Рэймонд Хоуки - Побочный эффект
— Tu madre![13] — раздалось у него за спиной.
Впереди был мост, по которому шли люди. Вероятно, там запасной выход из океанариума, решил он. Но, подбежав, понял, что это всего лишь один из переходов на небольшой, заросший деревьями островок, окруженный рвом с водой. Судя по раздававшимся за спиной звукам, кубинцы приближались, а потому ему ничего не оставалось, как перебежать через мост.
Очутившись на острове, он повернул налево. И увидел, что кубинцы разделились. Пока Моралес расталкивал локтями образовавшуюся на мосту толпу, Санчес кинулся к следующему, параллельному первому, мосту.
Задыхаясь от быстрого бега, Фицпатрик круто остановился, не зная, что делать дальше.
И вдруг он заметил, что в нескольких шагах от него на двух оранжевого цвета фермах через ров перекинута широкая доска с поручнями, на которых висели два спасательных пояса, — по-видимому, платформа, откуда служители кидают в ров корм.
Пробравшись сквозь толпу, стоявшую у поручней, он пригляделся повнимательней. Если сделать попытку перебраться через ров по платформе, то первые десять шагов придется пройти по узкой-преузкой ферме. Удовольствие сомнительное, и тем не менее, поскольку кубинцы приближаются с двух сторон, другого выбора нет, решил он.
Смахнув со лба пот, он перелез через поручни и ступил на ближайшую ферму. Раскинув руки, как это делают канатоходцы, медленно и осторожно переставляя ноги, он двинулся к платформе.
Ему начали аплодировать, решив, что это входит в программу развлечений в океанариуме.
Аплодисменты стали громче, когда на соседнюю ферму ступил Моралес и пошел вслед за Фицпатриком.
Фицпатрик догадался, что происходит, но не позволил себе обернуться. Он продолжал двигаться вперед по узкой перекладине.
Оставалось еще четыре медленных, осторожных шага, и он у цели. Схватившись за поручни, он подтянулся и влез на платформу.
Моралес повернул голову и крикнул что-то Санчесу. Движение это было совсем незначительным, но из-за него он потерял равновесие. Он падал медленно, сделал сальто и ударился о воду животом, окатив зрителей фонтанчиком брызг.
Поскольку Моралес очутился в воде, Фицпатрик теперь не боялся встретиться с Санчесом лицом к лицу. Но где он? Последний раз Фицпатрик видел Санчеса, когда тот устремился назад, туда, где он должен сойти на берег, спустившись с платформы.
Зажав в кулаке на манер кастета свою данхилловскую зажигалку и три монеты, Фицпатрик пустился его разыскивать.
Тем временем Моралес вынырнул из воды. Смахнув с лица длинные черные волосы, он попытался скрыть свое замешательство и весело помахал зрителям.
Хотя они знали то, чего не знал он: во рву обитали акулы-людоеды, никто не проявил беспокойства. Если бы он закричал, позвал на помощь или проявил хотя бы малейшие признаки испуга, реакция зрителей была бы иной. Но Моралес улыбался, и они бездействовали, ибо не раз видели, как ныряльщики кормят из рук мантовых скатов, мурен и гигантского морского окуня с головой бульдога, а дрессировщики гарцуют верхом на дельфине-касатке.
Шагая по колени в воде, Моралес поднял голову и огляделся. Вылезти из рва шириной в двадцать пять футов не очень-то просто, сообразил он. Ступенек нигде не видно, а над водой высотой по меньшей мере фута в четыре сплошь идет стена из бетона.
И тут он заметил, что под мостом, по которому он шел раньше, проходит труба, соединяющая остров с парком. К ней, решил он, ему и следует добраться. Он взберется на трубу, а с нее — на мост.
Когда Моралес двинулся к трубе, маленький мальчик в толпе зрителей дернул отца за куртку.
— Папа, а почему этот дядя в воде?
Зная, что покоя не будет, пока он не даст ответа на вопрос, отец сказал первое, что пришло в голову:
— Наверное, рекламирует какое-то средство, отгоняющее акул…
Догадку его быстро подхватили. Матери стали поднимать детей, чтобы им было лучше видно, а все, кто захватил с собой фотоаппараты и кинокамеры, приготовились запечатлеть то, что обещало быть кульминацией их посещения океанариума.
Первой присутствие Моралеса учуяла тигровая акула четырнадцати футов длиной, что резвилась на противоположной стороне рва. Она не спеша повернулась, и по ее широкой темной спине забегали блики от солнечных лучей. Еле приметно шевеля серпообразным хвостом, она устремилась туда, откуда исходили сигналы, которые она ощущала сенсорными клетками, пучками расположенными вдоль ее тела с обоих боков.
