Роман Ким - По прочтении сжечь
Уилкинсон покачал головой:
— Жаль. Я очень люблю одну его картину. Написана, кажется, в тринадцатом году. Это — деревенская церковка с часами на башне. Изумительная серо-зеленая гамма.
Уайт вышел из кабинета и столкнулся у входа в бюро с Шривером.
— Энди! — воскликнул Уайт. — Как дела?
Шривер заметно осунулся, виски у него стали совсем белыми.
— Уилкинсон не хочет пускать меня обратно в бюро. Спасибо Донахью, устроил в контрразведку в Пёрл-Харборе. Буду помогать Уолшу. Контр-адмирал Тернер сказал мне: «Вы едете в самое безопасное место в мире».
За его спиной показалась голова Пейджа:
— А вы, Энди, тоже считаете Пёрл-Харбор безопасным местом?
Шривер засмеялся:
— Нет, не считаю. Я знаю, что японские адмиралы умеют выбирать места для ударов.
— А у нас наверху не понимают этого, — сказал Пейдж.
Уайт протяжно вздохнул.
— Такое впечатление, — произнес он глухим голосом, — как будто японцы изобрели страшное оружие. Направляют из Токио через весь океан невидимые лучи на наших начальников и усыпляют их мозги.
29 ноября
Кита получил условную телеграмму, означавшую, что 29 ноября прибудет тайный дипкурьер, с которым надо встретиться на пароходе.
По расписанию пароход «Акаси-мару» должен был прибыть в Гонолулу в девять часов утра — он шел из Кобе в Мексику, с заходом на Гавайи. Но пароход опоздал из-за шторма на три с лишним часа.
Кита поднялся по трапу. Его встретил помощник капитана с черной повязкой на глазу. Он провел генконсула к себе в каюту и ушел. Спустя минуту явился дипкурьер.
Кита видел его впервые. Дипкурьер назвался Огасавара. Сразу было видно — он не чиновник ведомства иностранных дел, а офицер. И не ниже капитана второго ранга. Судя по раскрасневшемуся лицу, он выпил с утра.
— Какие у вас новости? — спросил Огасавара.
Кита ответил:
— Авианосец «Энтерпрайз» вышел из Пёрл-Харбора и направился на Уэйк.
— Когда вышел?
— Три дня тому назад.
— Это прекрасная новость. За нее надо выпить. — Дипкурьер достал из шкафа бутылку саке и наполнил чайные чашечки. — Я, очевидно, останусь в Мексике. Обратно все равно не успею.
Кита отпил полчашки:
— Значит, наши вышли с Курил?
— Да. Вы получите директиву о сожжении документов, и сейчас же после этого последует сигнал.
— Знаю. Мои люди уже дежурят круглосуточно у радиоприемника.
— Сигнал может быть передан и в виде телеграммы о назначении секретарей Касиваги и Минами — это будет означать, что мы начинаем. — Дипкурьер осушил чашку и громко икнул. — А может быть, не получите никакого сигнала, не до этого будет.
— Пожалуй, можно будет приступить к ликвидации документов, не дожидаясь телеграммы.
Дипкурьер кивнул и согнал с лица улыбку. Вытащив из кармана листок, он сказал:
— Давайте проверим пункты, откуда будут даваться сигналы подлодкам. У вас все готово?
— Когда начать подачу сигналов?
— С завтрашнего вечера. Значит так… — дипкурьер поднес листок близко к лицу и зажмурил один глаз: — С чердаков домов в бухте Раникай и в деревне Калама.
— Это на Оаху, а на Мауи — с пункта между Ровакула и Балеакала.
Дипкурьер спрятал листок в карман и спросил:
— Как дела у Идэ?
— Он мне не говорит, но, по-видимому, все хорошо.
— Передайте ему, что накануне событий ему сообщат через связного, что надо делать. Назовите мое имя, он знает.
— А он не будет сердиться, что я не устроил ему встречу с вами? У него тяжелый характер.
Огасавара рассмеялся.
— Не советую с ним ссориться. Очень решительный человек. Не постесняется даже вас… Будьте осторожны. Время такое, нервы у всех на пределе. — Он улыбнулся и поклонился. — Извините меня, я немножко выпил.
— Ну что вы, — Кита тоже поклонился. — Я тоже выпил. Только не надо путать: у трапа меня встретил человек с черной повязкой вместо белой. Значит, ударим?
— Да. — Огасавара сделал жест фехтовальщика, опускающего меч на голову противника. — Наверное, через неделю.
— Тренировку закончили?
— Да. Несколько месяцев упражнялись в Кагосиме, сделали из бухты макет Пёрл-Харбора. Летали бреющим полетом над бухтой и тренировались в сбрасывании торпед и бомб. А Сакурадзима исполняла роль острова Форд.
