Андрей Завадский - День помощи
Гюнтер Эрдманн, командир подводной лодки U-32, понял, что обнаружен, как только акустик, не отрываясь вслушивавшийся в шумы моря, сообщил, что обнаружил два приближающихся на большой скорости корабля. А спустя мгновение по корпусу субмарины барабанной дробью прокатились импульсы работавшего в активном режиме гидролокатора. Не было сомнений в том, что сейчас на одном из эсминцев оператор ГАС увидел на своем мониторе отметку цели и уже вводил ее параметры в систему управления оружием. Поняв, что времени почти не осталось, опытный командир решил рискнуть, попытавшись добиться успеха даже в столь сложной ситуации, когда против его субмарины действовала целая эскадра.
– Выпустить ложную акустическую цель, – сейчас мозг Эрдманна работал ничуть не медленнее, чем компьютеры, установленные на мостике его подлодки. Капитан прокручивал в голове многочисленные варианты дальнейших действий за считанные доли секунды, мгновенно принимая решения. – Ввести программу в систему управления имитатора – курс ноль-пять-ноль, скорость – двадцать узлов. Лодке – самый полный вперед!
Успех был несомненным. Они подкрались вплотную к цели, идя сперва на электрохимическом генераторе, новинке, которой не было почти не в одном флоте мира, не зависящем от воздуха, правда, обеспечивающим очень малую скорость. Однако так не нужно было всплывать, рискуя попасться противолодочным самолетам или быть замеченными со спутника. Двигаясь трехузловым ходом, субмарина, оставаясь полностью автономной, не зависящей от внешнего мира, несколько суток патрулировала отведенный ей квадрат, затем, услышав приближение цели, перейдя уже на обычные аккумуляторы, дававшие большую скорость, но и меньшую автономность, ведь батареям было свойственно быстро разряжаться. Сперва они таились, теперь пришла пора совершить единственный бросок, стремительный и смелый, когда важнее была не скрытность, а быстрота. И они нанесут удар, отразить который противник не сможет.
Гребной винт, прежде едва вращавшийся, принялся бешено крутиться, взрезая причудливо изогнутыми лопастями, толщу воды. Субмарина рванулась вперед, к цели, словно почуявшая добычу гончая. Казалось, теперь ничто не могло сорвать атаку, и все же одной лишь скорости было недостаточно.
– Торпедные аппараты к бою! – До боли стиснув кулаки, Эрдманн замер посреди мостика, готовый отдать последний приказ, после которого авианосец уже ничто не спасет.
Ложная цель, внешне напоминавшая обычную торпеду, вырвалась из закрепленного на венчавшей обтекаемый корпус субмарины, словно плавник, надстройке контейнера TAU-2000, самого эффективного из существующих комплексов противоторпедной защиты, развернувшись перпендикулярно курсу субмарины и стремительно рванувшись сквозь толщу воды. Там, над поверхностью, пилоты "Си Хоков" и "Викингов", акустики с эсминцев услышали шум, ничем не отличавшийся от тех звуков, которые издает идущая полным ходом подводная лодка. На то, чтобы понять, что цель, которую уже было взяли на прицел противолодочные комплексы и торпедные аппараты, разделилась на две, и на то, чтобы решить, как из них – истинная, а следивших за подлодкой моряков ушло не более двух минут. Но и этих минут хватило U-32, чтобы уйти за пределы радиуса действия оружия противника.
– Командир, всплеск слева по борту, – доложил тем временем акустик. Сама подлодка издавала столь мало шумов, даже двигаясь полным ходом, что можно было слышать любые звуки, раздающиеся вне ее стеклопластикового легкого корпуса. – Предполагаю погружаемую ГАС. Возможно, вертолет.
– К дьяволу, – махнул рукой Гюнтер. – Наша цель – авианосец. Приготовить торпеды. Мы атакуем его, парни!
– Слушаюсь, – офицер-торпедист склонился над консолью, вводя в системы наведения торпед координаты стремительно удалявшейся цели. – Торпедные аппараты к бою готовы! Цель на пеленге два-семь-шесть, дальность – сто пятьдесят три кабельтовых, увеличивается. Скорость – двадцать семь узлов.
– Проклятье, не достанем, – прорычал старший помощник, неотлучно находившийся сейчас возле капитана. – Слишком далеко и слишком быстро!
– Достанем, – сжав челюсти, процедил Эрдманн, сейчас чувствовавший себя сжатой до предела пружиной. – Должны достать!
