Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 1
– За другое… – протянул есаул – сам сказал. Пошли…
Когда есаул вышел с гостем в ночь, сотник наклонился к уху сидящего рядом хорунжего Королева.
– А это кто был то…
– Кто был… – Королев смачно отхватил от бутерброда с соленым сальцом – это … Радован Митрич зовут его. Местный сербский поглавник, тут сербская община большая. Он у них вроде за атамана. Это чета называется…
– А они что… за нас?
– Да вроде за нас. Кое-кто тоже со спиртом хулиганит – но не все. В них другая беда…
Хорунжий наклонился к уху сотника
– Беспокойный народ… Что ни месяц – на ту сторону идут. Иногда каких то беженцев своих приводят. В Сербии то беда… В Пожареваце** концлагерь, самый большой в Европе. Там, в Сербию переселяют венгров, чехов, албанцев – только чтобы сербы опять не взбунтовались. Да и мало кто там остался – в России сербов больше чем в самой Сербии.
– А что есаул на него собак спустил?
– Есаул то… Да Радован обнаглел в самом деле. Несколько дней назад пришел и говорит: дай тонну взрывчатки, друже рус. И выстрелов к гранатомету, впридачу. Его есаул чуть пинками не прогнал.
– А зачем ему?
– Зачем… Знаешь что через месяц будет?
– Не
– Видовдан***. День святого Витта. В этот день в Австро-Венгрии много чего интересного происходит. Много лет назад – я не видел, но отец с казаками за это гутарили, как раз двадцать восьмого июня у австро-венгров какой-то склад военный взорвался, да так что и тут было слышно. Вот, наверное, Радовану и нужна для этого тонна взрывчатки.
– Понятно…
В модуль вернулся есаул, глаза у него были мутными, но на ногах он стоял твердо
– Сотник Велехов. Выдь на-час****.
Сотник нетвердо поднялся, встряхнул головой, прогоняя хмель. Горилка и впрямь хороша была – но чтобы гутарить, тут голова свежая нужна. Краем глаза заметил, что без команды поднялся подъесаул Чернов. Оно правильно – замбой должен обо всем знать, что в секторе ответственности своего войска происходит.
Вышли. Есаул с сербом стояли под фонарем, в желтом конусе бесновалась мошкара. Свежий воздух подействовал на сотника чуть освежающе, хотя в голове гудело неслабо. Наверное, после контузии все-таки пить не следовало.
– Расскажи-ка друже Радован казакам, что ты мне рассказал – потребовал есаул – да, кстати. Подъесаула Чернова ты знаешь, а это сотник Велехов.
Серб кивнул
– Значит, так дело было, други. Мы с четниками заховались на границе в районе Буковице. Дело к ночи было, видно было плохо. И видим – идут. Первыми трое шли, у одного – очки ночные еще у одного – какой-то прибор большой, вроде как бинокль, но больше. И у всех оружие, а форма черная. Мы заховались, не вздохнуть не охнуть хорошо еще у нас там землянка откопана. А следом еще пошли, такие же – и оружие у каждого. С границы шли, и так тихо – как тени, право. Словно есть – и в то же время нет.
– Ты не сказал, сколько их было то…
– Трое, пан коммандер.
– Та не… Дальше которые шли.
– Сорок насчитали.
Есаул вдруг оглушительно захохотал, хлопнул серба по плечу, затрясся всем телом.
– Ну ты дал, друже… Сорок. И как тени. Ну, ты дал… Пойдем лучше горилки выпьем, в самом деле. Сорок, ну ты дал…
Пошатываясь, есаул побрел к модулю. Сотник, несмотря на то что в голове был хмель, понял что серб сильно обиделся. И сам бы он так не реагировал, даже на откровенную глупость – сейчас ты так человека обидел, пусть он и глупость сказал – а завтра он тебе ценную развединформацию не понесет.
Подъесаул Чернов пожевал губами
– Где говоришь, было… – спросил он
– У Буковице, там лесной массив начинается – в голосе четника и в самом деле была слышна обида
– Сорок?
– Сорок, Божьей Матерью клянусь!
– Пойдем-ка…
Обнявшись – непонятно, то ли серб вел их, то ли они серба, они побрели к большой штабной палатке. Стоящий на часах казак увидел их – и пропустил.
– Подожди…
Подъесаул снял с нашейной цепочки ключи, со второго раза открыл сейф, зашуршал бумагами…
– Помоги-ка.
Вместе с сотником они выложили на стол карту, включили освещение над столом. Наверху, на карте сотник прочитал "Рабочая карта коменданта сектора Ченстохов" – и печать.
– Ну-ка, покажи, друже, где это было. Только не рисуй тут ничего.
Серб склонился над картой.
