Хилари Нгвено - Люди из Претории
— Почту за честь, — ответил Проныра, подхватывая ее тон.
— Пльзеньского? — спросила Лора, когда он уселся.
— Да, спасибо.
Она принесла ему бутылку и бокал.
— А ты не выпьешь?
— Не хочется, — отказалась она, садясь в кресло напротив него.
Хорошенькая женщина, думал Проныра, разглядывая ее. Прелестная, соблазнительная. Он отпил половину бокала и снова наполнил его до краев.
— Что дальше? — спросила Лора.
— Завтра Якуб проявит фотографии, — ответил Проныра. — Будем танцевать от них. Судя по всему, наши друзья так и не нашли в квартире Шэйна то, что искали. Может быть, нам следовало лучше порыться в этой свалке. Надо бы еще разок туда съездить. Но сейчас я хочу вызвать такси и поехать домой отоспаться. Утро вечера мудренее.
Он допил пиво.
— Я могу тебя подбросить, — предложила Лора.
— Нет, спасибо, лучше такси. Те двое, в белой «кортине», может, еще крутятся где-то, сторожат красную машину. Такси безопасней.
— Как знаешь, — сказала Лора. — Телефон в спальне.
10
— Интересно, мой черный друг, какое отношение имеют эти снимки к маису? — спросил Мухаммед Якуб, как только Проныра и Лора вошли в комнату фотографов.
— К маису? — удивленно переспросила Лора, посмотрев на Проныру, потом перевела взгляд на фотографа.
— Конечно, к маису! — воскликнул Проныра. — Ты что, Лора, забыла вчерашних парней в клубе «Холлиан»? Контрабандистов?
Лора снова взглянула на Проныру и поняла.
— А, речь идет о тех двоих, что гнались за нами в белой «кортине», — сказала она, поворачиваясь к стенду с контрольными отпечатками. — Это они?
— Они самые, — подтвердил Проныра, — если, конечно, Якуб целился вчера в ту сторону!
— Я целился куда следует, — ответил индиец. — Может, теперь расскажете, что к чему?
— Мы же говорим, контрабанда маиса, — повторил Проныра.
— Контрабанда маиса, — эхом отозвалась Лора.
— А ну-ка взглянем на пробы, — сказал Проныра, раскладывая отпечатки на столе. — Та-ак… Увеличь этот, этот и еще этот… Ничего себе нащелкал за несколько секунд!
— Заказывай все подряд, не скромничай, — проворчал Якуб. — Только с бухгалтером в конце месяца сам объясняться будешь!
— Отпечатай то, что просят, Якуб. И оставь свои остроты при себе.
— Не кипятись. Захочешь — я тебе их сделаю в натуральную величину.
— Не могу я целый день дожидаться твоих шедевров, — сказал Проныра, возвращая контрольные отпечатки фотографу. — Да и Хамиси это не понравится.
— Ему еще больше не понравится, что ты до сих пор копаешься с этими сомнительными делами.
— С какими это «сомнительными делами»? — спросил Проныра. — Мы работаем над контрабандой маиса. Так и доложи Хамиси, слово в слово!
— Четко и ясно. А как мне объяснить ее роль в этом деле? — Якуб показал на Лору.
— Я помогаю Проныре, — ответила Лора.
— Да, друг мой, она — моя помощница.
Отпечатки вышли как нельзя лучше. Можно было рассмотреть даже поры на коже лица у того и другого мужчины.
— Никогда их не встречал, — сказал Проныра Лоре.
— Выглядят, как простые… таксисты или официанты. Ты знаешь, что я имею в виду.
— Да, выглядят простовато, но внешность обманчива. Каким-то образом они связаны с этим дельцем.
— Что теперь предпримем? — спросила Лора. — Как ты считаешь, твой друг в Особом управлении не мог бы их опознать?
— Отвезти снимки в управление? Да ты в своем уме? Они нас засадят, если узнают, что мы до сих пор занимаемся этой историей! Нет, управление отпадает. Но у меня есть идея: попрошу Килонзо выяснить, кто владелец «кортины». А дальше будем действовать сами.
— Гм… идея недурна, — похвалила Лора.
— У меня есть получше, — сказал Проныра. — Отвези фото в Вестлендскую клинику. Может быть, сестра опознает кого-нибудь из этих парней. Чует мое сердце — один из них мог быть за рулем той «скорой», что вчера увезла Шэйна. Поезжай в клинику, а я — к Килонзо. Встретимся через час.
— Идет.
Инспектор Тимоти Килонзо подозрительно оглядел Проныру.
— Слышал, ты здорово напортачил на днях, — произнес он, когда Проныра сел. — Проныра Нельсон Наэта! Все пыжишься!
— Не сыпал бы соль на раны.
— Ладно уж! Каким ветром занесло тебя сюда на этот раз? Не иначе, ищешь труп настоящего ученого? — спросил Килонзо.
— Нет.
