Тарас Покровский - Наказание и преступление. Люстрация судей по-Харьковски
По старым связям на него вышли люди, занимающиеся бизнесом в сфере финансов. Они знали отчасти Кулю через друзей друзей, и в поисках человека на пост первого лица планируемого Харьковского филиала их организации, охотно приняли рекомендации Кулиной кандидатуры.
Вновь состоялось собеседование, на котором также кратко Куле изложили суть задачи — создать с их помощью, и по их лекалам финансовую кредитно-лизинговую организацию. Павел тоже давно отчасти знавал и этих людей, и эту фирму. Это были киевляне, выглядели они очень достойно, респектабельно и уверенно, а их развитие было логично и многообещающе. По сложившимся стереотипам мир финансов был на голову выше мира производственников на лестнице престижа. Один внешний вид менеджера банка не входил ни в какое сравнение с тем, как могли выглядеть менеджеры из других сфер бизнеса. А вдобавок к их аргументам была еще и рекомендация серьезных, влиятельных, киевских людей, которым Куля доверял, и в их авторитете не сомневался.
При всем при этом, эта фирма не выдвигала Куле обязательного условия возглавлять этот Харьковский филиал в дальнейшем. Куля бы ни за что тогда не променял то, что уже имел у Антона, на должность топ-менеджера даже 2-го ранга любой супер организации. Ключом их предложения было то, что они предлагали Куле только на время возглавлять филиал, до момента его открытия, а позже он получал возможность финансирования любого актуального и перспективного бизнес-проекта, на правах учредителя, или соучредителя. Фактически они предложили Куле тот самый фундамент, на который он в перспективе сможет поставить ту самую точку опоры своего детища. Найти для этого тему, имея точку опоры — было делом техники.
Куле очень не хотелось оставлять свое детище, которое он создал в виде нового отдела сбыта на заводе Антона и его папы, но он не мог отказаться от своей мечты. И хоть он взял двое суток на обдумывание предложения гостей из столицы, ему уже было известно, что он не сможет устоять и обязательно согласиться.
Куля не думал, что это будет так тяжело. В буквальном смысле на вихре волны на своем месте начальника отдела сбыта, когда он только что доказал всем и себе в том числе, что он может, что он умеет, демонстрируя реальные высокие результаты своих мозолистых, нелегких для всех реформ, в лучах триумфа, ему приходилось говорить всем: "спасибо за сотрудничество, рад был вместе поработать, но я ухожу…" Особенно тяжелым получился разговор с любимым боссом. Если бы он, как некоторые, вспылил, обвинил в чем-то Кулю, лишил выходных средств, или обманул с заслуженными премиальными, тогда было бы намного легче. Но он так не сделал. Антон, как всегда, удерживая эмоции, спокойно, но на этот раз грустно, поинтересовался у Кули о том, есть ли место для диалога. Он предполагал, что Кулю возможно не устраивает его заработок здесь, и обсудив эту проблему с ним сейчас, Куля передумает делать такой радикальный шаг. Но Куля не стал напрасно торговаться, он сразу честно все изложил боссу, как родному брату, дороги которых расходились по велению судьбы.
— Это меня не радует, — грустно произнес Антон.
— Меня тоже, — с комом в горле произнес Куля в ответ, — очень приятно было работать под вашим руководством, — искренне и от души добавил он уходя.
Ровно через четыре недели, без трех дней месяца, Куля, поддерживающий после ухода еще долго дружеские отношения со своими менеджерами из отдела сбыта, с открытой радостью, и плохо скрытой грустью узнал, что объем продаж на предприятии впервые в истории достиг одного миллиона гривен в месяц, то есть произошло то самое чудо, которое Куля с Антоном обсуждали только вот недавно, какие-то четырнадцать месяцев назад. И хотя Кули уже не было там на этом рубеже, и никто его с этим не поздравил, он был горд собой, потому что знал точно, что это чудо — есть результат его немалых усилий ума, воли и характера. В этот момент ему на секунду очень захотелось позвонить Антону, как брату, и заверить его, что нужно верить в чудеса, что они иногда сбываются. Но скромность в этот раз поборола позыв тщеславия и Куля не позвонил, хотя знал наверняка, Антон помнил тот первый их разговор о чудесах, когда они только знакомились друг с другом.
Подводя итог главы можно сказать, что Кулин фрегат, вновь подняв на мачте собственный флаг, повинуясь собственному внутреннему зову, вышел в нейтральные воды громадного океана на поиск собственной земли. А дальше как в знаменитой песне: "… Напрасно нас бурей пугали…", Куля знал, что "в сущности буря- пустяк", а главное было "не струсить и весел не бросить", тогда будет все нештяк, начальник!..
