Том Клэнси - Последняя инстанция

Молодой офицер ничего не ответил.

— Вы хотите знать, откуда я это знаю?

Таланов медленно ответил:

— Da, товарищ. Я хочу это знать.

— Я знаю это потому, что это мне сообщили люди, которых это беспокоит. Их беспокоит будущее, беспокоит то, как Горбачев примет Советский Союз. Беспокоит то, что́ Рейган делает на Западе. Беспокоит все, что может развалиться и рухнуть им на головы.

В кабинете на несколько секунд воцарилась полная тишина. Затем человек из КГБ продолжил:

— Все это кажется невозможным, я понимаю. Но я уверен, что основания для беспокойства имеются.

Таланов больше не мог терпеть. Он должен был понять, что происходит.

— Генерал Золотов приказал мне явиться сюда сегодня. Он сообщил мне, что рассматривается вопрос моего привлечения к специальному проекту КГБ.

— Миша Золотов знал, что делал, отправляя вас ко мне.

— Вы работаете в КГБ, да?

— Конечно. Но если более конкретно, я собираю группу тех, кто выживет. Людей из КГБ и ГРУ, которые понимают, что от дальнейшего существования наших организаций зависит выживание нашей страны и нашего народа. Не Кремль приводит эту нацию в движение. Ее приводит в движение здание на площади Дзержинского.

— Здание КГБ?

— Da. И мне поставлена задача защищать это здание, а не Коммунистическую партию.

— И генералу Золотову?

«Пиджак» улыбнулся:

— Он тоже член нашего клуба. Как я уже сказал, некоторые люди из ГРУ тоже в этом участвуют.

Человек в костюме подошел очень близко. Его лицо оказалось всего в десятке сантиметров от обгоревшего на солнце лица Таланова. Он сказал почти шепотом:

— На вашем месте, я бы сейчас задавался вопросом: «какого, собственно, хрена»? Я думал, меня направили в КГБ, а вместо этого я попал к сумасшедшему, который разговаривает со мной о грядущей смерти генерального секретаря, а также возможности развала Союза.

Таланов повернулся к нему лицом и расправил плечи:

— Каждое сказанное вами слово, товарищ, было изменой.

— Это правда, но так как в этой комнате нет записывающих устройств, только вы можете дать показания против меня. Это было бы неразумно, капитан Таланов, так как «выживальщики», которых я упомянул, находятся на самом верху, и будут защищать меня. Что они сделают с вами, остается только догадываться.

Таланов снова уставился на стену:

— Я… Я так понимаю, мне предлагается поступить в КГБ, но работать не на КГБ. А наоборот, работать на эту группу.

— Совершенно верно, Роман Романович.

— Что именно мне предстоит делать?

— То же самое, чтобы вы делали в Кабуле и Пешаваре, Кандагаре и Исламабаде.

— Мокрые дела?

— Да. Вы поможете обеспечить безопасность операции, несмотря на все изменения, которые ждут Советский Союз в ближайшие несколько лет. В свою очередь, вы будете защищены от всего, что сможет случиться с Советским Союзом в будущем.

— Я… Я все еще не понимаю, что, по вашему мнению, должно случиться в будущем.

— Ты меня слушаешь? Дело не в том, что я думаю. Как я, еж твою мать, могу знать? Послушайте, Таланов. СССР — это корабль, а вы и я его пассажиры. Мы сидим на палубе и полагаем, что все прекрасно, но потом, — офицер КГБ резко дернулся, словно разыгрывая какую-то сцену, — подождите, что это? Некоторые из офицеров корабля собираются его покинуть!

Он снова повернулся к Таланову.

— Я могу не видеть айсберг по курсу, но когда руководство начинает искать гребаную спасательную шлюпку, мне должно хватить мозгов обратить на это внимание. А потом… Меня назначили в этой спасательной шлюпке старшим. Это большая ответственность. — «Пиджак» усмехнулся. — Будете ли вы помогать мне со шлюпкой?

Капитан Таланов был человеком простым. Метафоры его раздражали.

— И что это за шлюпка?

«Пиджак» пожал узкими плечами:

— Деньги. Просто долбаные деньги. Серия черных фондов будет создана по всему миру. Я сделаю это, а вы поможете мне хранить эти средства от угроз внешних и внутренних. Это будет простое назначение, на несколько лет, я полагаю, но потребует от нас обоих всех усилий.

Человек в костюме подошел к небольшому холодильнику, который стоял у стены между двумя книжными полками. Он вытащил бутылку водки, а затем подхватил с полки две рюмки. Он вернулся к столу и наполнил обе.

Пока он делал это, капитан Роман Таланов просто смотрел.

