Грэм Грин - Доверенное лицо
— Прекрасная методика.
— Всячески рекомендую. Например, мисс Карпентер, моя секретарша, вы ее знаете, перешла на эту систему и очень довольна.
— Да, эта система призвана способствовать всеобщему счастью, — сказал Д. Мистер К. куда-то исчез. — Я должен поговорить об этом с мисс Карпентер.
— Вы найдете ее в гостиной. Она готовит кофе. Правила на наших вечеринках не очень строгие. Мы надеемся, что ученики по возможности будут говорить на энтернационо, но главное — это побыть вместе, дружески пообщаться…
Он ввел Д. в гостиную. На конторке стоял большой электрокофейник и тарелки с пирожными. Мисс Карпентер помахала ему из-за облака пара. На ней был все тот же синий джемпер с болтающимися вязаными шариками.
— Бона нуче, — крикнула она ему. — Бона нуче.
С десяток лиц повернулось в его сторону — ему показалось, что перед ним иллюстрация в детской энциклопедии, на которой нарисованы представители всех человеческих рас. В комнате было много восточных людей, почти все — в очках. Мистер К. стоял с пирожным в руке, но не ел.
— Я должен представить вас нашему ученику из Сиама, — сказал доктор Беллоуз и потянул Д. в дальний угол. — Хи эс мистер Д. Доктор Ли.
Доктор Ли с непроницаемым выражением лица посмотрел на него сквозь толстые стекла очков.
— Бона нуче.
— Бона нуче, — сказал Д.
То здесь, то там среди кожаных креслиц и по углам комнаты вспыхивал разговор и тут же угасал за отсутствием топлива. Мисс Карпентер разливала кофе, а мистер К. все еще стоял, уставившись на пирожное. Доктор Беллоуз бродил взад и вперед, бесцельно, как влюбленный. Гладкие седые волосы, безвольное, благородное лицо.
Д. сказал:
— Идеалист.
— Куа?
— Боюсь, — сказал Д., — что я не очень бойко говорю на энтернационо. Я новичок.
— Куа? — сурово переспросил доктор Ли. Он пристально смотрел на Д. из-за толстых стекол очков, похожих на иллюминаторы, словно уличая его в невоспитанности. Мистер К. начал пробираться потихоньку к выходу, по-прежнему держа в руке пирожное.
Доктор Ли сказал резко:
— Парла энтернационо.
— Парла англис.
— Нет, — сказал доктор Ли уверенно и сердито. — Но парла.
— Простите, — сказал Д. — Ун моменто.
Он быстро пересек комнату и взял мистера К. под руку.
— Нам нужно еще побыть здесь. Если мы уйдем, это покажется гостям странным.
Мистер К. сказал:
— Пустите меня. Умоляю вас. Я ничего не знаю. Я чувствую себя совершенно больным.
Снова появился доктор Беллоуз.
— Как вы поговорили с доктором Ли? Он очень влиятельный человек. Профессор Чулаланкаранского университета. Это вселяет в меня большие надежды на будущее Сиама.
— К сожалению, с ним трудновато говорить, — сказал Д. — Он, кажется, не знает английского. — Он продолжал держать мистера К. под руку.
— О! — сказал доктор Беллоуз. — Он отлично говорит по-английски. Но он считает, и, конечно, вполне справедливо, что единственная цель изучения энтернационо — это говорить на нем. Как и многие жители Востока, он несколько… упрям.
Все трое взглянули на доктора Ли, молча стоявшего с полузакрытыми глазами. Доктор Беллоуз подошел к нему, и они начали о чем-то серьезно беседовать на энтернационо. В комнате воцарилась благоговейная тишина. Послушать, как рассуждает на энтернационо сам его изобретатель, — не частое удовольствие. Он напоминал конькобежца — так ловко он скользил среди падежей.
Мистер К. быстро проговорил:
— Я больше не могу. Что вам от меня надо?
— Немного справедливости, — мягко сказал Д. Он совершенно не чувствовал жалости. Вся эта странная обстановка — кофе и домашние пирожные среди конторской мебели, поблекшие женщины в старомодных вечерних платьях, по году не вынимавшихся из шкафа, азиаты с внимательным, деловым выражением глаз за стеклами очков — в этом призрачном окружении мистер К. уже не воспринимался как живое существо из плоти и крови, которое способно чувствовать боль и вызывать сочувствие.
Доктор Беллоуз снова вернулся. Он сказал:
— Доктор Ли просил меня передать, что он будет рад встретиться с вами в другой раз, когда вы лучше изучите энтернационо. — Он смущенно улыбнулся. — Такой упорный характер. Я не встречал ничего подобного даже среди сынов Израиля.
— Мы с мистером К., — сказал Д., — очень сожалеем, но нам пора идти.
