Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов
– Mange d’ la merde! Да пошел ты! А если Нильс уже в заложниках у боевиков?!
Номер звукооператора был пуст, постель не разобрана. Посреди комнаты стоял чемодан, потерявший первоначальный цвет, в царапинах, помятый, словно его выкидывали из самолета еще до захода на посадку. Видно было, что после приезда в Тимбукту Нильс даже не распаковывался, ему всегда было плевать на комфорт. Надумали поискать дом в городе, где ночью проводилась пенная вечеринка, но адрес мог знать только Баба Файер. Консьерж, готовивший цыплят в арахисовой кашице на кухне, смог сообщить лишь бесполезную информацию: «Хозяин умылся, как следует побрызгался одеколоном и ушел. А куда – не знаю».
– Начальник, в Париж будешь звонить? Спутниковый телефон принести? – услужливо спросил Бакст, чувствовавший себя виноватым. Впервые в жизни он спьяну бросил товарища в горячей точке.
– А чем редакция поможет? Только переполошим всех.
Сели завтракать, но первоклассно приготовленная курятина застревала у Анри в горле. Он потерял подчиненного в зоне плохоньких, но все же боевых действий.
Вокруг Анри лежал равнодушный к его проблемам городок, постепенно тонущий в зыбучих песках. Никто, совсем никто здесь не поможет, он остался с проблемой один на один. Как тот мальчуган, Палле кажется, в шведской книжке из детства. Как она называлась? Утром мальчик проснулся и обнаружил, что мамы и папы нет в квартире. Он впервые самостоятельно позавтракал, вышел на улицу и постепенно осознал, что остался один на всем белом свете. Мальчишка с восторгом забрался на место вагоновожатого в трамвае и начал нажимать на все кнопки. Уличный поезд помчался по пустым улицам Стокгольма, а Палле не знал, как его остановить, и никто уже не мог ему помочь…
– Точно… «Палле один на свете» она называлась… – вслух сказал Анри.
– Ты о чем? – Бакст уже проглотил цыпленка и подъедал куском лепешки вкусную арахисовую подливу.
– Да ни о чем. Память тренирую от ранней деменции.
– Что делать-то будем?
– Пойдем сейчас к адмиралу Гайво.
– Чтобы парашютисты прочесали этот гребаный Тимбукту?
– Да, попросим. Пускай перетряхнут пыльный городок как следует.
– Тогда я камеру с собой возьму.
– Естественно.
– И микрофон.
– Да.
– Бронежилет наденешь? Когда ты в броне и каске, начальник, вид у тебя сразу такой солидный… представительный даже…
– Не подлизывайся…
Дверь широко распахнулась. В кафе вошли трое мужчин и принялись шумно отряхиваться от песка. Их лица были закрыты арабскими куфиями, а глаза – запыленными солнцезащитными очками. Самый высокий, в шерстяной накидке, джинсах и с автоматической немецкой винтовкой за спиной, сказал металлическим голосом:
– Hi, Анри! Hi, Бакст! Чего такие унылые? – и поставил на стол литровую бутылку виски, но Анри поднялся и взял куртку со спинки стула.
– Бакст сказал, что теперь тебя зовут Жак? Капитан Жак?
– А я всегда им и был, Анри. – Высокий тип без церемоний уселся за стол. Скорострельную винтовку он положил на колени. Не спеша развязал на голове арафатку, но снимать не стал. Двое его спутников тоже сняли куфии и оказались японскими блогерами.
– Салют, парни! – весело сказал Шин. – Да, кстати, капитан Жак, ты же в Ираке всем представлялся командиром дорожной роты майором Жерменом. – Японец показал воздушные кавычки. – А кем ты теперь числишься?
– Ребята, не устаю повторять, я всегда служил по хозяйственной интендантской части… – произнес капитан Жак ровно и вызвал смех у японских блогеров.[14]
– В другой раз я бы обязательно посмеялся с вами, господа, – мрачно перебил Анри, – но у нас с Бакстом проблема. И мы сейчас уходим.