Внезапно сотнику – пусть он был пьяный, но соображать не разучился – пришло в голову, что карта совершенно секретная и подъесаул Чернов, показывая ее командиру сербских ополченцев, совершает должностное преступление. И делает он это нарочно – чтобы серб, который не выпил ни капли, запомнил обстановку. Но говорить насчет этого сотник Велехов ничего не стал – мало ли как надо, может так и должно быть. Тем более что Чернов – старше по званию.
– Вот здесь.
– Точно?
– Точно здесь.
Чернов потер небритый подбородок – в армии можно было носить усы, но не бороду и это было сущим наказанием для казаков.
– А скажи-ка друже… Ты оружие хорошо рассмотрел?
– Темно было…
– А все-таки. Что у них было?
– Ну, много чего. Автоматы были, снайперские винтовки. Пулеметы тоже были.
– А гранатометы?
– И они были.
– А странных гранатометов не заметил?
Серб задумался
– А знаешь, друже… заметил.
– Какие?
– Ну… обычно автомат несут и сзади на рюкзаке гранатомет одноразовый. Или два, если нести сможешь. А тут… пара человек было только гранатометы и все. Большие такие… По два они были… да, по два.
Чернов и Велехов мрачно переглянулись, хмель выветрился совсем.
Потом, отправив серба и заперев обратно в сейф рабочую карту, Чернов и Велехов вышли из палатки, и Велехов не преминул спросить.
– А то, что мы ему карту показали… нормально?
Чернов долго думал, прежде чем ответить…
– Конечно, ненормально. Но тут нас все ненавидят. А этот хоть какой-то – но союзник. Да и он подбрасывает информацию, по лесам ведь четники много шарахаются. Не всю, конечно – ему тоже здесь жить. Ты не говори никому…
– Могила – заверил Велехов
* конак, конаки – самоназвание сербов-поселенцев. По-сербски "конаковать" – значит "жить", "обитать". После геноцида сербов в ходе операции "Голубой Дунай" уцелевших приняла Россия и расселила на западной границе. В том числе в Польше, как противовес полякам. Это дало результат – в отличие от вечно мятежных поляков сербы всегда поддерживали русскую власть, в том числе с оружием в руках. Им разрешили создавать четы – отряды самообороны с гражданским оружием. Однако, многие сербы особенно в Польше обзавелись боевым и на это закрывали глаза. Закрывали глаза и на вылазки сербов в карательные акции в Австро-Венгрию, точно так же как Австро-Венгрия закрывала глаза на лагеря польских националистов по ту сторону границы и контрабандистов. Сами сербы называли себя "конаки" потому что считали, что в России они живут временно и рано или поздно вернутся и отвоюют родную землю.
** В Пожареваце и в самом деле была крупнейшая в Сербии каторга. Кстати, интересно что Слободан Милошевич начинал именно в Пожареваце.
*** в 1389 году 28 июня на Косовом поле состоялась битва рыцарей короля Сербского Лазаря с войсками турецкого султана. Сербы проиграли, но сербский патриот Милош Обилич прокрался в шатер и зарезал главнокомандующего турецким войском, за что был зверски убит. Это положило начало почти пятисотлетнему османскому игу над Сербией. День святого Витта, Видовдан считается главным праздником для любого серба.
**** на-час – казацкое выражение. Означает – ненадолго, на минуту
02 июня 2002 года
Персия
Зеленая зона
На удивление быстро Его Светлость Шахиншах Персии соизволили меня видеть – меня и мою верительную грамоту. Моих слабых познаний в искусстве дипломатии, тем не менее, хватало, чтобы понять – это не входит в обычные рамки. Иногда послы работают без вручения грамот по несколько месяцев и больше – чтобы потом вручить грамоты на общей церемонии. А тут…
Нет, сначала – обо всем по порядку. Начнем с того как я устроился.
Как послу мне полагались две машины. Это официально. На первой я уже покатался – Руссо-Балт, здоровенная и крайне неудобная, особенно в тесноте улиц старого города машина – но шикарно. Представительская машина. Второй – более скромный бронированный Хорьх-седан, девятьсот тридцатой серии, выпуска девяносто восьмого года, в топовой версии с двенадцатицилиндровым мотором. На ней по идее меня должны были возить на работу и по делам, потому что разъезжая на Руссо-Балте разоришься на одних только заправках.
К машине прилагался шофер. Звали его Вали, у него была хитрая, продувная физиономия, он хорошо разговаривал по-русски. Упоминал, что тон еще стучит? Стучит, стучит, не без этого. Явно подсунут контрразведкой страны пребывания. Но пока я ничего противозаконного не делаю, так что – пусть стучит. Потом разберемся – кому он стучит и зачем он стучит. Если узнаю, что еще куда-то стучит, например в британское посольство – сдам без жалости пусть местные разбираются с ним. Если стук в контрразведку страны пребывания – это неизбежность как дождь, то британцам – это уже перебор.
