Максим Теплый - Казнить Шарпея
– Тогда зачем было отменять уже спланированные? – включился в рассуждения Каленин. – И потом, сейчас его ищет каждая собака. Он же себе в Москве на порядок усложнил любую задачу, какой бы она ни была. Спрашивается, зачем?
– Мы можем не знать чего-то очень важного, что позволяет ему эту задачу решить. К примеру, наличие сообщников. А если честно смотреть на вещи, то свой план по созданию в стране атмосферы страха он уже начал реализовывать. Эта история с предполагаемыми ежедневными взрывами тряхнула Москву всерьез. Люди боятся по городу ходить. В метро народу стало раза в два меньше. Пробки на улицах исчезли... – Гирин помолчал и веско произнес то, что, видимо, давно вертелось у него на языке, но он не решался высказать эту мысль вслух: – Одним словом, Беркас Сергеевич, все, что случилось до сих пор, – это лишь прелюдия к истинному замыслу Игнатова. Все только начинается. Его намерения масштабнее всего того, что он делал прежде! Я, кажется, догадываюсь, что за дело такое его здесь держит, «дело жизни», как вы изволили выразиться. Действительно жизни...
– Но тогда не очень понятно, как это дело всей жизни совпало по времени с арестом сына. Из того, что я услышал в вертолете и потом в лодке, я понял, что до момента ареста этого Хашеми-Фомина Игнатов не догадывался о том, что тот жив. Он совсем недавно откуда-то узнал, что сын в России и арестован. Следовательно, все остальное – Будаговский, взрывы, его побег и исчезновение – все это могло стать его планом только после получения информации о сыне.
– Лихо, Беркас Сергеевич! Лихо! Блистательные рассуждения! Именно так! Фомина захватили в Грузии чуть более месяца назад. И именно с этого момента надо вести отсчет времени, когда Игнатов замыслил не только освободить сына, но и что-то еще. До этого он скорее всего даже не подозревал о существовании Будаговского. Вместе с информацией о сыне он узнал нечто такое, что заставило его круто изменить свою жизнь. Но что? Давайте-ка еще раз все сначала, со всеми деталями и мельчайшими подробностями.
Пытливый депутат Семен Елдыгин
Пытливый депутат от Чукотки по фамилии Елдыгин, оказавшись впервые в здании Государственной думы, в первый же день обратился к врачу с жалобой на сильные головные боли. Был он потомственным оленеводом и все сорок два года своей жизни – от первого и до предпоследнего дня, практически без единого исключения, провел в тундре.
Дело в том, что голова у Семена Елдыгина болела первый раз в жизни. Сам факт болевых ощущений в этом месте его абсолютно здорового организма, да еще в самый первый день пребывания в Думе, произвел на новоиспеченного депутата столь ошеломляющее впечатление, что он резонно связал эти два события: головную боль и свое присутствие на Охотном Ряду.
Пытливость оленевода проявилась в том, что буквально на следующий день он сделал два открытия. Во-первых, выяснил, что головной болью мучаются многие его коллеги-депутаты. И второе: пожилая женщина, которая драила медные ручки тяжеленных думских дверей, поведала Семену, что служит в этих коридорах со времен Байбакова[13] и имеет достоверные сведения, что здание построено на месте бывшего скотомогильника.
– Ты, милок, подолгу здесь не сиди, – доверительно советовала она, – а то, не ровен часа, мычать начнешь. Тебя как звать, дальнозоркий мой? – Узнав, что Семен даже в Анадыри бывал всего два раза, женщина разговорилась: – Анадырь – это где? А, ну да... Так вот, был такой случай. Не вру, ей-богу, ни словечка! Иду как-то вечером по восьмому этажу и вижу: стоит человек, головой в стену уперся и мычит. Я ему: «Мил человек, может помочь чем?» А он и не отвечает вовсе, мычит только... Надышался, видать. Я сама как допоздна засижусь, так хоть вой... Дурная здесь эта, как ее... аура.
...Внеочередное пленарное заседание Думы, посвященное терактам в Москве, было для Семена Елдыгина первым после получения депутатского мандата. Во время выборной кампании его включили в список партии, которую всемерно поддерживал Кремль, как человека, чей этнический облик должен был привлечь голоса коренных жителей северных регионов. Стоял он в списке на заведомо непроходном месте и в кампании не участвовал, так как был занят делами – клеймил оленей. Но зато его фотографиями с агитационными призывами были заклеены города, села и чумы стойбищ Крайнего Севера страны. Рассказывали, что для этого была даже придумана специальная технология крепления агитационных материалов непосредственно к чумам...