– А что случилось? – встревожился Шин.
– Нильс пропал.
– Ах, Нильс…
Японские блогеры переглянулись и опять одновременно рассмеялись.
– Успокойся, Анри, – сказал Джуно, – ваш звукарь сейчас дрыхнет на военной базе.
– Точно?
– Да! И он под надежной охраной французских парашютистов.
– Уф-ф… – Анри вернулся за стол. Настроение резко улучшилось. – Бакст, возьми у консьержа стаканы. Please! Жак, а бутылку ты для красоты притащил? Открывай!
Корсиканец сходил на кухню, принес стаканы и привел за собой Бабу Файера. Тот устроился немного поодаль от общего стола, поскольку корсиканец и капитан Жак не удосужились раздвинуть стулья, чтобы освободить ему место.
– …Мы тогда с Бакстом и майором Жерменом… тьфу, капитаном Жаком едва не стали финалистами дарвиновской премии за наиболее глупую смерть, – рассказывал повеселевший Анри японским блогерам. – Приехали в город, только что освобожденный от игиловцев. Я хотел снять репортаж о том, как местное ополчение вешает государственный флаг на чудом уцелевшее здание мэрии. Все вокруг разбито вдребезги авиацией и тяжелой артиллерией союзников. Толпа мирных людей вокруг реально в восторге. Типа войне конец. Ликование, в общем. Но в толпе подозрительные типы. Мне предъявляют оторванную руку какого-то парня и говорят, что это сделали то ли американцы, то ли французы. И советуют, мол, уебывайте, или вас тут положат. Говорю капитану Жаку: так и так. Угрозы, и все очень плохо пахнет.
– Хорошо, что я был в гражданке. – Капитан Жак перевернул стакан вверх дном. – Я не пью, ребята, sorry.
– С каких это пор? – удивился Анри.
– Сегодня адмирал Гайво приказал провести инвентаризацию прачечного комбината в гарнизоне. Будет много писанины.
Это заявление вызвало оживление и дружный смех.
– А проблема была в том, что с нами в микроавтобусе приехали какие-то инженеры в пиджаках, – продолжал Анри. – Вроде как собирались городской водопровод смотреть. Они ушли чай пить, и с концами. Жак говорит: будем их ждать. Сидим в машине. Вдруг приехали боевики и ликующую толпу разгоняют. Начинается стрельба. Полный пиздец! Мы сидим, кругом дикие рожи с автоматами. Срывают флаг ополченцев. И тут мирные начинают кидать камни в боевиков, прячась за нашим микроавтобусом. Весь этот пиздец продолжается минут пятнадцать, мы сидим. Кричу Жаку: поехали! Не едет. Стрельба в воздух переносится в горизонтальную плоскость. Мы залегли, и тут уже в нашу машину одиночные прилеты. Потом целая очередь. И Бакст спокойным таким, будничным голосом говорит: «Я ранен в ногу, но вроде легко…» Наш водитель Ашраф: «И я тоже». Жак сначала тупил, ждал инженеров в пиджаках. Они, как потом выяснилось, первыми убежали с места поднятия флага. Сразу после ранений мы с Бакстом заорали: «Жак, уебываем!!!» Он вытащил из-за руля бледного Ашрафа и поехал куда глаза глядят, сшибая автомобили, плутая, не разбирая дороги. Какие-то местные дети… подростки на мотоцикле берутся проводить нас до пункта пропуска международной коалиции. Жак орал на встречных боевиков, как на проштрафившихся ашрафов. Заехал в ебеня, выцепил каких-то других боевиков на мотороллерах и кричит им: International сoalition! International сoalition! Боевики оказались отзывчивыми ребятами, вывели нас из этого жуткого района. Да, и все это было без одного колеса. Переднего левого. Ехали на