Заметив появление акулы, чей темный спинной плавник разрезал воду без единого всплеска, толпа зашевелилась и взволнованно зашепталась.
Моралес обернулся, чтобы посмотреть, что так привлекло внимание зрителей, и чуть не потерял сознание от страха.
Шагая по воде, он с ужасом увидел менее чем в трех футах справа огромную черную тень — она скользнула и, круто развернувшись, прошла рядом с другой стороны.
Во время падения Моралес поцарапал щиколотку о стальную ферму. Царапина была крохотной, и вытекшая из нее капля крови тотчас растворилась в воде.
Моралес даже не подозревал, что оцарапал ногу, но тигровая акула уже давно об этом знала. Как и все ее собратья, она безошибочно чуяла мельчайшую долю крови в воде.
Акула снова развернулась и на этот раз прошла так близко, что Моралес еле удержался на ногах. Восхищенная толпа разразилась громким: «Ole!»[14]
Пожилая дама в белых шортах до колен повернулась к стоявшему рядом с ней и перегнувшемуся через поручни мужчине.
— Как вы думаете, с ним ничего не случится? — спросила она. — Может, позвать служителя?
Мужчина лизнул мороженое.
— Успокойтесь, мэм, — ответил он, по-техасски растягивая слова. — Если бы что было не так, служителя давно бы уже вызвали.
Жена техасца, повиснув на поручнях, из-за его спины успокаивающе улыбнулась пожилой даме.
— Вчера в «Тропическом раю» нам показали схватку человека с крокодилом, — сказала она. — Раз там ничего не случилось, значит, и здесь не случится.
Тигровая акула снова скользнула мимо Моралеса и, чуть коснувшись его шершавым, точно наждак, плавником, разрезала ему ладонь правой руки. А затем, погрузив спинной плавник под воду и оставляя за собой шлейф бурлящей пены, она устремилась прямо к его ногам. Потом вдруг перевернулась и, расправив грудные плавники, замерла. На глаза у нее наползла защитная перепонка, огромные челюсти раскрылись и, лязгнув, схватили левое бедро Моралеса стальным капканом.
Пока тигровая акула тащила истошно вопившего человека на середину рва, с обеих сторон появились другие акулы.
Онемевшие от ужаса зрители только сейчас начали приходить в себя. Одни пытались прикрыть рукой глаза детям, другие начали швырять в акул чем попало: в воду полетели спасательные пояса, банки из-под кока-колы, даже фотоаппараты и туфли.
Все было без толку. Через несколько секунд вода превратилась в кровавую пену, а обезумевшие акулы дрались за то, что осталось от Моралеса.
20
— Сегодня в океанариуме города Майами, штат Флорида, произошел случай, который будет занесен в красную папку: нападение акул на человека с летальным исходом, — объявил телеобозреватель, покончив с сообщением о вспыхнувшей в Чикаго войне между гангстерами. — Жертвой оказался Анхел Моралес, который упал в ров, где живут акулы-людоеды.
Липпенкотт подождал секунду и, убедившись, что следующее сообщение он уже слышал в шестичасовой передаче новостей, выключил телевизор.
— Так, — повернулся он к Фицпатрику. — И что же произошло после того, как исчез Санчес?
— Ничего особенного. Я решил вернуться и сцапать Моралеса, когда он вылезет из воды, и тут узнал, что случилось. — Он пожал плечами. — Наверное, нужно было тут же заявить в полицию, но я подумал, что лучше, пожалуй, провести расследование собственными силами, чем просидеть полночи в полицейском участке, где мне будут задавать вопросы, на которые я не смогу ответить…
Приятельница Липпенкотта Линда Хьюит, потушив в пепельнице сигарету, поднялась с места. Стройная, узкокостная, с привлекательным мальчишеским лицом в веснушках и коротко остриженными рыжими волосами, она была медсестрой в психиатрическом отделении больницы имени Джексона.
— Пойду переоденусь и придумаю, где лучше постелить Майку, — сказала она, разглаживая полы своего белого больничного халатика. — А потом приготовлю ужин. Нет возражений?
Фицпатрик принялся было извиняться за то, что причинил им беспокойство, но они и слышать ничего не хотели.
— Пока Санчес на свободе, — заметил Липпенкотт, — вам безопасней оставаться здесь, чем в отеле.
Линда была с ним полностью согласна.
— Только извините, что у нас такой беспорядок, — сказала она, оглядывая комнату так, будто видела ее впервые. Кроме телевизора, кушетки и двух качалок, в комнате были два стеклянных ящика с моделями судов, стилизованный под старину телефонный аппарат из меди и множество разбросанных где попало гравюр с изображением яхт. — Эд, наверное, говорил вам, что мы лишь недавно сюда перебрались, а так как оба работаем с утра до ночи, все не удается навести в доме порядок.
