Прометей. Ледяное безмолвие - Сергей Skolorussov
– Да, ум у вас не отнять, Геннадий Васильевич. Внешность время немного потрепало…, – здесь Лёва всё же посчитал, что не стоит такому гостю говорить что-либо неприятное и тут же переменился: – Но это вам к лицу. Раньше вы выглядели молодым гусаром. А сейчас не просто гусаром, а бывалым гусаром. Ах, женщины, наверное, к вам так и липнут.
– Ладно, без лести обойдёмся. Расскажи-ка мне, друг любезный, всё, что тебе ведомо о «Прометее».
– О «Прометее»? Странный вопрос.
– А я и сам странный. Являюсь без приглашения. И заметь, никто меня не выгоняет. Даже наоборот, все по имени отчеству величают, – голос генерала становился всё жёстче и жёстче. – Давай, выкладывай!
Кац заёрзал, стараясь не встречаться с колючим взглядом Калачова, не предвещающим ничего хорошего. На всякий случай, чтобы выиграть время, всё же заюлил:
– Только исключительно по школьной программе…
– Не верти задом, Лёва, я знаю всё. Выкладывай. И лучше по-хорошему. А то у меня по этому делу полномочий – Магадан можно заново заселить. Ты там будешь владельцем не казино, а именной лопаты БСЛ-2.
Лёва понял, что ему не отвертеться. Собираясь с мыслями, с чего начать, он машинально переспросил:
– А что такое «БСЛ-2»?
– Большая совковая лопата, два куба. Греби больше – кидай дальше. Пока летит – отдыхай. Ну? Я не намерен больше шутки шутить.
– Ну что вы так волнуетесь? Мы оба знали с того момента, как вы заявились, что я расскажу всё. Всё, как на духу. Я вас отлично понимаю. Дело важное, государственное, – увидев, что у собеседника заиграли желваки, затараторил: – Зачастил в последнее время к нам один сотрудник американского посольства. Я так и не понял: мелкая сошка или наоборот. Но, думаю, мелкая, хотя и строит из себя важную птицу. Любит он всё: рулетку, блек-джет, выпивку, экстази, девочек, мальчиков. Всеядный такой урод. Давеча… когда это было, дай бог памяти… Да, это было в прошлую субботу, шестого числа. Надрался он до беспамятства, раздухарился, андроид сломал – очень хорошая девочка была. Совсем молодая, едва себя окупила. Кое-как его ребята повязали, уже потащили в такси, а он в фойе вырвался. Да, да – вот там. И тут на него нашло затмение, о котором он, если вспомнит конечно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Начал брызгать слюной: «Свиньи вы, все! Скоро передохните! Но прежде приползёте на коленях к дядюшке Сэму – помоги. А мы подумаем: помогать вам, или нет. Теперь у нас есть «Прометей». Мы отныне и навсегда будем владеть всем миром и решать, кому жить, а кому сдыхать». Примерно так вещал.
Кац замолчал.
– Это всё?
Лёва уверенно, но довольно нервно, кивнул головой.
– Смотри у меня! – на всякий случай показал ему Калачов кулак.
– Ну что вы, Геннадий Васильевич! Кабы я знал, что это так важно, тут же к вам бы наведался. Но тогда я его словам не придал никакого значения. Мало ли кто что трепанёт по пьяни? Я так понимаю, это вам Моисеич на меня стрелку перевёл. Можете не отвечать. Больше некому. Мы в покер резались, я от нечего делать и рассказал эту историю: мол, пиндосы совсем стыд потеряли, ведут себя как крысы во время чумы. Или это неправильный образ? Нет, я сказал, что они ведут себя, как на пиру во время чумы. Да, точно. Ничего, мол, человеческого у них не осталось.
– Запись есть?
– Что вы Геннадий Васильевич, как можно? К нам серьёзные клиенты захаживают. Даже министры бывают. Если что-то просочится, или кто-то просто узнает, что мы ведём запись – нам сразу кирдык. Сами должны понимать.
– Я понимаю, – Калачов согласно кивнул головой. – Неси записи.
Лёва дёрнулся, процедив недовольство сквозь зубы, но всё же повернулся в сторону худосочного помощника, стоявшего чуть в стороне с эскортом из двух верзил, и кивнул ему. Тот сразу исчез.
Генерал попытался сделать очередной глоток уже холодного кофе, но увы – в чашке оставалась только гуща. Он поморщился, аккуратно сплёвывая кофейную кашицу обратно:
– Кофе у тебя обалденный. Лучше, чем твои роботы в женском обличье. Где достаёшь?
Кац расплылся в довольной ухмылке:
– Личным самолётом из Бразилии привожу.
– Тогда с тебя ящик.
– Взятку просишь? Я бы дал, если бы знал за что, – после того, как генерал оказался в роли просителя, Лёва тут же машинально перешёл на «ты».
– «Взятку»? Да ты смеёшься.
– Кофе сейчас на вес золота.
– Да хоть – бриллиантов. Разве цена имеет значение, когда речь идёт о детях?
– О «детях»? И много их у тебя?
– Тридцать голов. И все день и ночь заняты одним делом: спасают твой бизнес.
– Хе-хе, ну ты, Геннадий Васильевич загнул! Причём здесь мой бизнес?
– А притом! Тот, кто владеет «Прометеем» – тот владеет миром. И ребята работают не покладая рук в поте лица, чтобы не дать американцам вывезти отсюда наш «Прометей». Но работают они больше головой, чем руками или ногами. Поэтому кофе в данном процессе крайне необходим.
– Но мне-то какая разница, кто будет владеть «Прометеем» – вы или пиндосы?
– Большая, Лёва, очень большая! – Калачов не знал пока, что из себя представляет «Прометей», но его значение он уже оценивал сполна. Поэтому развил свою мысль: – Власть – это деньги. Американцы, владея «Прометеем» загнут всех остальных. Сам же говорил про этого пиндоса. Что он там кричал? «На коленях приползёте»? Во-во. Всё богатство будет сосредоточено там, за океаном. Остальных дядя Сэм будет нагибать и гнобить. Там будет бабло, а здесь картофельные очистки. Или ты будешь принимать ставки в «картофельном» эквиваленте?
– Ну и фантазёр же ты, Геннадий Васильевич! Ох, фантазёр!
– Нет, ну ты, конечно, можешь перебраться за океан и там начать всё сначала. Но это такая морока. К тому же ты, помнится, говорил, что являешься патриотом. Сейчас такое время – каждый ответственный гражданин обязан вносить свою лепту в дело спасения родины. Если этого не делать, то останешься у разбитого корыта.
– Сколько логики, ума, патетики. И всё только ради того, чтобы получить ящик бразильского кофе. Да, всё меняется в этой стране.
– Да, подавись ты своим кофе, – спокойно ухмыльнулся Калачов. – Я просто паузу заполнил. О чём с тобой ещё говорить? О наркоте, девочках и крутых тачках? Но это всё не моё. Вон, кстати и твой мальчик идёт.
«Мальчику» было не меньше, чем самому генералу. Он торопливо подбежал и учтиво передал гостю носитель, запечатанный в красивый кожаный чехол. Генерал вынул гаджет, осмотрел его и засунул обратно:
– Спасибо и на этом. Можешь не провожать.
Глава двадцать шестая
11 апреля
Москва
Отчаяние
Мара проснулась и сразу же вскочила. Печка давно потухла. В комнате стало так холодно, что чайник, наверняка, застыл. А её любимый сидит на постели, обхватив согнутые колени и уставившись куда-то в стену. Всё замёрзло – значит время уже не ночное. Обычно вечерней