Единственный случай, когда в ходе избирательной кампании к Семену обратились с просьбой выступить перед телекамерами, окончился конфузом. Накануне округ посетил известный полярник, который, собственно, и возглавлял данный партийный список. Он организовал гонки на оленьих упряжках на приз собственного имени и привез с собой на этот праздник несколько ящиков с водкой. Он-то и поведал захмелевшему Семену, занявшему в гонке почетное второе место, что пробивает в бюджете федеральную программу под названием «Каждому оленю – по пейджеру!».
Сколько тут было пьяной шутки, а сколько правды – сказать трудно. Речь-то шла о реальной проблеме – радиоконтроле за миграцией оленей. Но сама эта мысль поразила Семена так сильно, что, встав наутро перед телевизионными камерами, он стал с жаром говорить о своей поддержке идеи пейджеризации оленьего поголовья Чукотки и прочих северных территорий. Естественно, сюжет в эфир не пошел, так как был признан похмельным бредом знатного оленевода, а телевизионщикам и прочим журналистам строго-настрого приказали Семена больше в ходе избирательной кампании не беспокоить...
Так случилось, что за первые два года, минувшие после выборов, два депутата из партийного списка, в котором значился оленевод Елдыгин, покинули Думу. Первый стал губернатором одной из северных областей, другой возглавил крупную золотодобывающую компанию и ушел на зарплату, раз в десять превышавшую его думское довольствие. После этого Елдыгина отделяла от мандата милая дама, служившая до выборов советником Президента Якутии по финансово-экономическим вопросам. Дама считалась отменным специалистом в области бюджетного процесса. Ее заметили и неожиданно предложили поработать в Федеральном казначействе. После чего, согласно закону, ее мандат автоматически перешел к Семену.
...Войдя в зал пленарного заседания с благоговейным трепетом, Елдыгин растерялся, так как обнаружил его практически пустым. За десять минут до начала заседания в зале находился всего один депутат в мундире военного летчика. Увидев Елдыгина, он вскочил, быстрым шагом подошел к нему и горячо пожал руку.
– Вы вместо Светы? Чудная женщина. Вот ее место, пойдемте, покажу. – Летчик потащил Елдыгина по ступенькам наверх и указал на его место: – Видите, здесь уже привинчена табличка с вашей фамилией. Как вас по батюшке? А то на табличке только инициалы. Семен Иванович? Чудно, Семен Иванович! Чудно! Вместе послужим народу! Вы в своей фракции, а я в своей.
Депутат так же стремительно отскочил от Елдыгина и вернулся на свое место...
В течение следующих трех минут зал заполнился на две трети. Депутаты нескончаемым потоком проникали в зал через все двери одновременно. Могло показаться, что все они стояли наготове, договорившись, кто у какого входа дежурит, а потом по чьей-то команде бросились занимать свои места.
Когда в президиуме появился Карасев вместе с двумя своими заместителями, зал был почти полон, что случалось не часто и было свидетельством большого внимания депутатов к обсуждаемому вопросу.
– Добрый день, уважаемые депутаты, – поприветствовал зал Карасев. – Время пятнадцать ноль-ноль. Неурочное, как и наше заседание... Включите режим регистрации... Кворум есть, на заседании присутствуют четыреста двадцать шесть человек. Напоминаю вам, что мы проводим внеочередное заседание с единственным вопросом: «О мерах по противодействию террористической угрозе». Сейчас идет региональная неделя, но поскольку четыре фракции из пяти, то есть все, кроме фракции «Вся Россия», выступили с соответствующей инициативой, мы экстренно отозвали депутатов из командировок. Давайте проголосуем и примем предложенный порядок работы за основу... Так, покажите результат... Согласились...
Уважаемые коллеги! – Карасев привычно и уверенно дирижировал заседанием. – Есть предложение повестку дня другими вопросами не насыщать. Согласны? – Карасев посмотрел в зал и разочарованно ответил сам себе: – Значит, не согласны. Лес рук. Тогда давайте запишемся для предложений... Так... – Карасев взглянул на электронное табло. – Для предложений в повестку дня записалось, знаете ли, шестьдесят восемь человек. Как поступим? Будем обсуждать? Хорошо... По ведению депутат Оглоевский. Пожалуйста, Владимир Гедеонович!
– Я именно по ведению! Николай Геннадьевич! Вы грубо нарушаете регламент! Депутаты имеют право высказываться по повестке дня. Даже если в повестке только один вопрос. Я по повестке: от имени нашей фракции, предлагаю отменить заседание...
