Максим Теплый - Казнить Шарпея
– А что эти олигархи? – Буданов задавал вопросы, не поднимая головы.
– Наскоро проверили – похоже, говорят правду. С неделю назад они по электронной почте получили предложение от некой фирмы «Экстрим» принять участие в игре. Ее смысл в том, что несколько команд автономно друг от друга высаживают в лесу. У каждой своя задача, которую они получают на месте. Дальше – воюют. Развлечение для богатых... Заболотный, как выяснилось, вообще большой любитель всякого рода приключений. В прошлом году прыгал с парашютом в условиях высокогорья, постоянно ездит в Африку – охотится на львов, носорогов и прочую экзотическую живность. Видимо, на него вышли целенаправленно – были уверены, что заинтересуется...
– Куда мог деться Игнатов? Ваши предположения?
– Вариантов всего два, товарищ генерал: либо затаился где-то недалеко от места высадки, либо... – Гирин замялся, понимая, что сказанное вызовет резкую реакцию начальника, – либо каким-то образом миновал все наши посты, организованные совместно с МВД, и скрылся в неизвестном направлении.
Буданов поднял голову и прокатил тяжелым взглядом по всем участникам совещания. Он останавливался на каждом, что-то для себя решал и двигался дальше. Круг наконец замкнулся, и взгляд остановился на Гирине.
– В неизвестном? Не стройте иллюзий, – твердо и спокойно произнес он. – Сколько ехать от места высадки до Москвы? Час-полтора? Так вот: в Москве он, товарищи чекисты! – Буданов еще раз обвел всех взглядом. – В Москве! – уверенно повторил он. – И всю эту историю с вылетом за рубеж он затеял, чтобы сбить нас с толку. Чтобы у нас и мысли не возникло, что он намерен остаться. А раз он остался, – значит, здесь, в России, у него важное дело. Не станет человек рисковать своей жизнью, жизнью сына, которого искал больше двадцати лет, если его здесь не держит дело, которое для него важнее всего на свете. Тем более после того, что он здесь натворил...
Кстати, что вы намерены делать по предотвращению предполагаемых терактов? Игнатов обещал, что они спланированы на целую неделю.
– В городе введен режим террористической угрозы категории «А». Сегодня рано утром милиция, обследуя территорию спортивной площадки в Бутово, обнаружила взрывное устройство. Мне только что сообщили, что разминирование завершено. Но сколько еще заложено зарядов – сказать трудно. Если верить Игнатову, то всего их было четырнадцать...
– Почему четырнадцать? – удивился Буданов.
– Ну, неделя, про которую он говорил. Берем по два на день. Всего четырнадцать. Одно взорвано, три обезвредили через телевизор. Сегодня – пятое. Осталось девять, если, конечно, Игнатов не блефует.
– Он, драгоценный Юрий Борисович, еще ни разу не блефовал!!! – Буданов придал голосу издевательские интонации. – Он, правда, надул вас с самолетом! – Буданов сознательно использовал местоимение «вас», отделяя лично себя от случившейся неудачи. – Но это не блеф! На нашем языке это называется «переиграть противника»! Пари держу: сдаст он нам все оставшиеся закладки. Потому что решил первую задачу – забрал Фомина. А вот какая у него задача следующая – это вопрос!..
На столе перед Будановым загудел селектор.
– Говори! – Он нажал кнопку громкой связи.
– Товарищ генерал, – раздался голос адъютанта, – только что сообщили, что в администрацию города Верея обратился гражданин Каленин. Настаивает на немедленном разговоре с вами. Говорит, у него экстренная информация.
– Быстро соединяйте!
Буданов нервно стал постукивать пальцами по столу, ожидая соединения.
– Да, Беркас Сергеевич! – Было видно, что Буданов очень взволнован. – Вы где?
В кабинете раздался искаженный расстоянием голос Каленина:
– Я в Верее. Меня сюда привезли на тракторе...
– На тракторе?!
– Да! О тракторе потом... Главное – вот что! Игнатов отдал мне код на прекращение всех терактов. Его надо передать сегодня в трехчасовых новостях по первому каналу.
– Записываю!
– Новости надо начать фразой, – Каленин замялся, – «...по сообщению прес-службы ФСБ России, от занимаемой должности освобожден начальник Управления по борьбе с терроризмом генерал Сергей Буданов». Простите, Сергей Николаевич...
– Что-о-о?! – Буданов буквально подпрыгнул в кресле и стал лихорадочно тыкать в селектор, пытаясь попасть в кнопку отключения громкой связи. Сразу не попал, поэтому присутствующие успели услышать торопливую фразу Каленина:
– Понимаю все, Сергей Николаевич! Всех нас, похоже, скоро погонят! Это дьявол! Он все просчитывает на сто ходов вперед...
