Иштван Немере - На грани тьмы
В половине шестого Бренн и его люди, тяжело дыша, остановились на краю пастбища. Солнце светило им прямо в глаза. Неподалеку стояло несколько одиноких строений: каменный дом, сараи, деревянный амбар и гараж. Виднелись хлева, загоны для мелкого скота, сложенное под навесом сено. Майор вскинул бинокль.
Без четверти шесть раненый снова застонал, повернул голову на подушке. Трааль тотчас склонился над ним. Раненый открыл глаза. Взгляд его был еще мутным, но он, видимо, уже пришел в сознание. Капитан громко спросил:
— Вы меня слышите?
Тот глазами ответил: да.
— Говорить можете?
— Не может, — вмешался врач и тихо добавил: — Для него это слишком большое усилие.
— Я буду спрашивать, а вы знаком отвечайте только «да» или «нет». — Трааль поднес к своим губам микрофон. — Вы были в институте?
Мужчина глазами ответил: да. Трааль громко повторил в магнитофон: да.
— Группой руководил Кирк Лиммат?.. Да. Вы выпрыгнули из самолета первым?.. Да. У вас было с собой четыре миллиона?.. Да. А бактерии? Нет?.. Повторяю вопрос: был у вас с собой цилиндрик с бактериями? Нет. А у остальных есть цилиндры?.. Да. У одного из них?.. Нет. У двоих?.. Нет. Значит, у всех четверых по цилиндру?.. Да. Мы нашли вас в горном домике. Вас там ждали сообщники?.. Да. Был ли среди них инициатор, руководитель акции?.. Да. Кто он? Человек с лисьим лицом?.. Или кто-то другой? Отвечайте!
— Оставьте его! — К раненому подошел врач.
Трааль нахмурился, сел на стул, отметил время разговора, написал на записке несколько фраз и, позвав полицейского, приказал отправить донесение. И вот он снова сидит, наблюдая за террористом. Глаза его то и дело закрываются от усталости.
Сейчас он похож на паука, подкарауливающего жертву.
Бренн задумчиво разглядывал груду стоящих особняком строений. От яркого солнечного света глаза его сузились. Наконец он принял решение.
— Ребята! Назад! В лес!
Коммандос затаились среди деревьев и стали невидимыми для постороннего взгляда. Майор разложил карту и, поочередно вызывая по рации группы, со всех сторон двигавшиеся к центру оцепленной местности, камешками стал отмечать на карте их продвижение. Выяснилось, что с запада и юга группы достигли опушки леса, а цепи кордонов, перемещающиеся с севера и востока, примерно через четверть часа дойдут до грунтовой дороги, проходящей мимо фермы. В голове Бренна созрел план. Он передал приказ западной и южной цепи остановиться и не приближаться к ферме. Другой цепи — прочесать лежащую перед ней территорию и остановиться в километре от фермы. Вертолетам не летать над фермой, а ожидать поблизости. До нового приказа всё и все должны оставаться на своих местах.
— Штатскую одежду! — приказал он «гепардам», которые всегда и ко всему были готовы. Из походных мешков вынули брюки и рубашки, башмаки и сапоги, пиджаки и куртки, тужурки и пуловеры, шляпы и береты разных размеров. Бренн выбрал коричневую рубашку, серые брюки, сапоги с короткими голенищами. Воткнул в плотный воротник микрофон с булавочную головку от миниатюрной рации, пристегнул под рубашку пистолет и отправился в путь. В одиночестве пересек пастбище, сапоги его скользили по росистой траве. Шел он спокойно и был похож на местного жителя, идущего на работу.
Маленькая точка на ровном поле, хорошо заметная со всех сторон.
Через двадцать пять минут раненый снова открыл глаза.
— Где я? — пробормотал он.
— В больнице. — В руках у Трааля микрофон.
— Кто вы? — тихо спросил раненый.
— Капитан полиции Трааль. А как вас зовут?
— Бейтер Маарен… но это не настоящее имя.
— Назовите настоящее.
— Нельзя!
— Вам запретили? Кто?
— Шеф.
— Мужчина с лисьим лицом? Коренастый, лет сорока восьми? Или тот, что с седыми висками?
— Запрещено.
— Ладно, пока оставим. Это вы доставили фотокопии?
— Да.
— Сколько их было?
— Восемнадцать.
— Восемнадцать? Вы уверены?
— Уверен.
— Вы застрелили журналиста?
— Кого? Ничего об этом не знаю.
