Иштван Немере - На грани тьмы
— Будто в плохом фильме, — бормочет Меравил.
— Простите, не понял? — переспросил солдат с планшетом.
— Неважно.
Меравил вглядывался в пейзаж. Башня разрушенного монастыря. Без крыши. Черно и слепо таращатся дугообразные окна. Монастырь метрах в трехстах. Тявкают собаки.
— В цепь, ребята! — приказал лейтенант. Пока они двигались к башне, Меравил произвел молниеносный подсчет. Террорист выпрыгнул из самолета между десятью и одиннадцатью вечера. Девять часов назад. Он не спал больше суток, все время был на ногах, да к тому же в постоянном нервном напряжении. Прыгал с парашютом ночью, надо полагать, в незнакомом для себя районе. Потом восемь часов бежал, плутая по холмам и темному лесу. Наверно, безумно устал. И не знает, что с момента приземления за ним идет погоня. Ему обязательно нужно отдохнуть, иначе он не дойдет до ближайшего города, шоссе или железнодорожного вокзала. А если он решил поспать, то где? Под кустом. А вдруг дождь пойдет? Промокнет ведь. Ясно, ему нужен кров над головой. Судя по карте, в радиусе двадцати пяти километров здесь нет никакого другого строения, кроме этих руин. Предчувствие Меравила не обмануло. Издалека послышался собачий лай. Они были метрах в ста от башни, когда грянул выстрел. Маленькое белое облачко дыма появилось в одном из черных окон.
— Укрыться! — крикнул Меравил. — Осторожно окружить руины!
По рации он доложил штабу обстановку. Попросил подкрепления. Пока пятьдесят солдат, не больше.
Масперо знал, что Трааль где-то поблизости. Капитан определенно явится не один. В восемь пятнадцать промчался по площади военный вездеход. На прилегающих улицах гудели машины. То тут, то там слышался топот сапог. «Человек сто здесь прячется. И все из-за меня!» — подумал журналист. Но ощутил не гордость, а тревогу. Вспомнилась Сишане. Сейчас она мчится к столице, если ей удалось прорваться через кордон.
Чего хочет Трааль? В одном Масперо был уверен: полицейский офицер действует, разумеется, с согласия штаба «акции Кортези». Им надо забрать у него фотокопии. И тогда, если бактерии не вырвутся на свободу, никаких следов не останется, доказательств не будет, никого не убедишь в том, что в институте проводили опыты с бактериологическим оружием.
— Все наготове, — сказал фотограф. Он установил у окна треногу. Один аппарат прикрепил на штатив, другой, тоже заряженный, лежал на столе. Масперо кивнул. Восемь двадцать, а из «Радио Маддалена» никого. Приподняв занавеску, он наблюдал за площадью. Цветные зонты кафе бросали на камни странные раскидистые тени. Вряд ли это Трааль там сидит, за одним из столиков. Лица человека в мундире не разглядеть, да и не это существенно. Масперо ждал вовсе не капитана. Восемь двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь. Да появляйтесь же вы наконец! Он нервно прищелкивал пальцами.
Но вот послышался грохот, стук, треск, и тень вертолета пронеслась над мощеной площадью. Красно-белая, сверкающая стеклами металлическая птица зависла над домами. На борту ее черными буквами было написано «Радио Маддалена».
— Они! — оживился Масперо. — Приступайте! — бросил он на ходу фотографу и, выскочив из двери, сбежал по лестнице.
Посредине площади покачивался вертолет «Маддалены». Из него выпрыгнули двое мужчин в защитных шлемах, с наушниками, микрофонами и магнитофонами. Половина девятого. Масперо поспешил к ним. Лицо его было озабочено. Слишком велика ставка.
В кафе из-за столика поднялся Трааль. Но журналиста заметили и радиорепортеры. Он сразу узнал их.
— Масперо! — вскричал один, и оба кинулись к нему.
Пилот выключил мотор вертолета, репортеры подсунули черные микрофоны к самому рту Масперо, который физически ощущал, как за его спиной в окне второго этажа щелкает и щелкает аппаратом фотограф.
— Правда, что Пьетро убит? Говори, Масперо! Расскажи все!
И Масперо заговорил.
— Репортер «Радио Маддалена» Пьетро Хаутас погиб, выполняя свой долг. Погиб через несколько минут после того, как обнаружил, что за террористами, вторгшимися в военную лабораторию так называемого Исследовательского института сельского хозяйства, стоит секретная служба. Могу назвать имена. Это Ньюинг и Поулис. Они использовали свои руководящие посты в аппарате секретной службы и в течение многих лет укрывали террористов, которых ищет полиция, а теперь прибегнули к их услугам, организовав акцию, направленную против нынешнего правительства. Сегодня на горе Лунгар вблизи горного домика один из них собственноручно убил Пьетро Хаутаса. В моей машине. Мне чудом удалось спастись.
