ на малой ввинтился в поворот – как луч прожектора безжалостно высветил его, а из мегафона металлически громыхнуло:
– Стоять! Заглушить двигатель!
– От бисовы дети! – выругался сотник, прожектором ему резануло по глазам и капитально засветило ночник, отчего в глаза ему как песком сыпануло. Это ладно, пройдет, а вот если матрица ПНВ не выдержала перегрузки…
ПНВ – вещь дюже дорогая…
– Выходить из машины с поднятыми руками!
Сотник осторожно открыл дверь, выбрался наружу, подняв руки
– Свои, браты казаки! Велехов с Донского! Сектор Ченстохов!
– У них оружие! – крикнул кто-то за стеной света
Прожектор погас
– Отставить!
Двое, с оружием подошли к машине.
– Огнев, ты что ли? – спросил сотник
– Я. Ты пошто по команде не доложил? Могли бы и врезать.
– По команде доложишь – результата не будет. Информация как сквозь решето текет.
– Взял? – Огнев кивнул на машину.
– Взял. Тонн пять с лишком.
Огнев присвистнул
– Богато.
– Так и ты не зевай. Там под костелом – подвал, в нем еще тонны три спирта. Как раз Выстрелом твоим и вывезешь. Давай, бери машину и вперед, мы пока на пост встанем. Я тебе Чебака дам, он покажет.
– Так мы ж и зараз! – обрадовался Огнев
* если верить словам очевидцев, в давние времена на Дону попадались экземпляры сомов, весом по три-четыре сотни килограммов. Такой сом может запросто утопить и съесть человека.
** пэбэшка – ПБ, пистолет бесшумный на базе штатного Орла. В нашем мире то же самое – но на базе куда менее мощного ПМ
*** в Российской империи, по закону таможенникам, или служащим корпуса погранстражи полагалось шестьдесят (!!!) процентов от стоимости задержанной ими контрабанды (прим автора – так было и в нашем мире). Поэтому становятся понятными слова Верещагина – какой и в самом деле смысл брать мзду если можно задержать контрабанду, сдать ее государству и получить больше половины ее стоимости честно. В те времена взяточничества на границе почти не было – зато были жестокие разборки. Контрабандисты, которые не могли пробить путь с помощью взяток, пробивали его с помощью оружия
Вот и прикидывайте, как выгодно на границе работать казакам. Поэтому то казачьи пункты временной дислокации были везде, где шла контрабанда, а сами казаки активно участвовали в борьбе с контрабандистами.
**** каварня – кофейня. Польша – это не сиволапотная Русь, там не трактир, а каварня. Хотя в каварне можно и чего покрепче выпить
***** присутствие – то есть местные органы власти. Сельский голова, полицейский исправник, если есть.
