Виктор Корнеев - Тайны йога-центра

— Тоже интересуется, — отметил про себя Виджей, а вслух спросил: — А разве Смит не знакомил вас со своим исследованием?

— К сожалению, он обещал это сделать, как только закончит над ним работу, но нам так и не привелось в последнее время встретиться.

— Кстати, когда вы в последний раз видели Смита?

— Что-то около недели назад, на заседании Общества наследников Ост-Индских компаний. Вас, наверное, интересует, где я был в ночь гибели Бенджамина?

— Нет, мне известно, что вы были на вечеринке у господина Вардана.

— Да, конечно, я там действительно был и, кажется, даже немного перебрал. Как видите, у меня есть хорошее алиби.

— Только мне не совсем понятно, зачем оно вам, если Бенджамин, как об этом писала пресса, покончил с собой? Или у вас на этот счет есть другие сведения? — спросил Виджей и посмотрел американцу прямо в глаза.

Тот не выдержал пристального взгляда инспектора и отвел глаза в сторону.

— Да нет, откуда им быть. Просто из телевизионных полицейских сериалов знаю, что полиция все равно интересуется теми, кто был так или иначе близок к погибшему.

— Сейчас мы действительно хотим знать возможно больше о тех, кто был близок к Смиту. Дело в том, что есть основания полагать, что он был той ночью убит. Ну а поскольку можно с уверенностью исключить, что это был кто-то чужой, наличие алиби у этих людей им совсем не повредит.

К столу подошел слуга и убрал тарелки. Маршалл откинулся на стул, положив ладони на стол. Лицо его было сосредоточенно.

— Дело в том, что у Бенджамина не было врагов, и поэтому можно подозревать любого из нас. Он был великолепно воспитан и держал себя так, что вряд ли кто мог иметь личную причину для неприязни.

— Тогда, может быть, он мог угрожать кому-то своим исследованием?

— Нашему клубу он уж точно ничем не угрожал. Откройте сегодня левое издание в любой стране, и вы найдете такие разоблачения «империалистической помощи» странам третьего мира, что, будь это все на самом деле, нас уже давно надо было бы посадить за решетку. Я не думаю, чтобы Бенджамин Смит мог написать что-нибудь новое.

Закончив ленч, они вновь вернулись в кабинет Маршалла. Американец попросил принести кофе, закурил сигару.

— Жаль, что вы не курите, — отличные кубинские сигары. Я их предпочитаю всем другим — говорят, именно такой сорт курит Фидель Кастро, который, кстати, житья не дает нам своими речами. Его послушаешь — все беды от западной помощи.

— Господин Маршалл, — решив больше не давать Маршаллу пускаться в пространные рассуждения, начал инспектор. — Что вы могли бы нам сообщить о деятельности Общества наследников Ост-Индских компаний и, если это не секрет, как вы оказались в числе его членов?

— О, это длинная история. Вы, конечно, уже выяснили, что членом общества может быть лишь тот, чьи предки были когда-то связаны так или иначе с одной из Ост-Индских компаний. И знаете, так оказалось, что прапрабабка моей жены была одно время замужем за каким-то клерком этой самой компании, который, правда, никогда не покидал Лондон, так и умер от чахотки. Надо признать, что в обществе не было единого мнения относительно принятия меня в его члены, но Бенджамин Смит привел соответствующие исторические справки, «блюстители чистоты рядов» отступили и согласились на компромисс — членом общества стала семья Маршалл. — Американец одним большим глотком выпил из маленькой чашечки кофе и продолжил: — Знаете, честно говоря, я, признаюсь, никогда не придавал большого значения разным клубам и обществам. Но здесь, на Востоке, и особенно в вашей столице, жизнь настолько удручающе однообразна, что можно просто спиться. Но моя печень и так основательно подточена алкоголем — необходима отвлекающая терапия, теннис, увы, не помогает. Кроме того, членами общества состоят солидные люди, в том числе и правительственные чиновники, занимающие важные посты, а при моей работе необходимо иметь хорошие неформальные контакты с представителями правительства. Кстати, мой предшественник, господин Браун, тоже член общества.

— Да, я помню. Но он, кажется, уехал из страны с большим скандалом.

— Правильно. Его два с лишним года назад обвинили бог знает в чем. А что он сделал? Да то, что ежедневно делают на Востоке почти все бизнесмены-европейцы, — дал бакшиш в виде ключей от «тойоты» руководителю государственной финансовой корпорации, а тому, наверное, показалось этого мало, он рассчитывал на «мерседес», вот и выступил с разоблачением в печати. Брауну пришлось уехать, а этот чиновник все-таки добился своего — ездит сейчас на новом «мерседесе».

— Но Браун остался членом общества?

— Да, конечно. Членство в обществе — пожизненное, и из него можно выйти лишь по собственному желанию, но этого никто не делает. Тем более что большинство из членов связало всю свою жизнь с Востоком. Возьмите хотя бы того же Брауна — не прошло и двух лет, как он вернулся сюда представителем «Капитал корпорейшн» и, представьте, с окладом почти вдвое больше моего.