— Нет? Тогда, может, кого из родственников шлепнули или что другое?
— Опять не то. Вчера из одной клиники похитили моего друга. Его вроде должна была охранять полиция. Но я и не с этим пришел, инспектор. — Проныра отлично видел, как подействовали его слова на Килонзо. — Конечно, я как репортер дал маху насчет личности убитого европейца, но вы, сдается, делаете и не такие ляпы с охраной людей, которые вам поручены.
— Могу ли поинтересоваться, о ком ты, собственно, говоришь?
— О Шэйне, или, точнее, о южноафриканском певце по имени Лабан Кхакхетла. Я видел его последний раз на каталке в коридоре одиннадцатого этажа отеля «Хилтон», и ты там был, если память не изменяет. Ясно я выражаюсь?
— Проныра, тебя предупреждали: об этом писать нельзя. Ни строчки, ни слова!
— Вы нашли его?
— Я не вправе отвечать тебе.
— Значит, все еще не нашли?
— Думай что хочешь, Проныра. Но в печать — ни слова!
— Расслабься, друг, — улыбнулся Проныра. — Мой редактор запретил мне касаться этой истории. Боюсь, публика так и не узнает, какие ротозеи блюдут ее покой.
— Если ты пришел не за этим, то чему же я обязан твоим визитом?
— Мне необходима небольшая помощь с другой историей.
— О чем идет речь?
— О контрабанде маиса.
— К отделу расследований убийств она не имеет никакого отношения, — отрезал инспектор. — А разве ты с ней до сих пор не покончил?
— Я уже все давно раскопал, но зануда редактор требует новой проверки.
— Чем может мой отдел тебе помочь?
— Я пытаюсь разыскать хозяина одной машины, — сказал Проныра. — Мне шепнули, что на ней недавно перевозили контрабанду. Был бы благодарен за любую информацию о ее владельце.
— Не мог сам узнать в транспортно-регистрационном управлении?
— Времени в обрез. Хамиси требует результатов, а я должен еще множество узелков развязать. Ты можешь в два счета навести справки. Сэкономил бы мне время. Тебе разок звякнуть — и все дела.
Инспектор поднял трубку стоявшего перед ним аппарата:
— А что я с этого буду иметь?
Проныра улыбнулся инспектору:
— Договоримся так — я буду передавать тебе все, что случайно узнаю насчет ученого из Южной Африки или насчет Шэйна.
— Проныра, — насупился Килонзо, — приказываю тебе не соваться в эту историю.
— Да ведь я сказал: «случайно узнаю», — пожал плечами Проныра. — Конечно, если тебе не интересно…
Килонзо набрал одну цифру на диске.
— Соедините меня с начальником транспортно-регистрационного управления, — сказал он и положил трубку. — Что еще тебе?
— А что, у меня такой вид, будто мне что-то нужно?
— Хочешь уверить меня, что приплелся ради одного вшивого звонка, который мог сделать любой из моих подчиненных?
— Ну раз уж ты сам завел разговор, то признаюсь: хотел попросить тебя еще об одном одолжении, — сказал Проныра, вынимая из нагрудного кармана фотографии и передавая их Килонзо.
— Первый раз вижу. — Инспектор отрицательно покачал головой.
— Не мог бы ты пустить своих ребят по их следу и сообщить мне все, что удастся разузнать?
— С какой стати?
— Чтобы помочь другу, — сказал Проныра. — Чтобы покончить с преступным вывозом продовольствия из нашей республики. Эти двое — заядлые контрабандисты. У меня есть сведения, что они были замешаны в недавней контрабанде маиса. Там видели машину, о которой я говорил. Они могут вывести на главарей.
— Проныра, кончай играть в полицейских и воров. Хочешь отнять у нас кусок хлеба?
— Я всего-навсего репортер и пытаюсь рассказать читателям о том, что творится вокруг них, — пояснил Проныра. — Я охочусь за новостями, а вовсе не играю в полицейских и воров.
Зазвонил телефон. Килонзо поднял трубку:
— Килонзо слушает. Да… да. — Секретарша соединила его с начальником транспортно-регистрационного управления, и он изложил просьбу. — Да… срочно… — Он повесил трубку.
— Говорю тебе, — пояснил Проныра, — ни в каких полицейских и воров я не играю. Занимаюсь репортерским промыслом, не больше.
Он знал, что в профессии репортера есть что-то от игры в полицейских и воров. У него и у инспектора Килонзо одна задача — выяснить истинные обстоятельства преступления, найти преступников. Однако Килонзо больше интересуют глобальные проблемы поддержания законности и порядка. Проныра же стремится лишь к тому, чтобы утолить страсть публики к новостям. Килонзо не может довольствоваться полуправдой и предположительными заключениями. Проныра же оперирует исключительно полуправдами и предположениями. К этому его принуждают обстоятельства. Жесткие сроки подачи материалов не позволяют действовать по-иному. Да и публика не желает ничего другого.