— Технику сбрасывания на мелководье отработали?
— Научились сбрасывать на глубинах менее тридцати футов. К торпедам приделываем специальные стабилизаторы «Кай-два».
— Молодцы. Меньше тридцати! — с восхищением произнес Кита. Он рассмеялся: — Вот будет сюрприз для американцев — этого они никак не ожидают.
На прощание Огасавара сказал:
— Итак, ждите со дня на день. Все будет зависеть от погоды.
Сойдя с парохода, Кита поехал на Ривер-стрит; вышел из машины, покружил по переулкам и, убедившись, что за ним никто не следит, направился в китайский ресторанчик.
В маленьком зале на первом этаже сидели торговые моряки — европейцы и негры. Пройдя зал, Кита поднялся по крутой лесенке наверх. В крохотной, прокопченной каморке, устланной красными одеялами, сидел Баллигант. Столик перед ним был уставлен блюдами и пустыми жестянками из-под пива.
Кита бросил взгляд на Баллиганта и усмехнулся:
— Сегодня все пьют. И вы тоже, вижу, накачались.
Баллигант махнул рукой, задев бутылку. Она упала со столика.
— Пришлось утром выпить с одним человеком… по делу. — Он тяжело дышал и с трудом ворочал языком. — Но я… Я сколько бы ни выпил, не теряю сознания. Наследственная черта.
Кита похлопал себя по карману и строго насупился:
— Я принес деньги, но сегодня не дам. Не люблю пьяных.
— Я звонил вам потому, что у меня интересная новость, — прохрипел Баллигант. — Очень важная, но это исключительно секретно…
— Ну?
Вместо ответа Баллигант отвел глаза от Кита и стал барабанить пальцами по столу. Кита привстал и взмахнул рукой, чтобы ударить Баллиганта по голове, но тот успел нагнуться. Тогда Кита двинул ногой по стулу, на котором сидел американец, и тот упал на бок вместе со стулом.
— Я вас слушаю, — сказал Кита. — Не забывайте, что я вспыльчивый. Наследственная черта.
Баллигант с кряхтеньем поднялся с пола, поставил стул и сел. Затем как ни в чем не бывало заговорил:
— Значит так. Имею одно сообщение без подписи о том, что готовятся диверсии на аэродромах Уилер и Хикэм. Задания насчет этих диверсий получил один человек в Вашингтоне от женщины, которая уехала на машине. В сообщении приводится номер.
— Какой номер?
— Номер машины. В результате проверки выяснилось, что это номер машины учительницы одного чиновника советского посольства…
— Советского?
Баллигант так энергично кивнул головой, что пошатнулся.
— Затем отправитель анонимки пишет, что ему приказали направиться в Гонолулу и явиться в аптеку…
— Какую?
— На Маунакеа-стрит, к корейцу Ан Гван Су. — Баллигант подмигнул и, показав большой палец, лизнул его. — Все карты сходятся. Начальство в Вашингтоне в восторге от этого дела.
Он крякнул и взялся за рюмку, но, взглянув на Кита, отдернул руку.
— Пейте, — разрешил Кита. — Очень любопытное сообщение, но к нам никакого отношения не имеет. А что по нашей части?
— Есть интересный факт… — Баллигант вылил остатки виски в рюмку и выпил. — Студентка Хаями Марико встречается с японцем, приехавшим несколько месяцев тому назад из Мексики. Его зовут Доминго Акино. Они встретились около той же аптеки корейца. Этот Акино…
Кита прервал его:
— В отношении Акино ничего не предпринимайте без меня. Сообщили начальству?
— Насчет того, что студентка связана с Ан Гван Су, сообщил. А насчет ее знакомства с Акино — нет.
— Об Акино своему начальству пока ничего не сообщайте. Все материалы о нем сперва показывайте мне. Я буду проверять сам. Может быть, Акино работает для китайской разведки или для той, в которой работает Ан Гван Су.
— Встречу зафиксировал мой агент, который следит за аптекой.
— Слушайте внимательно. — Кита поднял палец. — Сообщение этого филёра уничтожьте. Еще раз повторяю: за студенткой и Акино наблюдайте, но ничего не делайте. Дело корейца, кажется, очень интересное. Очевидно, советская разведка что-то готовит против аэродромов. — Кита встал. — Деньги дам в следующий раз, когда будете трезвы. А сегодня… — Кита вынул из кармана маленькую коробочку и передал Баллиганту. — Вот часики для вашей дочки. Только не забудьте сказать, что выиграли пари.
Баллигант пробормотал слова благодарности и низко поклонился, по-японски. Когда он поднял голову, Кита в комнате уже не было.
3 декабря
После концерта Уайт, как условились, позвонил в бюро. К телефону подошел старший лейтенант Камберленд, только что переведенный из Манилы.