— Давайте выпьем за это.

Таланов покачал головой:

— За это? Я еще ни на что не согласился, товарищ.

— Нет, конечно. — Человек в костюме улыбнулся и протянул растерянному офицеру одну из рюмок. — Пока нет. Но вы согласитесь очень скоро, потому что у вас и меня теперь есть нечто общее.

— Нечто общее?

«Пиджак» поднял свою рюмку.

— Да. Теперь вы и я выживем, как и люди наверху, которые придумали эту схему.

Глава 1

Черный «Бронко» несся в грозу по покрытой гравием дороге. Колеса вздымали грязь, песок и воду. Дождь заливал ветровое стекло быстрее, чем дворники успевали протирать его.

Пока грузовик продолжал нестись вперед на скорости в сто километров в час, его задние двери открылись. Двое вооруженных людей выбрались под дождь, встав на подножках с каждой стороны машины, и держась за дверные рамы руками в перчатках. Их глаза были защищены от грязи, камней и воды толстыми очками, но черные номексные костюмы и висящие на шеях пистолеты-пулеметы мгновенно покрылись водой и грязью вместе с остальным снаряжением: шлемами со встроенными гарнитурами, бронежилетами, защищавшими грудь и спину, наколенниками и налокотниками, а также разгрузками для снаряжения. К тому моменту, как «Бронко» подъехал к хижине под проливным дождем, все это изрядно промокло и покрылось грязью.

Машина быстро затормозила, остановившись, пойдя юзом, всего в шести местах от входной двери. Двое стоявших на подножках спрыгнули и бросились к зданию, отслеживая стволами автоматов все вокруг, ища возможные цели в окружающих деревьях. Водитель «Бронко» также присоединился к ним. Как и остальные, он был вооружен пистолетом-пулеметом «Хеклер-Кох» с толстым глушителем на конце ствола.

Трое бойцов выстроились у входа тесным строем. Передний подался вперед, проверяя замок.

Заперто.

Шедший последним — водитель — не говоря ни слова, выдвинулся вперед. Повесив «HK» на грудь, он протянул руку и вытащил из ранца дробовик с пистолетной рукояткой. Оружие было заряжено патронами «Дезинтегратор» — семисантиметровыми патронами повышенной мощности, содержащими пятидесятиграммовые пули из стального порошка, залитого пластиком.

Он подвел ствол дробовика на пятнадцать сантиметров к верхней петле двери и выстрелил прямо по ней «Дезинтегратором». Последовала яркая вспышка и сильный удар, прессованный стальной порошок ударил в дерево, сорвав дверь с петли.

Он выстрелил вторым патроном в нижнюю петлю и выбил дверь ногой. Она упала в помещение.

Боец с дробовиком отпрянул в сторону, а двое с пистолетами-пулеметами ворвались в темную комнату, вскинули оружие и залили комнату сверкающими веерами очередей. Водитель убрал дробовик, схватил «HK» и присоединился к ним.

Каждый зачистил свой сектор быстро и чисто, через три секунды они двинулись вперед по прихожей, которая вела в заднюю часть дома.

Перед ними возникли два дверных проема, по одному с каждой стороны коридора, оканчивавшегося закрытой дверью. Первый и второй отделились, первый занялся левым дверным проемом, второй — правым. Оба обнаружили цели и выстрелили в них. Выстрелы из оружия с глушителями в замкнутом пространстве прозвучали очень громко.

Пока двое занимались боковыми комнатами, оставшийся в одиночестве третий стоял в коридоре, держа под прицелом дверь впереди на случай, если кто-то появится оттуда.

Затем двое быстро вернулись в коридор и двинулись вперед. Третий последовал за ними. Через секунду они оказались у запертой двери. Они построились, и передовой тихо проверил защелку.

Она была не заперта. Он остановился только для того, чтобы пригнуться еще на несколько сантиметров. Его товарищи сделали то же самое. Затем все трое ворвались в комнату, осветив закрепленными на оружии фонариками свои сектора обстрела.

Их «груз» находился в неосвещенном центре комнаты. Джон Кларк сидел в кресле, держа руки на коленях, и щурился от яркого света. В считанных сантиметрах от него справа и слева фонарики высветили две стоящие фигуры и край лица третьего человека, прямо за головой Кларка.

Все трое стоявших в дверях бойцов — Доминго Чавес, Сэм Дрисколл и Доминик Карузо открыли огонь одновременно. Короткие очереди треснули в комнате, из стволов вырвалось пламя, а запах пороховых газов заглушил запах сырой плесени, стоявший в доме.

Джон Кларк не двинулся, даже глазами не моргнул, когда пули ударили по стоящим рядом.