Громкая связь прервалась...
Побагровевший Буданов еще пару минут слушал Каленина, потом швырнул трубку, сказав перед этим всего одно слово: «Жду!»
– Все свободны! – рявкнул он. – Гирин! Барков! Останьтесь!
...По словам Каленина, его высадили из лодки вскоре после того, как они покинули дебаркадер. – Буданов говорил устало, то и дело поглядывая на часы. – Остановили трактор в поле, приковали Каленина и тракториста к машине наручниками и посоветовали малой скоростью двигаться в Верею... Сейчас он едет сюда... Юрий Борисович! Текст для телевидения вы слышали... – то ли утверждая, то ли спрашивая, произнес Буданов.
Гирин кивнул.
– Распорядитесь, чтобы в пятнадцатичасовых новостях эти слова прозвучали... Все пра-виль-но! – задумчиво по слогам выговорил Буданов. – Правильно!..
Было видно, как трудно дается ему каждое слово. Он чувствовал себя униженным и раздавленным.
– Эта сволочь придумала фразу, которой суждено сбыться. Я сегодня подам в отставку. Нельзя оставаться на службе после того, что произошло.
Буданов достал «Житан», вынул сигарету, переломил ее пополам и прикурил. Вторую половинку растер в ладонях и высыпал труху в пепельницу.
– Курить вот бросаю. – Он виновато показал на пепельницу. – Дурю организм. Половинку сигареты выдаю за целую. А он, – генерал постучал себя по ребрам, – все равно не верит! – Значит, так, Юрий Борисович! – Буданов обратился к Гирину. – Буду рекомендовать вас на мое место. Пока мы все профукали. Мы все! Вы в том числе! Но кто-то должен эту гадину достать.
– Сергей Николаевич! – Гирин, как всегда, демонстрировал абсолютное спокойствие. – К чему эти жертвы? Надо будет – прогонят. Без всяких ваших заявлений. Зачем форсировать события?
– Меня уже ничем не отмажешь, – так же спокойно возразил Буданов. – Поэтому все промахи в наших действиях я возьму на себя. Иначе погорим все и некому будет этого Игнатова за кишки на Красной площади повесить. Ты, Юрий Борисович, будь так любезен: когда доберешься до него, дай ему как следует по яйцам, очень тебя прошу... От меня...
Резко зазвонил телефон. Все присутствующие будто ждали этого сигнала: звонил аппарат прямой связи с Директором ФСБ.
– Давайте, мужики! Действуйте! И валите отсюда, – насмешливо добавил Буданов. – Дайте с начальником интимно пообщаться – то бишь с глазу на глаз или, если угодно, с трубки на трубку. Что-то я неудачно шучу сегодня... – Он снял трубку и, глядя в спины уходящих из кабинета коллег, отчеканил: – Товарищ генерал армии! Я готов доложить ситуацию. Заявление об отставке написано. Через пять минут буду у вас...
Без Иуды нет Христа
Беркас Сергеевич Каленин сидел на заднем сиденье «Волги», которая на пределе своих лошадиных сил двигалась в Москву. Слева располагался молодой сотрудник ФСБ, который деликатно молчал, за что Каленин был ему бесконечно благодарен. Впереди, рядом с водителем сидел омоновец с автоматом в руках – охранял Каленина, хотя было ясно, что сейчас ему уж точно ничто не угрожает.
Машина надсадно гудела двигателем, конструкция которого была ровесницей Каленина. На очередной выбоине, которые после недавней зимы обильно пятнали шоссе, машину сильно тряхнуло. Каленин стукнулся головой о потолок салона и сбился с мыслей, которые все крутились вокруг событий последних трех дней. Он чертыхнулся и, оглядев салон, в который раз поймал себя на мысли, что ему не хватает умственных способностей, чтобы осмыслить, как в ХХI веке можно делать такие автомобили.
...Первым автомобилем, который он самолично вывел из двора, была старенькая дедовская «Победа». Дед Георгий бестрепетно доверял семилетнему внуку «титьку», как он ласково называл свой автомобиль. Объяснить, почему «титька», дед Георгий внятно не мог. На прямой вопрос отвечал недоуменным встречным вопросом:
– А разве не похожа?
«Победа» обладала каким-то непередаваемым шиком и основательностью. Как автомат Калашникова. Вроде бы все просто – а лучше не придумаешь... Даже абсолютно неудобная узкая бойница заднего стекла гармонично вписывалась в монументальный облик автомобиля.
– Как в танке! – шутил Георгий.
К моменту первых шоферских опытов Беркаса «Победы» уже практически не производились, а ослепительную красавицу «двадцать первую» «Волгу» с оленем на капоте стали вытеснять плоские и неуклонно теряющие шарм «двадцать четвертые».