— Так рано… А я так хотел представить вас одной румынской леди. Вон той, что беседует с доктором Ли. — Он улыбнулся им через всю комнату, как будто они были юной парой, чей робкий роман он опекал и поощрял. — Вот! Вот это именно то, к чему я стремлюсь — общение вместо непонимания, ссор…
Да, теперь уж вряд ли, — подумал Д., — между Румынией и Сиамом когда-нибудь возникнет серьезный конфликт… Доктор Беллоуз снова устремился в гущу толпы, завязывая новые узы дружбы между самыми несхожими странами, а мисс Карпентер по-прежнему стояла у электрокофейника и все улыбалась, улыбалась… Д. сказал:
— Пора идти.
— Я не пойду! Я собираюсь проводить мисс Карпентер домой.
Д. сказал:
— Что ж, и мне не к спеху.
Он подошел к окну и посмотрел вниз. Автобусы, похожие на гигантских жуков, ползли по Оксфорд-стрит. На электротабло на крыше стоящего напротив дома бежали буквы, сообщая чепуховые новости: «Счет 2:1…» Далеко внизу крошечные фигурки полицейских цепочкой шли по тротуару в сторону Мальборо-стрит. Что еще сообщат? Буквы погасли, но тут же снова замелькали: «Новое наступление… 5000 беженцев… Четыре воздушных налета…» Он словно услышал голос своей страны: «Что ты здесь делаешь? Почему теряешь время? Когда же ты вернешься?»
Он почувствовал тоску по дому, по поднятой взрывом пыли, по гулу моторов в небе. Нужно за что-то любить свою родину, даже если приходится любить ее за боль и жестокость. Пришел ли Л. к соглашению с Бендичем? Для него самого надежды на сделку потеряны окончательно, — в этой респектабельной стране никакие доверенности не помогут человеку, которого разыскивает полиция по подозрению в убийстве. Он вспомнил девочку, представил, как она кричит у окна и царапает ногтями краску на подоконнике, увидел, как летит она сквозь туман и лежит с переломанными костями на тротуаре. Она — одна из тысяч. Смерть как будто даровала ей гражданство его родины. Да, он человек из царства смерти — он любит мертвых и умирающих больше, чем живых. Например, этот доктор Беллоуз и мисс Карпентер, оторвавшиеся от реальности мотыльки, упивающиеся безопасностью своего бытия, — наверное, только мертвых он смог бы принять их всерьез.
Он отошел от окна и сказал мисс Карпентер:
— Есть ли у вас здесь телефон?
— О, конечно. В кабинете доктора Беллоуза. Он улыбнулся:
— Я слышал, мистер К. собирается проводить вас домой?
— О, это очень любезно с вашей стороны, мистер К. Право, не стоит беспокоиться. До Мордена так далеко.
— Ничего страшного, — пробормотал К. Он все еще держал в руке пирожное, как солдатский жетон, по которому потом можно будет опознать труп.
Д. открыл дверь кабинета и тут же пробормотал извинения. Какой-то средних лет человек с бритым тевтонским черепом сидел на столе доктора Беллоуза рядом с угловатой девицей. Слегка пахнуло луком, кто-то из них наверняка ел на ужин бифштекс.
— Простите, ради бога, я зашел позвонить по телефону.
Угловатая девица захихикала. Она была удивительно непривлекательна, с большими мужскими часами на руке и брошкой, формой напоминавшей скотч-терьера.
— Пожалуйста, — буркнул немец. — Пойдем, Уинифред. — Он натянуто поклонился Д. — Корда, — сказал он, — корда.
— Корда?
— На энтернационо это — сердце.
— А, да-да.
Мне страшно нравятся английские девушки, — откровенно объяснил немец.
— Вот как?
Немец крепко ухватил Уинифред за костлявую руку. У нее были скверные зубы и мышиного цвета волосы. В ее недавнем прошлом угадывались черная доска, мел, «разрешите выйти из класса» и воскресные прогулки с собаками по замусоренным пустырям.
— Они так невинны, — немец снова поклонился и закрыл за собой дверь. Д. набрал номер лорда Бендича.
— Можно мисс Каллен?
— Мисс Каллен здесь не живет.
Ему повезло — ответила женщина, а не лакей, который мог запомнить его голос. Он сказал:
— Я не могу найти ее телефон в справочнике. Не дадите ли вы мне ее номер?
— Не знаю, могу ли я…
— Я ее старый друг. В Англии всего на день, на два.
— Простите, но…
— Она будет очень расстроена…
— Простите…
— Она несколько раз специально просила…
— Мэйфэр 3012.
Он набрал номер и стал ждать. Оставалось надеяться, что мисс Карпентер не отпустит от себя мистера К. Он хорошо знал, что вежливость бывает сильнее страха, особенно, когда страх еще неопределен и расплывчат. Научиться бояться — это тоже наука. Он спросил:
