Чингиз Абдуллаев - Волшебный дар
Да Кунья облегченно вздохнул.
– У нас столько проблем, а вы заставляете нас врываться в номер всемирно известной американской кинозвезды, – пробормотал менеджер. – Извините, но вы представляете, что могло случиться, если бы она проснулась? Мы были бы опозорены на весь мир. Боюсь, наш отель пришлось бы закрывать.
– Все акции отеля принадлежат сеньору Сильве?
– Конечно, нет. Три года назад мистер Фармер очень помог нам, купив часть акций. Адвокат Карнейро тоже вложил деньги. Но вся система отелей несет убытки. По всему Алгарве. После одиннадцатого сентября…
– Я знаю, – не дослушав, Дронго поторопился уйти.
Он спустился вниз и нашел комиссара Брюлея, удобно устроившегося на террасе, откуда можно было наблюдать, как игроки в гольф собираются на свой сегодняшний турнир. Первыми снова оказались готовы Мануэль Сильва и Алваро Карнейро. Почти сразу за ними на лужайку вышли Мурашенков и Сарычев. Брюлей внимательно следил, кто будет следующим.
Дронго подошел к нему и сел рядом, также глядя на лужайку. Напряжение усиливалось с каждой секундой.
Из отеля вышел Тадеуш Шокальский. Он был чем-то недоволен, постоянно оглядывался по сторонам, словно опасаясь преследователей.
– Больше никого не будет, – предположил Дронго.
Брюлей сидел рядом, набивая трубку. Он сделал вид, что не расслышал последних слов своего молодого напарника. Все ждали шестого игрока. Дронго подумал, что, возможно, это будет кто-то из служащих отеля. Комиссар закурил трубку. И шестой игрок наконец появился.
Дронго сжал зубы, чтобы ничего не сказать. Такое зрелище невозможно было комментировать. На следующий день после гибели жены Джеймс Фармер явился на лужайку, чтобы продолжить свою партию в гольф. Такого просто не могло быть! В это невозможно было поверить. Фармер поклонился ожидавшим его пятерым игрокам, и все вместе они направились к первой, самой дальней, площадке.
– Вот так, – прокомментировал комиссар, не глядя на Дронго, – в моей практике был случай, когда крупный бизнесмен, потерявший утром жену, отправился на вечерний коктейль, куда должен был приехать министр из соседней страны. Деньги важнее всего, бизнес должен продолжаться в любом случае. Как и их игра.
– У них нет ничего святого, – в сердцах заявил Дронго. – Вы не узнали, куда уехал Энрико Вилари?
– Пока никто не знает о его исчезновении, хотя автомобиля Вилари нет на стоянке перед отелем, я уже проверял.
– Может, вам стоит позвонить вашему знакомому португальскому инспектору?
– Я уже ему позвонил, – ответил комиссар, – он приедет через полчаса. Ты себе не представляешь, как его заинтересовал факт исчезновения мужа Кэтрин Фармер. Кстати, что с нашей голливудской звездой? Надеюсь, все в порядке?
– Она спит. Боюсь, она будет спать еще несколько часов. Но на всякий случай я попросил посадить там охранника. Если патрон подбросили, то ей угрожает большая опасность.
– Нужно искать пистолет и оставшиеся патроны, – комиссар тяжело вздохнул, – хотя убийца имел много возможностей его спрятать. И мы до сих пор не понимаем, кто и зачем убил Сильвию Фармер.
– Я хочу посмотреть, как они играют в гольф, – неожиданно заявил Дронго, – говорят, это занимательная игра. По-моему, будет интересно узнать, какие у кого из них успехи. Там сразу шесть подозреваемых. Трое других остаются в отеле. И все три женщины. Кэтрин спит, ее визажистка находится в соседнем номере. Илона гуляет где-то рядом. И только Энрико Вилари нет нигде. Но, может быть, он еще вернется…
– Я останусь здесь, – предложил комиссар, – хочу проверить, куда он мог уехать. До Севильи на машине около двух с половиной часов езды. До Лиссабона примерно три часа. До аэропорта в Фаро – около часа. Ты говорил, что у него не работал мобильный телефон. Может, он уехал в Фаро, чтобы вылететь куда-нибудь на самолете?
– Зная, что его могут обвинить в убийстве, и не сказав ничего всем остальным? – спросил Дронго. – Нужно попросить португальскую полицию проверить все три ближайших международных аэропорта. Хотя рядом, в самом Алворе, есть небольшой аэродром, откуда вылетают двухместные частные самолеты. Но я не думаю, что Вилари рискнет полететь на таком самолете.
Он еще не договорил, когда в дверях, ведущих из холла на террасу, показался Жозе Монтейру. Вымазав бриллиантином волосы, портье стал похож на шансонье тридцатых годов. Привычная улыбка заиграла на его лице, как только он заметил Дронго. И сразу замахал ему рукой, словно увидел самого близкого человека. Дронго понял, что у прохвоста есть новости, и вернулся в холл, чтобы послушать, что именно ему хочет сообщить его жадный «старый знакомый».
– Сеньор Дронго! – Монтейру встретил его счастливой улыбкой. – У меня есть для вас информация. И даже не одна.
– Пятьдесят евро за каждую, – предложил Дронго.
– Что вы! – с обидой всплеснул руками портье. – У меня очень ценная информация. Если вы заплатите по двести евро за каждую, я готов с вами поделиться.
– За обе сто пятьдесят, – сказал Дронго, доставая деньги, – и не нужно больше торговаться.
– Двести за обе, – попросил Монтейру, – и обещаю: вы останетесь очень довольны.
Дронго достал две зеленые бумажки.
– Слушаю, – сказал он.
– Вчера сеньор Вилари получил срочное сообщение из Италии, – радостно улыбаясь, сказал портье.
Дронго протянул одну купюру.
– Какое сообщение? – поинтересовался он.
– Срочное сообщение для сеньора Вилари, – снова повторил Монтейру, – я могу вспомнить, о чем, но это потребует дополнительных расходов.
– Когда оно пришло?
– В половине третьего ночи, – любезно ответил портье, – но если вы дадите мне еще сто евро, я постараюсь вспомнить, что в нем было. Вы ведь не сотрудник полиции, – деловым тоном добавил он, – и я не обязан давать вам показания. Вы всего лишь частный эксперт, сеньор Дронго, а я знаю свои права.
– Как приятно иметь дело с умным портье, – пробормотал Дронго, – вот еще сто евро, – он положил деньги на стойку и прижал их двумя пальцами, – что было в сообщении?
– Сеньора Энрико Вилари просили срочно приехать в Геную, где находится его мать. Кажется, ей совсем плохо, – следя за рукой Дронго, сказал Монтейру с притворным сочувствием.
– Вы коМунибудь говорили об этом?
– Никому. Я дежурил всю ночь и сообщил об этом только самому сеньору Вилари. Он очень достойный сеньор и, наверное, любит свою мать, сохрани ее дева Мария. Он почти сразу уехал.
Дронго поднял оба пальца, чтобы довольный портье тут же выхватил вторую купюру.
– Ты сказал: «две информации», – напомнил Дронго прохвосту и достал третью сотенную бумажку, – о чем вторая?
– Сеньора Илона Томашевская была сегодня ночью не одна, – доложил, гадко улыбаясь, Жозе Монтейру, – мне сообщили, что у нее был мужчина. Возможно, кто-то из наших гостей…
Он еще не успел договорить, как Дронго выхватил у него из руки вторую купюру.
– Это штраф за неосведомленность, – сказал Дронго. – Мужчина, который был с пани Илоной нынешней ночью, – перед тобой. Поэтому твоя вторая информация ничего не стоит. Но ты можешь продать ее другим сеньорам. Думаю, им будет интересно узнать, с кем провела ночь прекрасная польская пани. До свидания. Мы в расчете.
И оставив изумленно-огорченного портье, Дронго вернулся на террасу.
– Я знаю, куда уехал Вилари, – устало сообщил Дронго, подходя к комиссару Брюлею, – сегодня ночью он получил срочное известие об ухудшении состояния своей больной матери.
– Ты веришь в это? – спросил Брюлей.
– Я слышал, как он упоминал о плохом здоровье матери в разговоре с Кэтрин. Нужно срочно звонить в Италию. Либо он сам организовал ложный вызов, чтобы отсюда уехать, либо его мать на самом деле очень больна.
– И еще один возможный вариант, – добавил комиссар. – Сообщение отправил кто-то третий…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Минут через тридцать приехали сотрудники полиции, и Брюлей ушел на встречу с ними. Комиссару нужно было получить ответы из Интерпола на запросы, которые он успел сделать за эти два дня.
Дронго поднялся и направился к полю для гольфа, всматриваясь в игроков у дальней лунки. С такого расстояния он с трудом различал их. Пройдя немного вперед, он оглянулся и увидел на террасе пани Илону, которая помахала ему рукой. Затем посмотрел на балкон сьюита Кэтрин Фармер. Ее номер находился в правой части здания, если смотреть со стороны океана, и выходил окнами на поле для гольфа, где сейчас состязались игроки.
– Надеюсь, с ней не случится ничего плохого, – пробормотал себе под нос Дронго, помахав в ответ Илоне, которая стояла как раз под балконом номера Кэтрин.
Он снова повернулся и продолжил путь в сторону игроков. Они перемещались от лунки к лунке группой, наблюдая за ударами каждого из участвующих в турнире. Манера играть обычно отражает эмоциональную сущность человека. Фармер играл спокойно, хладнокровно производя удары, ни в какой ситуации не меняя выражения лица. Мурашенков тоже был совершенно спокоен, играл, стараясь не рисковать. Сарычев не принимал участия в игре, однако бурно переживал, болея за своего соотечественника. Шокальский рисковал, пытаясь отыграться за счет дальних точных ударов. Адвокат Карнейро играл небрежно и часто ошибался даже в самых элементарных ситуациях. И конечно, всех побеждал Мануэль Сильва. Было заметно, что игра доставляет ему удовольствие. Он был настоящим профессионалом. Очень точно просчитывал свои ходы, проводил удары с минимальными издержками и вообще играл так, словно участвовал в очередном чемпионате мира.