— Простите, господин Маршалл, а что вы можете сказать о Яне Кнутсене?

— Если откровенно, то он, как говорится, ни рыба ни мясо, но временами, как, вероятно, большинство скандинавов, бывает просто невыносим, — как-то безразлично ответил американец.

— Дело в том, что он сегодня утром покончил с собой — выбросился из окна своей конторы, — тоже без особых эмоций в голосе продолжил Виджей.

Маршалл даже присвистнул, покачал головой.

— Представьте, однако, я где-то внутри этому даже не удивляюсь — он действительно был способен на такие вот экстремальные поступки.

— Когда вы видели его последний раз, господин Маршалл?

— Последний раз… Да, конечно, на вечеринке у Вардана. Тогда еще со мной произошел конфуз. Как я вам уже говорил, перебрал я в тот раз, что со мной, смею вас уверить, происходит крайне редко — свою норму я хорошо знаю и рубикон не перехожу. Так вот, в тот раз как-то незаметно я эту мифическую речку пересек и заснул в одной из комнат на первом этаже. А Кнутсен вместе с Варданом, Джай-бабой и еще с кем-то решили почти в полночь поехать проветриться, но выходили почему-то не через главный вход, а через черный, как раз из той комнаты, где я прилег отдохнуть. В темноте Кнутсен споткнулся о мои ноги и, кажется, разбил себе нос.

— А когда они вернулись, вы не помните? — Инспектор оживился.

— Нет, сразу после этого я уехал, вернее, меня отвезли домой на машине Вардана, — ответил Маршалл.

Инспектор взглянул на часы — пора уже возвращаться в управление. Он встал с кресла, поблагодарил за беседу Маршалла, попрощался и сопровождаемый элегантным помощником регионального представителя Всемирного клуба поднялся наверх к своей машине.

— Интересно, куда это Ян Кнутсен направлялся той ночью? — подумал Виджей, садясь за руль своего джипа.

Глава пятая

ВСЕ НОВОСТИ — В ПЕЧАТЬ

Еженедельное оперативное совещание у главного редактора издателя ведущей столичной газеты «Экспресс» Теофила Вардана было назначено, как обычно, на половину одиннадцатого. К этому времени утренний номер газеты был уже прочитан жителями столицы и выброшен в мусорную корзину, где сразу же был подобран старьевщиком или безработным, а в редакциях начиналась работа над ее вечерним выпуском.

Агарвал вошел в огромный, отделанный деревом кабинет своего шефа на втором этаже здания, когда там уже было полно народа и стоял обычный журналистский галдеж: обменивались последними новостями, светскими сплетнями.

Он занял свободный стул почти в самом конце огромного стола, одним своим концом упиравшегося в почти всегда пустой письменный стол хозяина кабинета. Того еще не было. По давно установившейся традиции Вардан появлялся минут через пять после назначенного времени, дав возможность своим подчиненным настроиться на предстоящий разговор.

Вот и сейчас, когда разговоры начали стихать, в глубине кабинета открылась небольшая дверь, и в комнату вошел, вернее, вкатился небольшого роста толстяк с непропорционально большой лысой головой, которая, казалось, была без всякого шейного перехода прикреплена к тучному телу, покоившемуся на небольших ножках. Непрерывно вытирая огромным голубым носовым платком сначала лоб, потом затылок, а затем лицо, он быстро приблизился к столу, сел, почти утонув в большом кресле так, что видна была лишь одна его голова, постучал по столу большой ладонью — собравшиеся мгновенно смолкли.

— Друзья, сегодня у нас, как всегда, несколько вопросов, которые надо обсудить. Первый, наиболее важный, касается всего того, что связано с займом Всемирного клуба. Вероятно, до вас уже докатились слухи о том, что левой оппозиции удалось какими-то путями получить материалы об условиях, на которых этот заем предоставляется. Хочу подчеркнуть, что ничего особенного в этих условиях не содержится. Более того, правительство в последние месяцы внесло ряд изменений в свою экономическую и социальную политику, избавивших нас от выполнения ряда стандартных требований клуба, которые сопровождают, как известно, все его займы развивающимся странам. Не буду говорить о том, что наша газета всегда критически относилась к деятельности правительства — этим нам и удалось добиться доверия и популярности у широкого читателя. Но сейчас, как мне представляется, следует помочь правительству. Правящая партия начинает избавляться от всякого рода иллюзий и более трезво оценивать возможности в плане экономического и социального развития. Об этом, в частности, свидетельствует ослабление всяческих бюрократических ограничений на развитие свободного предпринимательства, изменение полностью обанкротившегося курса на развитие государственного сектора, принятие более либеральной налоговой политики и многое другое, о чем вы все прекрасно осведомлены.