— Вы считаете, Ньюинг и Поулис работали в интересах другого кандидата в президенты?
— Похоже на то. Ясно одно: правительство Ореллона действительно проводит опасные и запрещенные опыты с биологическим оружием. Я могу это доказать, предъявив протоколы опытов.
— Можно взглянуть на эти документы?
— Фотокопии вскоре будут опубликованы.
Одним глазом Масперо видел, как нервно машет ему рукой Трааль. К маленькой группе, беседующей возле вертолета, бежали солдаты и полицейские. Капитан понял, что Масперо организовал дело так, что он, Трааль, вынужден теперь действовать открыто.
Один из репортеров еще пытался расспросить о чем-то Масперо, другой выхватил из аппарата кассету, спрятал ее под рубашку, а в аппарат вставил другую. По его знаку пилот запустил мотор.
— Отдай пленки! — ревел сержант с багровой шеей.
Двое солдат сорвали магнитофоны с плеч репортеров, те протестовали, противились. Трое схватили Масперо и потащили его к кафе. Репортеры громко кричали, Масперо, чтобы фотографу удалось все получше заснять, упирался, заставив волочить себя по мостовой и разозлив тем самым солдат. Сцена напоминала показываемые по телевизору разгоны демонстраций с арестами участников. Площадь окружили любопытные, но никто даже пальцем не шевельнул. Солнце палило нещадно.
У репортеров отняли кассеты. Помятые, потные, рассерженные, осыпая солдат угрозами, они залезли обратно в вертолет, и тот взмыл в воздух. Трааль сделал знак, и солдаты отпустили Масперо. Солдатские сапоги, автоматы, кепи. Масперо чувствовал себя неважно. Капитан молчал, ждал, пока подъедет машина. Они сели, автомобиль тронулся с места. Вслед за ними устремилась целая колонна зеленых военных вездеходов.
— Этого не следовало делать! — сказал Трааль.
— Этого не следовало делать! — отпарировал Масперо.
— У меня есть указание попросить у вас пять фотокопий, — сухо сказал Трааль.
— Попросить или потребовать?
— Все равно, какое слово употребить. Давайте их сюда!
Масперо улыбнулся. Ему вспомнились фотограф и спрятанная под рубашкой репортера кассета, Сишане и фотокопии. Он был уверен, что ему удалось провести всю их военную машинерию. В конце концов победителем окажется он. Поэтому он невозмутимо принялся рассказывать о том, что случилось ночью возле каменного домика в горах Лунгара.
В три четверти девятого Меравил доложил Эберту о том, что «гепарды» окружили третьего террориста. Несмотря на это, полковник не отменил тревоги. Две тысячи вооруженных людей, сосредоточенных в районе озера Ламбер, оставались в полной боевой готовности и тщательно охраняли сузившуюся до семидесяти пяти квадратных километров территорию.
Вокруг монастыря царила тишина. Птицы вернулись на деревья, порядок восстановился, по крайней мере в природе. Лениво покачивались ветви деревьев, шелестели листья. От мягкого ветерка трава высотой по колено колыхалась, словно море. Но лейтенант знал, что за каждым кустом скрываются его люди, выглядывают ружейные дула, каблуки сапог уминают мягкую, рыхлую черную лесную землю. От монастыря осталась только башня с разрушенными окнами да две выцветшие серые стены. Там, где на них падает солнце, они кажутся белыми, а теневая сторона почти черная. Стоит монастырь на небольшом холме, из башни местность, несомненно, хорошо просматривается.
— Парень-то, верно, заснул, а собаки его разбудили, — заметил один из «гепардов».
Меравил велел отвести собак и вынул бинокль. Перед глазами запрыгала дуга двойного окна. Он не видел террориста, но чувствовал, что тот следит за ним.
К девяти часам лейтенант обошел развалины монастыря. «Гепарды» заняли позиции на расстоянии восьмидесяти-ста метров от руин. С южной стороны было легче подойти, там заросли кустарника тянулись почти до самого подножия холма. Меравил взял рупор и предложил террористу сдаться, бросить оружие, выйти с поднятыми руками. Хотя его и не уполномочивали, он упомянул о снисхождении, на которое тот может рассчитывать при разбирательстве дела в суде. В ответ раздался выстрел. Пуля, просвистев мимо лейтенанта, осыпала его листьями. «Гепарды» оттянулись под прикрытие.
— Прошу разрешения на штурм, — обратился Меравил по радио к Эберту.
