Светотени - Сергей Васильевич Гук
Тут Длинный пал духом, потому что прекрасно понимал, что такая задача ему не по плечу. И так его люди рисковали привлечь к себе внимание охраны, часами ошиваясь у посольства. Но как раздобыть план, он решительно себе не представлял. Тогда Мулат сказал ему, что такие дела с кондачка не делаются, и вызвался оказать необходимую помощь — достать автоматы, гранаты, взрывчатку. И даже, если нужно, пойти во главе группы на захват посольства (в этом случае всю подготовку, включая план помещения посольства, охраны, сигнализации и прочего, он, естественно, взял бы на себя, ибо дело освобождения дружков из тюрем — дело общее). Но, разумеется, он себя не навязывает. Оружием в любом случае постарается помочь, но тогда раздобывать план и все прочее им придется самим. И дело тут не в ложных амбициях, просто Мулат займется тогда другим делом.
И Длинному, как ни противно было, пришлось соглашаться. Он попытался было выговорить для себя особые условия (командовать во время операции они будут оба), но Мулат был тверд: в бою бывает только один командир. И Длинному опять пришлось уступить, согласиться на вторую роль при этом толстомордом. Унизительно, но ничего не поделаешь, недолго это будет продолжаться, можно и потерпеть.
На обратном пути в машине обговорили кое-какие детали. Мулат велел готовить конспиративную квартиру для хранения оружия, боеприпасов, взрывчатки. В детали не вдавался, но объяснил, что «есть один знакомый дипломат», который и перевезет весь этот груз через границу. Длинному останется только обеспечить доставку оружия из автоматических камер хранения на квартиру.
Разумеется, понадобятся деньги, расходы предстоят немалые — и на закупку оружия, и на его доставку. У Длинного кое-что водилось (полгода назад они взяли сберкассу), но и Мулат, как выяснилось, тоже явился не с пустыми руками. У него, объяснил Мулат, есть свой способ добычи денег.
На вокзале в ожидании поезда снова обговорили последние подробности. Мулат заверил, что оружие и взрывчатка будут доставлены «через знакомого дипломата». Через другого «знакомого дипломата» (Длинный едва удержался, чтобы не съязвить: когда это Мулат успел обзавестись приятелями в дипломатических кругах, которые вдобавок готовы из-за него идти на преступление) Он надеется раздобыть план посольства, схему охраны и сигнализации, узнать, у кого хранятся ключи от металлической решетки.
Ему же, Длинному, в оставшееся время поручается подобрать надежных ребят — человек пять-шесть, не меньше, но и больше тоже не надо. Таких, которые готовы идти на смерть, которые не струсят и не предадут. Предупредить: за любое колебание, отступничество, невыполнение приказа — расстрел на месте. Высшая власть — командир. Погибнет он — его место займет Длинный, который в свою очередь должен наметить замену себе, мало ли что может случиться. О цели и объекте операции объявить в последнюю минуту, когда все соберутся, получат оружие и инструкции, — мера предосторожности на тот случай, если в команде вдруг окажется «подсадная утка», — предупредить провокатор никого не успеет.
Вторая их встреча произошла две недели спустя, в дешевеньком кинотеатре, где без остановки крутили порнофильмы. В зале, провонявшем, как нечищеная привокзальная урна, народу в это время суток было не больше, чем в приемной благотворительного общества по сбору добровольных пожертвований. Длинному место встречи не понравилось (в последнее время полиция регулярно устраивала налеты на эти «клоповники» — отлавливали наркоманов, которые покупали билет, чтобы в темноте без помех колоть себе вены), но спорить по телефону не стал.
При встрече Мулат рассказал (говорили шепотом), что все пока идет без срывов: схему сигнализации посольства он раздобыл, у кого ключи от решетки и распределительных щитов — тоже знает. Оружие и боеприпасы скоро прибудут. Длинному нужно будет заготовить побольше масок — пригодятся. И Длинный со всеми этими доводами не мог не согласиться.
Помнится, поразила его тогда легкость и быстрота, с какой Мулату удалось все провернуть. Прямо какое-то восточное чародейство. Хотя, если разобраться, ничего сверхъестественного здесь нет: за все услуги приходилось расплачиваться увесистой монетой (Длинный был вынужден опустошить подпольную кассу), но, если дело выгорит, все расходы окупятся с лихвой, если нет, никакие монеты им долго не понадобятся, а может статься, и никогда больше.
Длинный никому не признался бы, что одной из причин, заставивших его пойти на чужие условия, была суеверная убежденность в успехе дела, если с ними будет Мулат. Ибо тот был необыкновенно удачлив. Он ухитрялся вылезать сухим из воды в самых дохлых ситуациях, оставаться целым и невредимым там, где другие двадцать раз сложили бы голову или попали за решетку…
Раненый выплыл из забытья — уколы, сделанные посольским врачом, перестали действовать — и застонал. Пылала голова, мучила жажда, но сильнейшие мучения причиняла боль от раны. Боль была непереносимой — будто кто-то копался раскаленными клещами в животе и время от времени что-то тянул из живого. Господи, до чего нелепо устроен человек, думал он, зачем ему эти проклятые нервы? Да, все понятно, сигнальная система, сторожа, будь они неладны, предупреждают, что в организме что-то разладилось, но, по нему, лучше было бы не иметь их совсем, вытянуть бы их все до единого, как сгнившие зубы, и как бы тогда полегчало… почему же никто не идет на помощь? Надо застонать еще громче, закричать, пусть хоть кто-нибудь зайдет, надо ведь что-то делать.
Дверь открылась, вошла девица в джинсах.
— Что, Философ, совсем хреново? — Она вздохнула. — Ладно, полежи, сейчас приведу лекаря.
— Дай мне мою куртку, — застонал он. Боль раздирала все внутренности, терпеть ее не было никаких сил.
— Зачем?
— Дай, тебе говорят! — закричал он плачущим голосом. Он-то знал зачем. В куртке его пистолет, поднести к башке — и все кончится, никаких болей, покой. Лучше так, чем извиваться, как раздавленный червяк.
Девица пожала плечами:
— На, бери.
Куртка оказалась легкой, пистолета в ней не было.
— Кто забрал мои вещи? — закричал раненый.
— Пойду позову командира, — решила девица и вышла.
Мулат явился быстро, вместе с Щербатым.
— Что, совсем худо? — спросил он. И обернулся к Щербатому: — Тащи сюда врача, быстро.
Тот кивнул и ушел.
— Слушай, будь человеком, пусть он мне сделает укол, чтобы заснуть и больше не просыпаться. Или пристрели меня сам, не могу так больше…
— Потерпи еще немного, — ответил Мулат, — скоро мы переведем тебя в госпиталь, тебя спасут.
— Не хочу никаких госпиталей… Пить дайте.
В комнату вошел врач, положил ладонь на голову раненого, закатал рукав