Над вздыбливавшейся тяжелыми волнами поверхностью моря кружили, опускаясь к самой воде, многочисленные вертолеты, а чуть выше выписывали в воздухе восьмерки и зигзаги противолодочные самолеты "Викинг". Со стороны это походило на бой с тенью, с воображаемым противником. Отчасти так оно и было, только тень эта оказалась непредсказуемой, смертоносной и вполне материальной, а потому опасной.
– Цель по пеленгу три-два-ноль, – доложил оператор боевых систем зависшего над волнами вертолета "Си Хок". – Движется на двадцати узлах. Быстро удаляется, командир!
– Передать координаты цели "Викингу", – распорядился американский лейтенант. – Пусть всадят торпеду в бок этому засранцу!
Находившийся неподалеку самолет S-3B "Викинг", описывавший круги в полутысяче метров над водой, выполнил разворот, как только пилотам стало известно, где находится противник. Самолет снизился, и из бомболюка упали две торпеды, с всплеском ушедшие под воду. Чужая субмарина оказалась так близко, что они захватили ее спустя считанные секунды, используя активную гидролокацию.
– Капитан, торпеды в воде, – почти прокричал акустик U-32. Всем, кто находился сейчас на мостике, передалось колоссальное напряжение боя. – Дальность – шесть кабельтовых, скорость – тридцать узлов!
– Торпедные аппараты два, три, четыре – пли! – резко выдохнул Гюнтер Эрдманн. – Срочное погружение до трехсот метров. Выполнить маневр уклонения! На курс один-один-ноль. Скорость не сбавлять, самый полный вперед! Выжать из батарей все, что можно!
Три торпеды DM2A4, одна за другой, с разницей не более двух секунд, вырвались из торпедных аппаратов субмарины, устремившись к удалявшемуся авианосцу. Акустические головки наведения надежно захватили такую шумную цель, как мчащийся полным ходом статысячетонный авианосец, и за счет превосходства над ним в скорости на двадцать узлов торпеды быстро сокращали отделявшую их от цели дистанцию. А подлодка, пытаясь увернуться от выпущенных по ней "Викингом", пилоты которого все же разобрались, какую из двух целей следует атаковать, торпед, словно огромная стальная рыба нырнула так глубоко, как только могла, метнувшись при этом в сторону.
– Запустить ложные цели! – тем временем скомандовал Эрдманн, и еще две ловушки, призванные отвлечь на себя вражеские торпеды, оказались в воде, расходясь в разные стороны от субмарины.
– Сэр, – оператор системы управления оружием, сейчас находившийся в кабине одного из "Викингов", взглянул на своего командира. – Сэр, цель опять разделилась. Они запустили еще несколько ловушек.
– Хитрый сукин сын, – оскалился в приступе охотничьего азарта американский офицер. – Ничего, Томми, мы его возьмем за задницу.
– Одна торпеда прошла мимо цели, – тем временем докладывал следивший за показаниями приборов офицер. – Вторая преследует цель, вернее, одну из целей.
Одна из торпед действительно промахнулась, поскольку электронный мозг не смог выбрать, какую из двух целей, ничем не отличавшихся друг от друга, оказавшихся на одинаковом расстоянии, следует атаковать. Но вторая торпеда "Марк-46" на полной скорости преследовала подлодку, уверенно выделив ее на фоне ловушек.
– Капитан, торпеда в кильватере, – доложил акустик, обращаясь к Эрдманну. – Дальность – три кабельтова.
– Право на борт двадцать, – мгновенно сориентировался и отдал приказ командир, буквально кожей чувствовавший приближение торпеды, взрыв которой легко отправил бы его субмарину на дно. И тут же новая команда: – Лево на борт сорок!
Подводная лодка вильнула из стороны в сторону, точно истребитель в воздушном бою, пытавшийся стряхнуть выпущенную по нему ракету. А торпеды, ранее выпущенные по авианосцу, стремительно сближались с целью. Их скорость в полтора раза превышала скорость "Рузвельта", которому, чтобы разогнаться до максимума, к тому же требовалось преодолеть силу инерции, и только большая фора, которую имел авианосец, позволила ему избежать попадания.
– Три торпеды слева по борту, – доложил вахтенный офицер, и при этих словах в груди капитана Джеллико что-то сжалось. Он знал, что могут сделать с его кораблем три торпеды, каждая из которых несет свыше четверти тонны мощнейшей взрывчатки. Нет, потопить махину авианосца, разделенного водонепроницаемыми переборками на тысячи отсеков, они не могли бы, если только эти торпеды не несли ядерные боеголовки, но этого и не требовалось. Пробоина и затопление даже нескольких отсеков могли вызвать крен судна больше допустимого, и "главный калибр" "Рузвельта", его палубная авиация, просто не смогла бы подняться в воздух, делая гигантский корабль просто удобной мишенью, совершенно бесполезной в бою.
