Зима Скорпиона - Эндрю Каплан
В небольшом кабинете, отделенном от общего зала, Скорпион первым делом проверил с помощью ручного электронного сканера, нет ли «жучков». Убедившись, что их нет, он подсел за столик к Питерману и стал ждать, пока тот закончит писать какое-то сообщение. Питерман не торопился, словно демонстрируя Скорпиону свою важность. «Все они здесь такие же, как в ЦРУ, — подумал Скорпион. — Суперзануды, уверенные, что они умнее всех». Закончив, Питерман хлопнул в ладоши. Вошел босой наадиль, и Питерман по-английски приказал ему принести салтах — йеменское блюдо из тушеного мяса.
«Как долетели?» — на лице Питермана сияла профессиональная улыбка. Это был крупный человек с густой шевелюрой и крепкого сложения, но уже начинающий набирать лишний вес. Скорпион достаточно хорошо знал уровень основных полевых операций ЦРУ, и у него не было желания обмениваться взаимными реверансами «перед скручиванием бедняги в дугу», как любили говорить ветераны ЦРУ.
— Что задумал Рабинович? — спросил Скорпион.
Дейв Рабинович был музыкантом мирового уровня, математиком и, несомненно, лучшим аналитиком в ЦРУ. И он был одним из всего двух во всех штатах человеком, способным короткой запиской убедить Скорпиона поехать в Йемен.
Наадиль постучался и вошел с мисками салтаха и стаканами финикового сока. Пока он не вышел, оба мужчины хранили молчание, а когда вышел, Скорпион проверил, не подслушивает ли кто-либо за дверью.
— Это затея не Рабиновича. Попробуйте салтах, он здесь очень хорош, — сказал Питерман, помешивая еду в миске.
— Вы в своем уме?! — Скорпион вскочил и направился к двери. — Только Рабинович мог послать меня сюда, а он в этом не участвует? И скажите тому идиоту в темных очках, притворяющемуся одним из жевателей листьев qat, чтобы он не вздумал следить за мной, не то я отправлю его назад с очками, заткнутыми в глотку так глубоко, что он неделю будет стеклом срать. Приятного аппетита!
— Подождите! — выдохнул Питерман. — Нам нужна ваша помощь.
— Это одна из штучек Харриса? Скажите ему, чтобы он шел в… Впрочем, мне наплевать, что вы ему скажете.
Боб Харрис, заместитель директора Национальной секретной службы (НСС) ЦРУ, был в контрах со Скорпионом. Последнее время, в Санкт-Петербурге, с ним было особенно трудно, и Скорпион не хотел принимать участия ни в каких операциях Харриса.
Когда Скорпион открыл дверь, чтобы выйти, Питерман сказал:
— У нас есть двойной агент, который говорит, что может сдать нам Касима бен-Джамиля.
Скорпион заколебался. Бен-Джамиль был не просто главой АКАП в Йемене. На тот момент он руководил всеми операциями Аль-Каиды в мире.
— Это не мое дело. Вам нужен кто-то местный, — сказал Скорпион, закрывая дверь. Он вернулся и снова сел.
— У нас был местный, Мак-Элрой. Один из лучших. Он работал в этой стране три года.
— Что же случилось?
— Мы не знаем, — ответил Питерман.
— Что вы имеете в виду?
— Он исчез. Пропал без вести.
— Пропал без вести или вы просто не нашли его тела? — съязвил Скорпион.
Питерман покраснел и ничего не ответил. Двое смотрели друг на друга. Скорпион слышал передаваемый через громкоговоритель призыв муэдзина к полуденной молитве. «Не берись за это, — подсказывал Скорпиону внутренний голос. — Что-то здесь не так».
— Мы не можем использовать местных, — проворчал Питерман.
«Час от часу не легче», — подумал Скорпион. Это значило, что местный центр ЦРУ мог быть провален. Понятно, почему Рабинович отправил ему послание с экстренным кодом Biloxi. Некоторые лучшие умы в ЦРУ считали, что Йемен представляет для США более серьезную угрозу, чем Афганистан, и было похоже, что «Станция Алекс», как называли в ЦРУ специальные силы, предназначенные для борьбы со всей Аль-Каидой, рассыпается. Скорпион смотрел, как Питерман пьет сок. «Один из агентов ЦРУ пропал, и, возможно, что как раз в эту минуту его пытают, — подумал Скорпион. — И если кто-то не исправит положение, погибнуть может еще десяток человек. Надо полагать, что угроза висит и над головой этого самого Питермана».
— А как насчет КОД? — спросил Скорпион.
Под этой аббревиатурой значилась Команда особых действий, группы которой являлись полувоенными формированиями, предназначенными для спасательных операций с проникновением в глубь других стран, похищений и других рискованных операций. Службу в ЦРУ Скорпион начинал именно в КОД, чьи группы формировались из бывших бойцов «Дельты», «Морских котиков» или разведывательных подразделений морской пехоты, которые потом проходили дополнительное обучение, делавшее даже эти устрашающие специальные боевые единицы похожими на хор мальчиков.
— У нас нет данных, — сказал Питерман холодно, имея в виду, что КОД невозможно использовать, ибо совершенно неизвестно, где находится Мак-Элрой и что с ним случилось.
Оба молчали. Вопрос стоял о спасательной операции, самом трудном и самом рискованном типе операций.
«Что бы ни делалось или не делалось, это должно делаться только ради Мак-Элроя, — сказал себе Скорпион. — Даже если он жив, все прочее не стоит спасательной операции. Кроме того, АКАП будет поджидать любого, кто придет за ним. Бен-Джамиль оказался находкой. Это было вроде покупки лотерейного билета. Не то чтобы вы рассчитывали выиграть, но возможный выигрыш столь велик, что вы не хотите впоследствии укорять себя за отказ от шанса в одну стомиллионную».
— Чем занимался Мак-Элрой? — спросил наконец Скорпион.
— «Предаторами», — ответил Питерман.
«Предатором» назывался беспилотник, служивший главным антитеррористическим оружием Пентагона. Он мог до сорока часов висеть над целью и стрелять ракетами «Хеллфайр» с высот от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч футов, на которых его не могли ни видеть, ни слышать с земли.
— Ракеты «Хеллфайр» связаны с GPS-модулями сотовых телефонов, — пояснил Питерман. — Нужно только нажать на телефоне кнопку «Отправить» и оставить его где-нибудь. Ракета пойдет на этот телефон, а у вас будет шестьдесят секунд, чтобы скрыться.
— А если у «Предатора» отказал двигатель или где-то произошел прокол? — спросил Скорпион, не решаясь произнести слова «утечка информации». На тот момент у него не было возможности узнать, кто или что являлось проблемой.
— У нас на станции два «Предатора», один — резервный.
— А у Мак-Элроя тоже был сотовый для «Предатора»?
Питерман, покраснев, кивнул. Намек был очевидным. Это была его