Глава V Смертельная буря, невосполнимые потери — плохой знак
Но тогда до бурь Кулиному фрегату было еще далековато. На новом поприще финансов ему предстояло еще освоиться, чему-то научиться, и как говориться вникнуть в тему. А с другой стороны, естественно должно было пройти какое-то время в качестве испытательного срока. Взявшим его к себе людям, тоже нужно было присмотреться, испытать и убедиться в Кулиных способностях и потенциале. Поэтому, поменяв место обитания Куля испытывал дискомфорт. Мало того, что на некоторое время пришлось поменять место жительства, переехав жить в другой город, где эта организация имела материнское отделение своей сети, так еще пришлось и поменять темп жизни на понижение, что с одной стороны давало больше свободного времени, но с другой, сам факт уменьшения деловой активности не приносил удовольствия. Куля привык и ему был по душе тот темп, который был у него на производстве. Там весь рабочий график был им рационально распределен для получения возможности всестороннего развития и контроля ситуации на давно освоенных, на недавно, и на планируемых в перспективе территориях.
Здесь же, особенно первое время, ему казалось, что все было иррационально и нелогично. Было стойкое ощущение отката назад в развитии. Куле, выпускнику ВУЗа, поручались дела, ставились задачи для учащихся начальных классов, а это угнетало живой Кулин нрав. Он чувствовал в себе монстра делопроизводства, а приходилось быть декоративным пуделем. В такой обстановке, когда цели размыты, и векторы направления действий четко не определены, Куля чувствовал себя не уютно. В борьбе за определенность и за ощущение собственной самореализации он даже внедрил в организм всей финансовой группы новый вид деятельности связанный со страхованием рисков.
Ранее, еще до появления его в производстве, Куля по касательной сталкивался с этой сферой бизнеса, а когда попал в финансовую сферу, удивился, что здесь именно у этой организации, имеющей дело с деньгами, не задействована эта грань того же многогранного финансового мира. "Распоряжаться чужими деньгами и не страховать риски их невозврата при этом — это пример верха легкомыслия, а страховать, и при этом не зарабатывать — верх расточительности" — такой был подготовлен Кулей слоган для его речи на совете директоров филиалов и отделов, где ему пришлось убеждать всех в необходимости и выгоде разработки этой темы внутри их структуры. И хотя финансово никто не оценил Кулину идею и его первоначальный, разработанный им же алгоритм работы одного механизма в другом, он все-таки получил удовольствие от проделанной работы, кроме того, что зачел несколько условных баллов, как в свою личную учетную книгу достижений, так и в журнал учета заслуг в организации в целом.
Уже через пол года работы в этой фирме Куля окончательно успел разобраться с волнующим его вопросом изначально. "А не финансовая ли это пирамида?" Не обжигающийся на услугах различных фирм типа "МММ" или "Хапер-инвест", но активно живущий в ту эпоху Куля, как и все живущие в это время на территории постсоветского пространства, с большим недоверием относился к различного рода финансовым структурам, заманчиво предлагающим свои услуги. Но как выяснилось, он как и все люди, знающие об этом вопросе все на бытовом уровне, находились во власти стереотипов, которые соответственно сложились по результату работы того же ОАО "МММ", о котором мы все прекрасно знаем, а также по результатам работы Сбербанка СССР, страховой компании СССР "Госстрах", Госбанк "Украина", и так далее. Вывод с одной стороны очевиден — все эти финансовые, страховые, банковские организации мошеннические. А с другой стороны, если разобрать ситуацию с самого начала, то получается, что не все и не всегда так плохо и однозначно.
Ведь никто не станет спорить, что банкротство, например, общества с ограниченной ответственностью, являющегося по сути обыкновенным субъектом предпринимательской деятельности, и занимающимся, опять же например, торговлей тех же пресловутых веников — это не обязательно результат мошеннических действий. Торгуя, то есть покупая веник или лозу для него здесь, а потом связывая его в пучок и продавая его там, но дороже, и зарабатывая так себе на жизнь, причин банкротства, то есть причин, по которым вдруг не получается оплачивать свои обязательства, может быть масса. Поводом для возникновения таких причин, кроме банальной кражи, может быть, например, и банальный непрофессионализм проявленный теми кто стоит у руля на каком-то этапе процесса превращения лозы для веников в деньги от реализации уже готового продукта. И при банкротстве этой фирмы врядли кто-то скажет: "Мошенники". Скорее скажут: "Неудачники! Прогорели"…, а потерпевшими будут только те, кто был участником этого общества.