И раненый вновь потерял сознание. Врач следил за чувствительными стрелками приборов. Трааль выключил магнитофон и задумался. Но как ни прикидывал, все время натыкался на простое арифметическое действие: от восемнадцати отнять тринадцать — пять. В таинственной черной машине люди лейтенанта Пирона нашли тринадцать фотокопий. Где же недостающие пять, в чьи руки они попали?
Эберта позвали к телефону. Один из его заместителей дежурил у рации. Когда полковник вернулся, заместитель доложил:
— Лейтенант Меравил сообщил, что первая группа задание выполнила, прочесала район лесного домика.
Эберт был озабочен. Рядом стоял начальник авиабазы Аточа. Взглянув на часы — шесть двадцать, — полковник начал размеренно отдавать распоряжения:
— Лейтенанта Меравила с людьми направить к озеру Ламбер. Лейтенанта Пирона — в Кентис. Лунгарскому военно-полицейскому кордону оставаться на месте.
— На месте? — поразился заместитель. — Ведь они там больше не нужны! Террориста поймали и деньги нашли.
— Цилиндра с бактериями у него не было, — сообщил Эберт только что полученную новость и, не глядя на заместителя, сказал: — Кордону оставаться, а «гепардам» отойти. Будем искать человека, выкравшего из лесной хибары часть фотокопий с протоколами опытов БЦ-8. Пока не будут найдены все экземпляры, мы не можем быть спокойны. Это и указание президента… Фотокопии тоже могут вызвать катастрофу, хотя и не столь ужасную и трагическую, как бактерии!
— Опубликование фотокопий было бы катастрофой только для правительства, — заметил начальник авиабазы.
— Этому правительству мы служим, — твердо ответил полковник.
— Вопрос — стоит ли служить такому правительству, — тихо то ли спросил, то ли заявил начальник авиабазы.
Полковник сделал вид, будто не расслышал. Сейчас для него это самая удобная позиция. Однако мысленно даже он согласился с начальником авиабазы. Правительство виновато, это несомненно, но он работает по поручению именно этого правительства. Надо быть лояльным. Он работает на них и в отделе национальной безопасности. «Военная акция Кортези» для него вдвойне жизненный вопрос. Если правительство падет — теперь или через три недели на выборах, — все, кто занимает руководящие посты, будут смещены. Понятно, каждый президент хочет видеть на ключевых постах своих сторонников, испытанных людей. Новый президент приведет с собой нового военного министра, нового министра внутренних дел, новые министры приведут своих надежных — или тех, кого таковыми считают, — людей. Отдел национальной обороны, секретная служба, «специальный исследовательский фонд» — столько лакомых кусков для вновь пришедших! А старых без жалости вышвырнут.
— Надо попросить у полиции словесный портрет журналиста Виктора Масперо. Сто против одного, что копии у него! Никто другой не был сегодня ночью у домика на Лунгаре, а он был определенно. Сам доложил об этом по телефону. И машина его там осталась. Значит, бежал оттуда… Лунгарскому кордону оставаться на месте и проверять всех лиц, выходящих из оцепления. Полицейским обшарить все закутки в пределах кордона и опросить население!
— А если найдут, что с ним делать?
— Официально не арестовывать, но отвезти в такое место, где он не сможет ни с кем общаться. А там видно будет! Самое важное — забрать у него фотокопии. — Эберт снова уставился на взлетные дорожки, теперь купавшиеся в золотом солнечном свете. Он думал, что, если удастся схватить Масперо, положение можно спасти. Никаких доказательств о проведении опытов с БЦ-8 не просочится в прессу, правительство сможет все отрицать, и тогда Ореллон победит на выборах, а он, Эберт, сохранит свою должность, и все пойдет по-прежнему. Все останутся на своих местах.
Но четыре цилиндрика с культурой бактерий, четыре несущих смерть всадника апокалипсиса странствуют где-то по стране, и это значительно важнее. Если разразится эпидемия, правительство ничто не спасет. Да и страну тоже.
Приказ насчет Виктора Масперо в шесть тридцать получили во временном лагере, разбитом на лунгарском военном плацу. Офицеры склонились над картами. Указания были переданы по радио всем контрольным постам. Вертолеты вновь поднялись в воздух, по дорогам понеслись машины с вооруженными солдатами. Направление — два села и горный городок Селам.
По мере приближения Бренна к ферме дома и деревья приобретали четкие очертания. Он ясно различал трубы, телевизионную антенну, громоотвод. Дошел до свежескошенного поля — похоже, косили вчера. На равном расстоянии друг от друга тянулись узкие полоски увядающей травы. Потом он увидел что-то вроде входа. Когда-то, вероятно, между двумя каменными колоннами стояли широкие ворота. Теперь их и следа не было. Вход был свободным. Он не задумываясь направился туда.
